Гриши, раз он обещал удалённо сохранять файлы.
Хотя чего тянуть? Опа… Камеры конечно гуд, хорошо что вспомнил. Но… а не сидим ли мы сейчас на кухне, а всё происходящее записывается? При желании не так сложно проникнуть в квартиру, и наставить жучков. Тогда всё, сразу полная жопа. Тут и моё непонятное появление в квартире, и смена лица. То, что телефон прослушивается у соседки, это как раз нормально в данной ситуации, но если ещё и видео с аудио пишется…
Уже не только холодок по спине, а ледяной пот выступил на лбу.
– Баба Аня, а эти… сотрудники к вам в квартиру заходили?
– Я их на порог не пустила. В подъезде разговаривали, – она заметила мой напряжённый вид, и спросила, – Говори, что не так?
– Есть вероятность, – решил рассказать свои подозрения, даже если и пишут сейчас, то это уже ничего не поменяет, – Что вам в квартиру установили жучки, пока вас не было дома.
– Хм… – задумывается баба Аня. – Когда могли поставить то?
– В промежутке между нашей с вами встречей вчера и до сегодня. Не думаю, что раньше им это было целесообразно.
– Тогда можешь успокоиться, – лёгкая улыбка озаряет лицо соседки, – У меня двери железные на двух замках. А из дома я выходила только сегодня, когда к Петровичу ходила.
– Могли успеть поставить в ваше отсутствие, вы бы и не заметили.
– Неделю назад Ванька заключил договор с вневедомственной охраной. Деньги то у меня после продажи есть, да и внучек не забывает. Теперь квартира на сигнализации.
– Уже легче. – соглашаюсь я, немного успокоившись.
– Подруга напротив живёт. Всегда смотрит в глазок, когда на нашем этаже кто-нибудь останавливается. Если бы кто был, то уже бы сто раз позвонила.
– Пять минут мне дайте, надо кое-кого в гости пригласить, – поднимаюсь со стула, прислушиваюсь к интуиции, но всё тихо, – Вы конечно меня успокоили, но хочется знать точно. Может и идти уже никуда не надо к вашему знакомому, а бежать отсюда, поджав хвост.
Проход через паутину в Кристальный. Будущий посёлок, точнее его жалкое подобие, жил своей жизнью. Тот самый случай, когда таскать круглое, а катать квадратное. Народу человек двадцать, большая часть бойцы, ещё часть строители. К двум быстровозводимым домикам, купленным ещё на рынке, добавились ещё пять деревянных построек, частично своим размещением образуя квадрат. Между домиками замечаю двухметровый забор. Посередине возводится вышка, уже выросшая в высоту метров на семь, может и больше. Часть забора ещё гордится, отделяя порталы от открытой прерии.
На меня никто не обращает внимания, так только покосились несколько человек и всё. Замечаю, что возле одного из собранных домиков длинный, грубо сколоченный деревянный стол. За ним расположился с одной стороны Гриша, с другой стоят… чёрные аборигены в количестве пяти человек. У каждого чёрного под ногами по большому тюку. Рядом с Гришей стоят расслабленно два вооружённых бойца.
Подхожу к Грише. Половина стола завалена дешёвым ширпотребом с Земли, при чём большая часть представляла собой армейскую бытовуху периода СССР. На второй половине один из аборигенов выкладывает шкуры. Местные похожи на Куротов, такие же чёрные, с большими губами и носами. Заметная разница только в массе тела, они более поджарые по сравнению с людоедами. Останавливаюсь чуть сбоку, смещаясь в тень от домика. Мне очень интересно, что тут происходит.
– Уголёк, мля! – рычит Гриша, с недовольным видом приподнимая одну из шкур, – нахрена мне твои облезлые шкуры?! Козу какую приведи, а лучше мясную корову. А ты что мне суёшь?
– Кха немаба, – тянется рукой в кучу земного товара чёрный, – Мхата бук!
– Куда свои грабли тянешь?! – возмущается Гриша, ладонью отбивая поползновения аборигена, – Ты решил, что за кучу этого дерьма получишь нож?
– Мхата чевани сап. – Прижимает к груди руки абориген, а в глазах у него выступает слёзы. – Мхата бук чимара. Нивая чукпа.
– Вот смотри, что надо. Раз русского не понимаешь, – прапор достаёт из стоящего под столом мешка небольшой жёлтый камень и протягивает на ладони, – Вот это немаба, а это, – указывает на шкуры, – Чукпа и есть.
Если я правильно понимаю, то прапор показывает золотой самородок. Ну и Гриша, ну и жук.
– Ойё. – несмелая улыбка на губах аборигена.
Он наклоняется, начиная разворачивать свой здоровенный куль под ногами. За минуту на столе появляются с десяток самородков. Есть размерами и поменьше, как и побольше показанного Гришей. Абориген несмело кладёт на стол небольшой мешочек.
– Немаба? – показывает рукой на мешок.
– Да опять хрень какая-нибудь. – бурчит Гриша, подтягивает его к себе и начинает развязывать, – Что вы за люди такие, тьфу. Нахрена мне ваши красивые камни или мазюкалки из дерьма. Хотя тяжёлый, конечно.
Гриша развязал верёвку и повернул края мешка. В нём оказался песок, даже скорее по фракции отсев, сероватого цвета с проблеском жёлтого.
– Хм, неужели? – прапор черпает ладонью содержимое.
– Григорий Ефимович, – склоняется над столом один из бойцов, – Очень похоже на золотой песок. Видите, даже встречаются чешуйки крупные. Я подобный намывал на севере.
– Сам глянь, – прапор высыпает песок с ладони обратно в мешок и передвигает его бойцу.
– Немаба? – опять повторяет абориген, наблюдая за бойцом.
– Да погоди ты. – отмахивается от него боец.
Он зачерпывает ладонью из мешка песок, подносит к глазам. Пальцами второй руки начинает перебирать небольшую кучку. Мне кажется, что боец ещё и принюхивается к песку. С минуту все ждут, пока боец не произносит:
– Золото, Григорий Ефимович. Сто процентов золото.
– Хех, – хмыкает Гриша, и показывает рукой на кучу ширпотреба, – Немаба. Выбирай.
Абориген заулыбался, обнажив белые крупные зубы. Дрожащими руками из кучи он начинает перекладывать на другую сторону стола понравившиеся ему вещи. Армейская фляжка, сапёрная лопатка, белые портянки, два хозяйственных ножа, туристический топорик. Стеклянные разноцветные бусы сразу одеваются на шею. Рядом стоящие аборигены только ахают от неземной красоты, украшающей гордого соплеменника. К обмену добавились набор иголок, разноцветные нитки и комплект армейского нижнего белья. Абориген вошёл во вкус и начал уже гораздо смелее перекладывать в свою сторону ширпотреб. Спички, зажигалка, алюминиевая кружка, ложка…
– Эй, уголёк. – останавливает разошедшегося местного Гриша, – Хорош уже. И так набрал дохрена.
– Машика? – просит абориген, показывая рукой на пластиковые тубусы с зубочистками.
– Эх, – вздыхает Гриша, – Пользуешься моей добротой. Бери, но только одну. – для верности показывает один палец.
Гриша бонусом выбирает из кучи ещё одни бусы и отдаёт их чёрному. Перевозбудившийся чёрный вешает вторые на шею, быстро все покупки перекладывает в свой куль. Как только закончил, подхватил его на плечо, и низко кланяясь, начал пятиться задом от Гриши.
– Кипасва Гиша. – произнёс он.
– Гриша я, не Гиша. –