— В условиях Альянса с его извечной проблемой перенаселения это было бы даже выгоднее использования андроидов, — стараясь сохранять невозмутимость, согласился с любимой Пабло. — Только мы этого не допустим.
В самом деле, поскольку Нарайан, вынашивая имперские планы, смотрел на исследования Кристин как на забаву избалованной принцессы, его подчиненным сейчас приходилось тратить силы и энергию на усмирение бесконтрольного бунта. Через какое-то время им это удалось. Другое дело, что артиллеристы, абордажники и подрывники Левенталя и Шварценберга тоже не сидели сложа руки. Едва только Пабло закончил взлом защитного поля, два танка охотников превратились в токсичный хлам, искореженные умелым подрывом.
— Видишь, сынок, что значит грамотная геологоразведка и точный расчет, — удовлетворенно прокомментировал свою работу Аслан, который хотя и немного прихрамывал, но наотрез отказался оставаться на корабле.
Еще две машины, шедшие самыми первыми, подбил выбравшийся из укрытия трофейный танк. Артиллерист с «Павла Корзуна» Якоб Флейшер показал, что орудие наземной бронетехники не так уж отличается от корабельной плазменной установки. Маркус Левенталь, согласившийся занять место у панели управления, ловко маневрировал на узкой дороге, уходя от огня и подобрав по пути Аслана и Смбата.
— Да не путайтесь вы под ногами, хватит уже мельтешить! — подгонял конструктора и его товарищей под защиту энергетического поля «Нагльфара» Таран, управлявший всей артиллерией пиратского корабля.
Усилиями лихого контрабандиста черно-зеленая почти плоскостная картина вечной ночи вновь обрела не только объем, но и краски, тревожа усталые глаза резким сочетанием грязно-желтого, кроваво-багряного и сальной, жирной черноты. Машины, попавшие под огонь батареи корабля, пылали так ярко, словно на планете вдруг образовалась плотная, насыщенная кислородом атмосфера.
Хорошо, что фильтры скафандров почти не пропускали запахи. Хотя Пабло за свою жизнь нанюхался разных оттенков вони, тяжелый дух паленой человечины, который не могли скрыть никакие испарения металла и пластика, будил в нем спящих демонов, толкая на импульсивно-необдуманные поступки.
В это время абордажники под предводительством Шварценберга доламывали экипаж еще двух танков, наиболее пострадавших от хаотичных действий «универсальных солдат». Пабло очень надеялся, что Кристин не видит того, что творится сейчас под броней.
— Ну что, господа охотнички, хотели на халяву присвоить старину «Нагльфара»? Не выйдет! Я этот корабль и на сокровища раджи Сансары не променяю! — грохотал Шварценберг, шквальным огнем прокладывая себе дорогу к орудию.
— Да по мне, что сокровищница раджи, что здешние каменоломни, — соглашался с капитаном Дольф, располовинив одного охотника и выбив скорчер у другого. — Все одно — альянсовскую погань бить.
— За Гу Синя, Ящера и ребят, — приговаривал Лева Деев, вслед за лихим контрабандистом от прицельной стрельбы переходя к рукопашной.
Пабло наблюдал за происходящим с легкой завистью, и у него непроизвольно сокращались мышцы. Тем более что помощь оператора там бы сейчас тоже пригодилась. Увидев, как лишившиеся своих щитов танки группировки один за другим превращаются в погребальные костры, Амитабх превзошел все свои возможности, включив аварийный протокол и восстановив поле. К сожалению, эта программа, хотя и не отличалась стабильностью, взлому поддавалась с очень большим трудом.
Впрочем, Шварценберг и его абордажники пока и сами неплохо справлялись. До включения аварийного протокола они сумели взять обе машины под контроль, и теперь Пабло спешно возводил над ними новый щит, сожалея о том, что не находится сейчас на борту. Аварийный протокол предусматривал фактически ручное управление, а подставляться, раскрывая змееносцам параметры «Нагльфара» и «Эсперансы», не хотелось.
Что же касалось Кристин, то прекрасная нереида или, как ее назвал Чико, сирена продолжала свою безжалостную песню, натравив на охотников вернувшихся по ее зову медуз. Тем более что после подавления бунта уцелевшие далеко не везде успели задраить люки, и теперь расплачивались за оплошность, отчаянно отстреливаясь. Твари пустоши виртуозно прятались, прикрывшись густой завесой дыма, черной сажи и пыли, рожденные из праха и похожие на прах.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
К сожалению, помимо безголовых марионеток у охотников имелись думающие командиры, которые понимали, что нападение медуз и бунт на борту — это звенья одной цепи. Да и Амитабх, похоже, все-таки засек местонахождение оператора.
— Нам надо уходить, — спешно сворачивая оборудование и закидывая в ранец только самые ценные и легкие модули, скомандовал Пабло.
Защитный купол над их головами расцвечивался всеми оттенками высокотемпературной плазмы от белого до темно-багрового. Пабло проследил, чтобы Кристин включила на шлеме световые фильтры. Даже ему после тьмы пустоши такое зрелище резало глаза.
Им предстояло преодолеть несколько сот метров вниз по склону, и это стоило сделать все-таки под защитой энергетического поля. На перевале закручивался огненный смерч. Уцелевшие танки охотников вели массированный обстрел «Нагльфара», пытаясь пробить защитное поле корабля. Шварценберг и Левенталь на захваченных машинах атаковали, но натыкались на восстановленные щиты, разрушить которые пока не получалось.
— Сейчас, я только ловушки соберу!
Кристин, кажется, уже поняла, что ей придется бросить созданные в единственном экземпляре уникальные приборы, и теперь тоже спешно вытаскивала карты памяти и блоки с записями сигналов.
— Когда мы доберемся до корабля, твой отец построит еще десяток! — пообещал Пабло.
И в это время танк, которым управлял конструктор, оказался на линии огня. Похоже, Якоб израсходовал даже энергию, поддерживавшую защитное поле. До того, как изображение на вирт-панели погасло, Пабло увидел артиллериста, тело которого оказалось расплющено во время удара, и обломки искореженного орудия, разлетевшиеся по пылающей кабине.
— Папа! — в ужасе вскричала Кристин.
— Я цел, девочка моя! — раздался в эфире срывающийся на хрип голос Левенталя. — Немедленно уходите.
Конструктор и вправду вскоре показался на броне, помогая выбраться из машины Аслану и его сыну Смбату. Таран и Шварценберг прикрывали их отход.
Пабло тоже уже наметил первую точку на склоне, которую они могли бы использовать в качестве укрытия. Была б его воля, он бы унес любимую отсюда на руках, как тогда в теплицах. Но дополнительный вес переносного генератора и без того пригибал к земле. К счастью, Кристин хотя дышала тяжело и неровно, но двигалась сама и все его указания выполняла беспрекословно, понимая с полуслова, будто прошла школу спецподразделений.
На середине склона у генератора разрядился аккумулятор, и, бросив громоздкую махину, Пабло даже почувствовал облегчение. Другое дело, что теперь им приходилось двигаться зигзагами и поминутно нырять за камни, даже не пытаясь укрыться от сыплющихся со всех сторон острых осколков. В ушах гудело и ревело, перед глазами все плясало, поскольку пустошь то вспыхивала ярчайшими красками взрыва, то погружалась во мрак.
— Считаем до трех и бежим до того камня, — хрипло командовал Пабло, толкая любимую вперед, чтобы через десять шагов настичь ее в гигантском прыжке и сбить наземь, упав сверху.
В этот раз снаряд изменил траекторию, и они разминулись со смертью буквально на миг. Только что-то больно кольнуло под лопатку и прошлось по ребрам.
Впрочем, охотники все же стремились их обоих захватить живыми. Ближе к подножию на них вылетела целая группа, стрелявшая явно парализующими. Пабло успел уложить троих, еще одного срезала Кристин, потом на них откуда-то сверху выскочил вооруженный гигантским капусторубом громила с замашками маньяка-расчленителя. Хотя Пабло старался не забывать навыки обращения с холодным оружием, он с удивлением обнаружил, что правая рука не желает подниматься, а левой он владел гораздо хуже, но выбора не оставалось. Кристин продолжала отстреливаться. Пожалуй, стоило взять с собой не генератор защитного поля, а ловушки для медуз. Хотя против танков они бы точно не помогли.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})