Джулианна увидела, как Элизанда открыла рот, и поймала себя на том же. Возвращаться в Шараи? В Шараи?!
Но тут джинн заговорил снова, на этот раз обращаясь уже не к Элизанде:
- А что до тебя, Джулианна де Ране, поезжай туда, куда ты послана, и выйди замуж там, где должно тебе.
И второй раз за этот день осознание своего положения, диктуемая им гордость заставили Джулианну - даже у подножия этой башни, созданной из песка и магии, - заговорить ледяным голосом:
- А почему ты думаешь, что я не сделаю этого или что мне нужно, чтобы джинны указывали мне на мои обязанности?
Элизанда испуганно зашептала что-то и дернула Джулианну за юбку, но остановить уже не успела.
На этот раз смех джинна был громче.
- Я не думаю ни того, ни другого, дочь тени. Сейчас в твоей душе царит смятение, но вскоре, поверь мне, ты осознаешь свой долг. Твое путешествие и замужество необходимы. И поверь еще вот чему: имя твоего отца славно, однако твое будет еще славнее, если ты окажешься достойна его.
Раздался удар грома, от скал полетели камни, затряслась под ногами земля. Джулианна закрыла глаза от поднявшегося облака пыли; когда она открыла их, джинна не было, а дорога впереди была чиста до самого горизонта.
Элизанда все еще сидела, обхватив голову руками и бормоча что-то себе под нос. Когда Джулианна дотронулась до ее плеча, она подняла глаза и произнесла:
- Я же тебе сказала! Я тебе говорила: не задавай ему вопросов!..
- Я совсем не хотела, - защищалась Джулианна. - И вообще, что тут такого?
- Что такого? Да он же тебе ответил! - Тут Элизанда заметила удивление Джулианны. - Да ты хоть что-нибудь вообще знаешь?
- О джиннах? Нет. - И узнавать не собиралась, если для этого необходимо было слушать туманные фразы явно перепуганного человека. - Он мне так ничего и не сказал. Интересно только, откуда он знает мое имя...
Элизанда застонала и осторожно встала на ноги. Возмущенная и сбитая с толку Джулианна все же заметила, как опустошена эта маленькая девушка. Она протянула ей руку, и Элизанда благодарно оперлась на нее.
- Он знал твое имя, - осторожно начала она, - потому что он ждал тебя. А может, и меня, то есть нас обеих, но тебя - наверняка. Поэтому он и прилетел сюда.
- Глупости!
- Он сам сказал это! "Я ждал слишком долго", помнишь? Он ждал, и мы пришли. Он сказал нам обеим что-то важное, но сказанное тебе было ловушкой, которую ты не заметила.
- Какая еще ловушка? - не поняла Джулианна.
- Джулианна, теперь ты задолжала джинну. Как ты не понимаешь? Ты задала ему вопрос, хотя он тебе этого не предлагал. Он сослужил тебе службу, за которую придется платить. Джинны всегда требуют свои долги, причем сами выбирают способ отдачи...
Нет, она не понимала. Чего захочет от нее джинн, что она сможет сделать для призрачного создания - что ему вообще может понадобиться?
Джулианна покачала головой, призывая на помощь упрямство: "Не буду об этом думать, чтобы от моих страхов это не стало правдой".
Вместо этого она спросила:
- А ты правда была в Шараи?
- Да. Однажды. Меня послал туда дедушка, он сказал, что это пойдет на пользу моему образованию...
- Похоже, это действительно так, - заметила Джулианна, стараясь говорить обычным тоном. - В смысле, действительно пошло на пользу. У нас никто не знает, как говорить с джинном.
Элизанда скривилась.
- Это я впервые. В Шараи рассказывают много всяких историй, ну, вроде уроков о том, как надо жить в этом мире. И о джиннах там много говорят. Но я все равно не знаю... - ее голос надломился, хотя опасность была уже позади, я не знаю, как спасти тебя. Ни в одной из историй не говорится, как увернуться от долга джинну. Это еще никому не удавалось...
Джулианна снова покачала головой.
- Завтра к вечеру мы будем в Роке. Там нас смогут защитить не меньше тысячи человек, а уж потом на защиту жены барона встанет весь Элесси. И к тому же я дочь своего отца. Его имя может сделать то, что не под силу дюжине людей.
А мое имя, сказал джинн, прославится еще больше.
Но об этом она думать не собиралась.
- Он назвал тебя Лизан, - припомнила Джулианна. - Что это значит? Лизан из Мертвых Вод - что это?
- Не знаю, что он имел в виду, - сказала Элизанда, однако Джулианна подумала, что она врет, ну, по крайней мере привирает.
Идя обратно к паланкину, они миновали того самого покалеченного мальчика, лежащего у костра погонщиков. Хотя он был без сознания, его удерживали трое мужчин.
Заботившийся о мальчике солдат с хмурым лицом калил в маленьком жарком костерке нож.
Девушки не проронили ни слова. Они ждали, считали каждый шаг и вдох Блез проворчал что-то человеку с ножом, а потом попросил:
- Дамы, будьте любезны, поторопитесь немного... Не успев дойти до поворота, они услышали, как мальчик наконец закричал.
3
НИ ДОЧЕРИ, НИ ДВЕРИ
Маррон и его отряд собрались вместе со всеми братьями Рока под звон полночного колокола.
Сигнальный колокол назывался "Фратер Суссурус" - "Брат Шептун". Этой ночью его шепот отдавался в костях - так шепчет свое имя вонзающийся в плоть меч. В теле Маррона отозвались три удара: первый - когда он спал, а остальные два уже после того, как проснулся и в бессильной попытке защититься сжался на койке. Еще три удара прозвучало, когда он окончательно пробудился и сел на своем убогом ложе. Камень, кость, плоть, солома, пол - все дрожало, отзываясь на звон.
- Подъем! - приказал в темноте голос фра Пиета после шестого удара. Вставайте, одевайтесь и идите.
Полночные молитвы давно стали второй натурой братьев, как и подъем на рассвете, тоже с молитвами. Маррон нащупал подле койки свою одежду, натянул ее и встал. Он был готов - бос и послушен, как того требовал Устав. Но куда идти, за кем? В аббатстве на каждом повороте коридора висели светильники, дабы новички и не проснувшиеся до конца братья могли найти дорогу к молельне. Здесь же за открытой дверью была такая же чернота. Свет шел только от окна, где мерцали звезды - гораздо более яркие, чем дома. Однако окно ненамного превосходило размерами амбразуру и выходило во внутренний двор, со всех сторон огражденный стенами. В итоге света от него было немного, и попытавшийся разглядеть его Маррон совсем потерял возможность что-либо видеть - теперь он не мог различить ничего дальше сидевшего на соседней с ним койке Олдо.
Что ж, если придется идти без света, надо определить путь в часовню на слух. Вокруг было тихо - еще бы, кто осмелится прошептать хоть слово? - однако в шуме одежды одевавшихся братьев, в их дыхании, в их готовности повиноваться Маррону слышались неуверенность, непонимание. Олдо шаркал по холодному каменному полу, готовый к молитве, как и Маррон, но не знающий, как добраться до молельни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});