не густой, высокие деревья стояли или небольшими группами, или вообще по одиночке. Кустов было мало, поэтому ехали мы довольно быстро. Никаких волков и летучих мышей мы пока не встретили, но помня вечерний разговор со стариками, оружие у всех было под рукой.
Вечером мы развели костёр, и я подозвал: Михаила, нашего следопыта, Никиту, лучшего стрелка и опытного Антона.
— Миха, что нового скажешь?
— Они так и едут за нами, Счастливчик. Даже ближе подобрались. Видимо бояться потерять в лесу, хотя какой это лес.
— Понятно. Ну что, надо посмотреть, кто это такие. Обойдите их и пугните на нас. А мы уж тут их встретим.
— Пошли, — махнул рукой Михаил и парни скрылись в темноте.
Я приказал оставшимся готовиться к встрече. Ребята быстро скатали несколько одеял и разложили их недалеко от костра, чтобы в темноте их можно было принять за спящих. Двое остались у притушенного огня, ещё двое присматривали за стреноженными лошадьми, а остальные спрятались за ближайшими деревьями.
Вскоре вдалеке раздался волчий вой. «Наши начали пугать незваных гостей», — подумал я.
Сначала «запел» один волк, тут же ему ответил второй, третий, и вдруг, вой раздался со всех сторон!
— Волки! Держите лошадей!
Неподалёку раздались выстрелы. Кто-то закричал. И через минуту мы увидели бегущих людей. Я сразу узнал Михаила и Антона, они тащили прыгающего на одной ноге человека. Ещё двое незнакомцев пятясь не преставали стрелять в темноту. Последним, стреляя с двух рук отступал Никита.
— Огня! — Заорал я.
Кто-то кинул охапку хвороста, который приглушил и так небольшой костерок, но через мгновение пламя вдруг вспыхнуло так, что все попятились от него.
К нам подбежали наши парни, между ними, прыгая на одной ноге, скакал матрос с «Моржа», а двое других незнакомцев были капитан Попов и его помощник.
— Потом будешь объясняться, — взглянув на капитана, сказал я.
— Парни, круговая оборона! Разбиваемся парами, один стреляет, второй прикрывает. Цельтесь лучше, берегите патроны. Лошадей ближе к костру!
И началось!
Волков было много! Очень много! Я таких огромных стай ещё не видел. А может это не одна стая была… Раскидав несколько полыхающих веток, мы увидели сотню горящих голодных глаз. И не известно, чем бы закончилась для нас эта ночь, если бы не Стас. Не знаю, что за патроны были в его пистолете, только при попадании в волка, зверь вспыхивал факелом и кувыркаясь нёсся к своим сородичам, распугивая их страшным воем и горящей шкурой. Ребята тоже промахов не давали, но не успевая перезаряжать, парни взялись за сабли, когда звери начали отступать и бросились бежать от своих горящих сородичей.
У нас никто не пострадал и даже лошадей нам удалось отстоять, хотя их с трудом сдерживали трое моих ребят.
Немного успокоившись и перезарядив оружие, мы собрались у костра. Я подошёл к раненому. У него была прокушена нога.
Промыв рану, я достал из своей сумки тот самый цилиндр, которым так восторгался Стас, и нажав на кнопку брызнул на рану.
— Рот открой, — сказал я раненному и брызнул ещё и туда.
Моряк закашлялся.
— Ничего, — «Ухо» похлопал парня по плечу. — Завтра будешь как новый.
Пострадавшему перевязали ногу, и он изумленно сказал, — А боль прошла.
Но я уже смотрел не на него, а на капитана.
— Расскажи, Герман, что это ты со своими людьми делаешь в этом «гостеприимном» лесу?
Капитан не стал выдумывать небылицы и сразу сказал:
— Андрей, когда я узнал, что вы куда-то ушли, не дожидаясь караванов, мне стало понятно, что вы скорее всего направились на поиски такого же места, как и на Железном острове. Взяв двоих добровольцев, мы кинулись вас догонять. Мы хотим принять участие в ваших поисках. Люди мы бывалые и обузой для отряда не будем. К тому же в мешках, что были на наших лошадях, мы везли патроны, порох и свинец. Правда лошадей скорее всего задрали волки, но мешки, думаю, остались и утром их можно будет найти. — Попов в ожидании замолчал.
Я глянул на Стаса и кивнув головой в сторону моряков сказал:
— Вот ещё один специалист по сбору и анализу новостей.
— Он мне не конкурент, — хмыкнув ответил тот. — Кстати, у меня была мысль, что за нами едет кто-то из его команды, но не думал, что сам Герман на это решиться. — И взглянув на капитана он спросил, — А куда ты дел своё судно?
— Оно стоит в порту. Матросы за ним приглядят.
— Ну вот что, — подумав, проговорил я, — ребята, заберите у них оружие и пусть караульные приглядят за ними. А вы, — мой взгляд остановился на прибывших, — «любители» наземных круизов, ложитесь спать. Утром будем думать, что с вами делать.
С рассветом, мы собрали совет и обсудили, ситуацию с вновь прибывшими. Они потеряли лошадей, что скажется на нашей скорости передвижения, но те припасы, что они везли, нам удалось найти, и они хорошо утолили наш патронный голод. Были у нас три пулелейки, запас пороха и свинца, но ночной бой сильно опустошил наши патронташи.
Выслушав мнение своих бойцов, я оставил принятие решения по этому вопросу до вечера, а пока приказал всем заняться пополнением боеприпасов. Да и раненому, несмотря на то, что стало лучше, нужен был ещё хотя бы день для восстановления, ведь идти морякам придётся пешком.
Сегодня мне захотелось накормить наш отряд той самой кашей, что должна получиться из добытых нами на острове продуктов. Вскипятив воду и бросив в котёл несколько шариков, я стал наблюдать за тем, что происходит. К котлу подошли все, с любопытством наблюдая, что это Счастливчик тут колдует. Когда забулькала густая и ароматно пахнущая каша, рты у некоторых открылись. И не для того, чтобы в них сунули ложку этого варева, а от изумления.
Кашу слопали за пять минут. Всем очень понравилось.
Стас посмотрел на меня свысока, — А ты хотел это продать!
— А ты у меня с миски всегда копчёного угря тащишь. — ответил я. Сравнение было конечно неравноценным, но, если подумать, я бы мог припомнить ещё с десяток «косяков» этого умника. Просто человек я не злопамятный и добрый до невозможности.
Когда все занялись делами: осматривали лошадей, штопали одежду, чистили оружие, лили пули, снаряжали патроны, ко мне тихонько подошёл Силантий. Он долго мялся и в конце концов спросил, — А эти шарики без воды есть можно?
— Можно, — ответил я. — А ты что, хочешь весь отряд без еды оставить? — задал я контрвопрос.
— Ну что ты, Счастливчик, — стушевавшись проговорил он. — Это я так, чисто для пробы.
— Ну если для пробы —