Читать интересную книгу Сириус. Книга 2. Предстояние - Сергей Архипов

Он вспомнил, как впервые в нем появилось ощущение, что он – мужчина. После окончания восьмого класса ученики, которые оставались для продолжения обучения в школе, проходили летом обязательную трудовую практику. Лучшего времени, как дни, проведенные в трудовом лагере, Сергей в своей жизни даже не мог припомнить. Тогда он впервые обратил на Олю внимание. Возможно, тогда зародились их первые чувства. Они, еще совсем юные подростки, многие из которых переживали очередной этап переходного возраста, придумывали различные развлечения. Особенно любили хулиганить после отбоя. Любимым занятием были вылазки мальчишек в спальную комнату девчонок. Это, по правилам лагеря, являлось грубейшим нарушением дисциплины, которое по тем временам могло закончиться исключением из лагеря. Но мальчишки почти каждый день совершали эти вылазки, что считалось верхом храбрости. В тот вечер Сергей со Славкой Назаровым пробрались к девчонкам и, как обычно, изо всех сил старались их развлечь, но только шепотом и в полной темноте, чтобы не привлекать внимание учителей, дежуривших по ночам. Это придавало вылазкам романтичность и загадочность. Как назло, комнату спящих мальчишек пришли проверять сразу двое: молодой учитель физкультуры и старенький полненький и подслеповатый учитель рисования. Конечно, они мгновенно обнаружили отсутствие двоих учеников. Молодой бросился проверять улицу, а учитель рисования отправился к девчонкам. Сергей со Славкой бросились поначалу к окнам, но там проходил физрук. Они поняли, что сейчас будут разоблачены, и какие-то доли секунды придумывали оправдание своему поступку, пока кто-то из девчонок не предложил, чтобы они забрались под одеяла. Друзья долго не раздумывали. Сергей скользнул под одеяло к Оле, прижался к ней и испуганно замер. Та вовремя накрыла его и себя одеялом, потому что в комнату вошел учитель. Девчонки притворились спящими, а он долго ходил между кроватей и подозрительно осматривал все уголки комнаты. Все еле-еле сдерживали безудержный смех. Сергей вдруг отчетливо уловил ритмичное сердцебиение Оли и неповторимый запах ее полуобнаженного тела. Густые капли пота выступили на его лице, и он весь напрягся, борясь с безумным желанием обнять и поцеловать ее грудь. Учитель ушел и еще долго стоял в коридоре. Вернуться в свою комнату было нереально. Ребята придумали новый план. Они переоделись в платья девчонок, им завязали бантики, и они прошли в женский туалет. Учитель долго смотрел в их сторону, пока они не удалились. Им повезло. Он плохо видел и ничего не заподозрил. В это время девчонки по разработанному плану зашумели, и учитель опять засеменил в их комнату, а друзья благополучно вернулись к себе и прикинулись спящими. Позже, как учителя ни добивались, правду им никто не раскрыл, а Сергей совсем по-иному стал смотреть на девчонок. Тогда он ясно ощутил, что детство скоро закончится. С Олей они подружились только через год, но он до сих пор помнил то потрясающее чувство, которое он испытал лежа под одеялом.

Только ради этого стоило жить.

На лестничной площадке не было никакого света. Свет не пробивался ни из-за дверей, ни из коридоров. Сергей двигался на ощупь и чувствовал, что в темноте он не один, и этот кто-то живой движется рядом с ним. Ему стало жутко, когда он вошел в расположение взвода. В казарме царил такой же беспросветный мрак, как и на лестничных проемах. Дверь была открыта, а дневального курсанта Мамочкина на месте не оказалось. Непонятный шорох стал громче, а на другом конце казармы вспыхнул огонек, и Мамочкин неожиданно завопил не своим голосом:

– Мужики, подъем!

Только в отблесках огня на другом конце казармы Сергей понял, кто его сопровождал в темноте. Такое зрелище он видел впервые. Серый живой ковер покрывал пол и нижние спальные койки. Крысы были таких гигантских размеров, что он опешил. Под сумасшедшие выкрики дневального все начали вскакивать со своих мест, смахивать на пол визжащие серые тела. Темнота и растерянность сделали свое дело – началась паника. Сержант Фурсунов в одних трусах и босиком метался у каптерки, вероятно, желая достать фонари, и орал благим матом, что его кто-то кусает за ноги. На Чучина было больно смотреть. Он восседал на верхней койке и был похож на Карлсона, который, свесив туловище вниз, бьет подушкой направо и налево, разгоняя визжащих животных. По непонятным причинам крысы покидали подвал через их казарму. Почему это произошло, выяснилось позже. В подвале прорвало водопроводную трубу, и крысы, спасаясь от воды, хлынули по лестничным маршам на второй этаж, в расположение учебного взвода. Только там был запасной выход, ведущий в другое крыло здания, со своим изолированным подвалом. Поднявшаяся вода добралась до электрического щита и замкнула проводку.

Итог этого бедствия был плачевный: десять курсантов во главе с сержантом Фурсуновым получили укусы, один вывихнул ногу, упав со второго яруса кровати. Появившийся некстати в дверях казармы командир роты Кукишев, вероятно, вызванный дежурным по части, истошно заорал:

– Где дневальный, мать твою за ногу? Что за бардак во вверенном мне подразделении?

Сержант Фурсунов исчез в каптерке, которую наконец открыл, а к майору подбежал младший сержант Чучин. Вид у него был удручающий. Впечатление усугубило внезапно заработавшее аварийное освещение. Чучин не успел открыть рта, как майор, разглядев его нелепый неуставной вид, еще больше рассвирепел:

– Это что за толстый карлик ко мне явился? Ты посмотри на себя, воин! Тебя гнать надо из рядов вооруженных сил! Вон отсюда!

Чучин сразу сбежал, да так быстро, что все опешили, увидев, с какой прытью он это проделал. Сергей, единственный, кто в данной ситуации адекватно рассуждал и стоял один в обмундировании, решил спасать положение. Он повернулся к курсантам и скомандовал:

– Взвод, строиться! Смирно!

После того, как личный состав был построен, он строевым шагом подошел к майору и, отдав честь, доложил:

– Товарищ майор, учебный взвод был атакован дикими животными! Ввиду отсутствия электроснабжения внезапность была на стороне противника! Благодаря самоотверженным действиям курсанта Мамочкина и сержанта Фурсунова личный состав учебного взвода был отведен от центра миграции диких животных, но имеются раненые! Несколько человек покусаны, один вывихнул ногу! Докладывает курсант Воронцов!

У майора от его доклада глаза полезли на лоб. Он побледнел, отдавая честь Сергею, и еле выдавил из себя:

– Молодец. – и снова заорал, уже не владея собой: – Фурсунов, ты где, выходи немедленно, паразит такой, или я проломлю твою нерусскую голову!

Фурсунов осторожно вышел из каптерки. Он, поскольку лишился своего повседневного обмундирования, облачился в парадную форму, чтобы хоть пристойно выглядеть в глазах офицера. Его босые, перемазанные кровью, ноги торчали из поношенных шлепок. Всегда гордившийся тем, что опрятно одет, идеально отутюжен и побрит, он был готов провалиться под землю, но стойко выдерживал издевательства майора.

– Ты, сержант, куда собрался? Молчишь? – не унимался майор. – Я могу рассказать за тебя! Ты хотел дезертировать! Бежал, вероятно, всю ночь так, что даже ноги стер до зада, но бежать-то некуда. До каптерки только и смог добежать! Из всех вас только один курсант Воронцов трезво может рассуждать.

Он похлопал Сергея по плечу и, окинув взглядом унылые лица солдат, сказал:

– Держите равнение на своего товарища. Если бы он не был курсантом, сегодня же произвел его в сержанты! Сержант Фурсунов?

– Да!!!

– Привести себя в божеский вид и раненых в медсанчасть, естественно, вместе с собой. Я вас там буду ждать!

– Есть!

Сержант, прихрамывая, убежал, а майор некоторое время ревностно понаблюдал за происходящим и двинулся к выходу. Мамочкин уже занял место дневального. Как он ухитрился это сделать, проскользнув незамеченным мимо строя, никто не мог понять. Майор, проходя мимо, погрозил ему кулаком, но промолчал. На что Мамочкин вытянулся и, широко улыбнувшись, отдал честь. Построенные курсанты не расходились и вопросительно смотрели на Сергея.

– Что вы на меня смотрите, мужики? Покусанные – с сержантом, а остальные байки!

Ребята разошлись, бурно обсуждая произошедшее, а Сергей устало опустился на кровать. Тело слабо реагировало на команды, да и выпитый спирт давал о себе знать, распространяя вялость по мышцам. Он разделся и, не раздумывая, лег под одеяло, уже не обращая внимания на крики сослуживцев.

4

Она стояла такая робкая, застенчивая и такая любимая. Дежурный по КПП разрешил Сергею пройти через проходную, и он отвел Олю в сторону, подальше от любопытных глаз.

– Сереженька, тебя даже не узнать в этой форме! – воскликнула она вместо приветствия. – Я так долго ждала этой встречи!

– Я тоже, Оленька! – выдохнул он и нежно обнял девушку. – Я не верю своим глазам. Как ты смогла одна сюда добраться? Это же настоящий подвиг, – продолжал шептать он, зарывшись лицом в копну ее волос.