Читать интересную книгу Энкоды: Как договориться с кем угодно и о чем угодно - Алексей Ходорыч

Идея Полуэктова лишь дополняет предположение о том, что запоминается не структурированная рутина, но реальные, единичные события и действия. А энкоды сами по себе выступают отличным деструктуратором событий, коммуникации, времени, всего чего угодно просто потому, что суть энкода и состоит в сбивке, в переключении, в расплавлении застывающих кристаллов. Как вода в жидком состоянии способна принимать любые формы[12], и время в аморфном состоянии легче поддается трансформации, нежели обусловленное и застывшее время одних и тех же задач и решений.

В такой методике нет ничего революционно нового. По сути, предлагая использовать энкоды, мы действуем в русле многочисленных советов по психологическому айкидо. Нова и поэтому – интересна скорее попытка систематизации, типизации энкодов по тем или иным методам воздействия на собеседника, описание особенностей использования энкодов того или иного типа. Это можно считать нашим теоретическим вкладом в прикладную психологию. Что касается практического применения энкодов, главное, что необходимо помнить, что энкод предполагает максимальную гибкость мышления, подстройку и стремление уловить вектор силы собеседника, его внутреннюю правоту.

Как говорил режиссер Жан Ренуар, «у каждого человека свои причины». Осознав и поняв их, можно выделить и наилучшие варианты для коммуникационного взаимодействия. А энкоды позволяют «опознать» собеседника и подстроиться к нему максимально удобным для всех участников коммуникации способом. То есть энкод адаптирует людей друг к другу наиболее комфортным образом, создает удобный и понятный «интерфейс взаимодействия».

Все тот же въедливый читатель наверняка готов задать вопрос: «Как это утверждение соотнести с тем, что энкоды зачастую представляют собой малопонятные многозначительные фразы, во-первых, а во-вторых, с их ошарашивающим действием, которое приводит к тому самому разрыву шаблона?» Как можно одновременно и ошарашить, и запудрить мозги, и помочь общению? Казалось бы, три совершенно разных эффекта! Опять парадокс? На первый взгляд да, но вся прелесть в том, что все это действительно происходит, и происходит именно так, как мы описываем.

Если вспомнить, что психологи часто ошарашивают пациентов лишь для того, чтобы сковырнуть с него внешнюю оболочку, которая лишь мешает общению, можно примерно понять, как ошеломление и встряска могут помочь коммуникации. Хороший психолог часто вводит собеседника в замешательство лишь потому, что хорошо знает: за замешательством всегда следует зона ясного контакта.

Вспомним буддийские коаны[13]. «Просветляющий» (если пользоваться буддистской терминологий) эффект как раз и основан на этом. Один из классических коанов – «Чашка чая» – звучит так:

Нан-ин, японский учитель дзен, живший в эру Мэйдзи (1868–1912), принимал у себя университетского профессора, пришедшего узнать, что такое дзен. Нан-ин пригласил его к чаю. Он налил гостю чашку доверху и продолжал лить дальше.

Профессор следил за тем, как переполняется чашка, и наконец не выдержал: «Она же переполнена. Больше уже не войдет!»

«Так же, как эта чашка, – сказал Нан-ин, – вы полны ваших собственных мнений и размышлений. Как же я смогу показать вам дзен, если вы сначала не опустошили вашу чашу?»

А вот, например, «Каменный разум».

Хоген, китайский мастер дзен, жил один в маленьком храме в деревне. Однажды четыре странствующих монаха попросили его разрешить им разжечь костер и обогреться.

Когда они устроили костер, Хоген услышал, что они спорят об объективности и субъективности. Он присоединился к ним и сказал: «Вот большой камень. Как вы считаете, находится он внутри или вне нашего сознания?» Один из монахов ответил: «С буддистской точки зрения, всякая вещь является воплощением сознания, так что, по-моему, камень находится внутри сознания».

«Твоя голова, должно быть, очень тяжелая, – сказал Хоген, – если ты таскаешь в своем сознании такие камни».

Ну, или, скажем, «Все лучшее».

Когда Бандзан шел по рынку, он услышал разговор между покупателем и мясником. «Дай мне самый лучший кусок мяса», – сказал покупатель.

«Все, что есть у меня в лавке, – лучшее, – ответил мясник. – Ты не сможешь найти кусок мяса, который не был бы самым лучшим».

Но дело не только в ошарашивании и просветлении. Энкод в любом случае создает юмористический контекст, а как говорил известнейший литературовед Дмитрий Сергеевич Лихачев[14], «Смех не просто сокращает дистанцию, преодолевает вертикали в общении, смех создает зону контакта». И как тут не вспомнить Анри Бергсона: «Смех – это всегда общий смех».

Таким образом, размывая условности с помощью шутки, энкод объединяет и сближает, помогая наладить отношения к максимальной взаимной выгоде.

Иногда можно вообще не париться, есть целый ряд специальных кратких энкодов, как из словаря той же Эллочки-Людоедки.

♦ Не лги мне!

♦ В смысле?

♦ Что за намеки, лапа?

♦ Давай-давай!

♦ А ты лося знаешь?

♦ Ниганиже;)

♦ Нигазна;)

♦ Ага!

♦ А где вы будете?

♦ Пипец!

♦ Обоснуй!

Они, как правило, используются ради смеха, но вообще краткий стиль сегодня в моде, и рост микроблогинга (http://twitter.com и др.) – тому подтверждение.

Что в сухом остатке?

Энкод – структурирующий и формальный элемент коммуникации, тем не менее он деструктурирует и оживляет коммуникационный процесс, делает жизнь (как совокупность реальных новых процессов) более яркой (так называемый практический парадокс энкода), создавая при этом впечатление насыщенности времени.

Главное – не позволять событиям и коммуникации застывать, и энкоды в этом сражении с застыванием – лучший инструмент. Фактически энкоды – это вода, которой можно сбрызгивать глину, чтобы та не высыхала, сохраняя свою пластичность.

Можно сказать и так: энкод по своему волению переламывает скелет реальности, воспользовавшись ее собственной энергией, причем так, что скелет и не замечает перелома – он ощущает себя как новую удобную конструкцию. Энкод оптимизирует отношения, расширяя пространство вариантов, давая возможность выбрать наиболее удобный из них без ущерба для всех участников коммуникационного процесса.

Энкод предполагает максимальную гибкость мышления, максимальную подстройку и стремление уловить вектор силы собеседника, его внутреннею правоту.

Сам по себе термин «пространство вариантов» не нов, им активно оперирует Вадим Зеланд в своих популярных книгах по изобретенной им технике управления реальностью «Трансерфинг реальности». Примерно о том же самом рассказывается в книге Ронды Берн «Тайна». Поскольку эти и прочие подобные учения сильно попахивают эзотерикой и нью-эйджем[15], мне бы не хотелось проводить с ними никаких параллелей, ведь использование энкодов носит сугубо практический характер. Их действие можно пощупать здесь и сейчас.

Энкоды на своем, психолингвистическом, то есть самом главном, уровне позволяют максимально эргономично и эффективно использовать интересы всех участников процесса, давая возможность им самим выбирать оптимальный путь между мирами смыслов.

ГЛАВА 3

Комедия речевых положений[16]

Энкоды – это речевые клише-фразы, обескураживающие собеседника

В середине XX века, в суровое средневековье сталинских 30–50-х годов, шутить вслух мог позволить себе только один человек. Хозяин страны. Вот и пошутил: «Жить стало лучше, жить стало веселей». Когда людям через край весело, зачем им смеяться всем?!

Потом была оттепель, потом застой, поползли анекдоты, появился Райкин… Услышав впервые имя «Жванецкий», люди спрашивали: «Кто это?!» Возникла неуверенная версия: «Он пишет Райкину» (многие годы спустя, когда в Психологическом институте Российской академии образования выступал Михаил Михайлович Жванецкий, мы услышали от него: «Все говорят: Райкин сказал… Райкин сказал… Это я – сказал… Райкин – произнес…»).

Есть вершины и низины юмора. Есть потрясающие юмористы, которых и юмористами-то особенно не назовешь, это блистательная команда актеров, Карцев и Ильченко, это гениальный абсолютно Жванецкий, очень талантливые Арканов, Альтов, Горин, Мелихан могут быть названы и другие имена. Наша страна соскучилась, истосковалась по чему-то такому, что не является ни политикой, ни экономикой… А просто – источником живого ощущения жизни… И, конечно, юмор в целом удовлетворяет эту потребность – жить.

Философы и психологи говорят о том, что, помимо сатиры, которая была так важна в доперестроечные времена и которой, так же как и секса, в нашей стране «не было», помимо иронии и сарказма, есть еще и живой смех, живое веселье или смех радости. Никто ни над кем не потешается, не издевается, не унижает, не высмеивает никого. Именно в нем, таком смехе, прежде всего нуждаются люди. Оказывается, смех радости – это то, что продлевает жизнь (это реальные факты, а не побасенки).