Читать интересную книгу Сделка Райнемана - Роберт Ладлэм

Во всяком случае, тогда, когда лгать было невыгодно.

Шпеер был не только соратником Альтмюллера, но и старым другом его. Их семьи издавна проживали по соседству. Отцы их, не ограничиваясь просто добрососедскими отношениями, нередко совместно участвовали в тех или иных торговых операциях, а матери дружили со школьной скамьи.

Альтмюллер унаследовал от отца предпринимательскую жилку. Он проявил себя исключительно талантливым бизнесменом и заслуженно пользовался славой высококвалифицированного эксперта в вопросах, касавшихся управления промышленными предприятиями.

– Доброе утро, – поздоровался Альтмюллер, стряхивая воображаемую пылинку с лацкана кителя. Он носил военную форму гораздо чаще, чем требовали правила.

– Не похоже, что оно доброе, – отозвался Шпеер, опускаясь на стул.

Люди, сидящие вокруг стола, тихо переговаривались. Все посмотрели в сторону Шпеера, но тут же отвели взгляды, готовые в любой момент прекратить разговоры.

Ждали, когда Альтмюллер или сам Шпеер поднимется со стула и обратится к присутствующим. Это будет сигналом к соблюдению тишины. До этого же лучше вести себя как раньше. Излишнее внимание может быть воспринято как проявление страха. Чувствовать же страх, как представлялось кое-кому, – значит признавать свою вину. Понятно, попасть под подозрение не желал ни один из присутствующих.

Альтмюллер открыл коричневую папку и положил ее перед Шпеером. В ней был список приглашенных на совещание. Присутствовали три группы, у каждой был свой негласный лидер и свой оратор. Шпеер незаметно, как ему казалось, оглядывал собравшихся, чтобы удостовериться в том, что все три лидера на месте.

В дальнем конца стола, сверкая великолепием своей генеральской формы, увешанной наградами за тридцать лет службы, сидел Эрнст Лейб, ведавший материально-техническим обеспечением армии. Среднего роста, богатырской силы человек, он отлично выглядел в свои шестьдесят с лишним лет. Лейб курил сигарету, вставив ее в мундштук из слоновой кости. Взмахом руки с сигаретой он привык обрывать разговоры с подчиненными в тот момент, когда это было необходимо. Порой Лейб был смешон, но тем не менее не утратил своего влияния. Гитлер любил его и за импозантный военный вид, и за его способности.

В середине стола, слева, сидел Альберт Феглер. Наблюдательный и энергичный, он управлял промышленностью рейха. Тучной фигурой своей напоминал бургомистра. Его толстое лицо могло мгновенно менять выражение. Он был смешлив, но смех его был резким и неприятным и выражал не удовольствие, а скорее злобу. Феглер идеально подходил к занимаемой им должности. Он до смерти обожал усаживать лидеров соперничавших группировок за стол переговоров, во время которых с успехом справлялся с ролью посредника, что было не столь уж и сложно ему: практически все они боялись его.

Напротив Феглера, немного правее, ближе к Альтмюллеру и Шпееру, находился Вильгельм Занген, представитель рейха в Немецкой промышленной ассоциации. Этот тонкогубый, болезненно худой – скелет, обтянутый кожей, – и к тому же начисто лишенный чувства юмора человек испытывал подлинное наслаждение, изучая и разрабатывая графики и схемы. Когда он волновался, на его покатом лбу, под носом и на подбородке выступал пот. Сейчас он сильно вспотел и непрерывно утирался платком. Внешность Зангена никак не выдавала в нем отчаянного спорщика. Но в споры он вступал лишь во всеоружии фактов.

Какие все тут важные, подумал Шпеер. Он понимал, что, если бы не был так зол, собравшиеся здесь особы, возможно, и внушали бы ему трепет. Альберт Шпеер был честен в самооценках: он понимал, что не производит впечатления властной фигуры. Он всегда испытывал затруднения, когда ему приходилось говорить с враждебно настроенными людьми. Но сейчас они занимали оборонительные позиции. Он не хотел запугивать их, ему нужна была их поддержка.

Необходимо найти выход из сложившейся ситуации. Германию надо спасать.

Он должен отстоять Пенемюнде.

– С чего ты предлагаешь начать? – обратился Шпеер к Альтмюллеру так, чтобы никто не сидящих за столом не услышал его.

– Все равно. Так или иначе, час мы потратим на шумные, скучные, бестолковые споры, прежде чем придем к чему-либо конкретному.

– Меня не интересуют их аргументы...

– Они начнут ссылаться на разные обстоятельства.

– И этого мне не надо. Я жду лишь одного – принятия решения по данному вопросу.

– Перед тем как оно будет принято, в чем я, откровенно говоря, сомневаюсь, тебе придется выслушать поток пустословия. Конечно, нельзя исключать того, что мы извлечем из нынешней встречи какую-то пользу. Но я особо не надеюсь на это.

– И что же дальше?

Альтмюллер посмотрел Шпееру в глаза:

– Я не уверен, что мы вообще в состоянии решить стоящую перед нами проблему. И если все же решение ее существует, то найдем мы его не за этим столом... Впрочем, я могу и ошибаться. Почему бы прежде не послушать, что скажут нам тут?

– Может, откроешь заседание? Обратишься к ним с вступительным словом? А то, боюсь, я сорвусь.

– Ничего страшного, – прошептал Альтмюллер. – По-моему, если ты будешь срываться время от времени, то это принесет лишь пользу. Выступать же, как я понимаю, тебе так и так придется, без этого не обойтись.

– Ты прав.

Альтмюллер отодвинул стул и встал, разговоры тотчас стихли.

– Господа, это непредвиденное заседание было вызвано причинами, о которых, как мы предполагаем, вы уже осведомлены. Или, во всяком случае, должны были бы знать. Судя по всему, единственные, кто ни о чем не был проинформирован, это рейхсминистр вооружений и его ведомство – факт, который, вероятно, не очень-то придется им по душе... Короче говоря, работа в Пенемюнде на грани краха. Хотя в это огромное, жизненно важное оборонительное предприятие вложены миллионы и несмотря на обещания представляемых вами учреждений оказывать ему всяческую помощь, оно вот-вот остановится, через какие-то несколько недель. И это буквально накануне выпуска первых ракет. Никто никогда не сомневался в том, что они будут созданы в заранее оговоренный срок. Ракеты – основа всей военной стратегии: целые армии координируют свои действия с результатами работ в Пенемюнде, от которых зависит победа Германии... Но сейчас над Пенемюнде нависла опасность, а это значит, в опасности и Германия... По расчетам кабинета рейхсминистра, комплекс Пенемюнде исчерпает свои запасы промышленных алмазов менее чем за девяносто дней. Без них же точная механическая обработка деталей остановится.

* * *

Как только Альтмюллер сел, раздался возбужденный рокот голосов. Мундштук генерала Лейба резал воздух, – будто сабля; Альберт Феглер жмурился и моргал своими заплывшими жиром глазками. Вильгельм Занген усердно утирал шею и лицо.

Франц Альтмюллер наклонился к Шпееру:

– Видел когда-нибудь в зоопарке дерущихся оцелотов? Так вот, полагаю, самое время и тебе показать свой норов.

– Не убежден.

– Не позволяй им думать, будто ты выбит из седла...

– А я и в самом деле не думаю сдаваться, – перебил своего друга Шпеер, чуть заметно улыбнувшись, и встал.

– Господа! – начал Шпеер.

Голоса смолкли.

– Господин Альтмюллер выступил чересчур резко, очевидно, потому, что я был резок с ним. Наш разговор состоялся рано утром. За истекшее время кое-что изменилось. Появилась надежда. Оставим взаимные обвинения. Это не поможет ситуации. Положение действительно серьезное. Гнев и раздражение плохие советчики. Нам же необходимо найти выход из создавшегося положения... И я рассчитываю на вашу помощь. На помощь со стороны крупнейших в рейхе специалистов в области промышленного производства и военного искусства. Прежде всего, бесспорно, нам следует ознакомиться поподробнее с кое-какими деталями. И посему я позволю себе начать с герра Феглера... Не смогли бы вы, герр Феглер, – человек, в чьем ведении находится вся промышленность рейха, – поделиться с нами своими соображениями по данному вопросу?

Феглер не был в восторге от такого предложения: ему не хотелось выступать первым.

– Я не уверен, что смогу четко высветить данный вопрос, господин рейхсминистр. Я так же, как и другие, сужу обо всем по поступающим ко мне отчетам. Они же достаточно оптимистичны. Вплоть до прошлой недели в них не было ни слова о каких бы то ни было трудностях.

– Что имеете вы в виду, характеризуя отчеты как оптимистичные? – спросил Шпеер.

– В них утверждалось, например, что в борте[6]и других разновидностях промышленных алмазов недостатка нет. Кроме этого, проводятся эксперименты с литием, углем и парафином. Наша разведка сообщила, что англичанин Сторей, сотрудник Британского музея, подтвердил правильность теоретических разработок Ханней-Мойссана. И мало того, там уже получены с применением этой технологии первые искусственные алмазы.

– Кто проверял данные сведения? – спросил настороженно Франц Альтмюллер. – Вам не приходило в голову, что это может быть дезинформация?