Читать интересную книгу Что искал Третий рейх в Советской Арктике. Секреты «полярных волков» - Сергей Ковалев

Затем, сделав круг над городом на Неве, «цеппелин» с экспедицией Эккенера ушел в Германию и 31 июля совершил посадку в Берлине. После торжественной встречи и подведения итогов «Граф Цеппелин» вернулся в Фридрихсхафен.

Складывается впечатление, что «незапланированные» изменения в плане и маршруте экспедиции были на самом деле тщательно продуманы еще до отлета дирижабля в Арктику. И эта так называемая «научная» экспедиция с самого начала была задумана немцами и проводилась как чисто разведывательная с целью получения исходных материалов для составления подробных карт арктических районов в глубоком тылу СССР. Доказательств тому более чем достаточно.

Например, сразу же после ухода дирижабля в сторону архипелага Северная Земля с экспедицией теряется радиосвязь. И это при наличии совершеннейшей по тем временам радиоаппаратуры и круглосуточной вахты радистов! По какому маршруту в режиме радиомолчания летали исследователи и что они фотографировали – осталось тайной. Далее. Известно, что над островом Домашний «Граф Цеппелин» вообще не появился, хотя это было предусмотрено планом полета. А ведь зимовщики и заболевший Георгий Ушаков ждали появления дирижабля с понятным нетерпением. Позже доктор Эккенер объяснил изменение плана полета тем, что небо над северо-западной частью архипелага было затянуто тяжелыми облаками и густым туманом. Но Р. Самойлович в рассказе о причинах непосещения дирижаблем острова Домашний ссылается на полную потерю радиосвязи, а не на плохую погоду. Может быть, так немцы провели первую проверку того, как Самойлович будет реагировать на грубейшие нарушения плана и маршрута полета?

Тем не менее во время полета экспедиционного дирижабля была действительно проделана колоссальная научная и исследовательская работа. Всего за неполные 5 суток (точнее, за 106 летных часов) был собран материал для будущих точных географических карт труднодоступных полярных районов Центральной Арктики. Да еще каких! По богатству добытых материалов экспедиция стала крайне удачной. Ее работа увенчалась рядом географических открытий. Кроме того, были получены многочисленные кино– и фотоматериалы. С технической стороны дирижабль «Граф Цеппелин» показал себя мощным средством исследования Арктики.

Во время полета состоялись самые первые запуски новых научных приборов – радиозондов, изобретенных советским ученым-аэрологом директором Слуцкой обсерватории профессором П. Молчановым. Запуски новых, совершенно немудреных приборов для метео– и аэроизмерений в атмосфере были проведены над Северной Землей, мысом Челюскина, южным островом Новой Земли и над Белым морем. Все радиозонды, поднимаемые в свободную атмосферу специальными шарами, успешно сообщили на «базу» – дирижабль, где была установлена приемная аппаратура, – текущие сведения о метеорологическом режиме ранее еще не изведанной стратосферы. Впервые в мировой практике за короткое время были прозондированы слои атмосферы над несколькими отдаленными арктическими районами на высоту до 17–40 километров.

Несмотря на очевидные научные достижения, главные цели экспедиции доктора Гуго Эккенера были далеко не столь мирными. Как выяснилось позже, экспедиция была организована и финансировалась германским Генеральным штабом. А безразличие немцев к проекту создания международной полярной станции в «сердце» Арктики было напускным.

Полет «цеппелина» в Советской Арктике проходил по весьма любопытному маршруту: Архангельск – северный остров Новой Земли – Земля Франца-Иосифа – Северная Земля – остров Вардропер – Диксон – северная оконечность Новой Земли – остров Колгуев – Архангельск. Он позволил немецким «исследователям» заглянуть туда, куда без разрешения советского руководства не мог проникнуть ни один иностранец.

Почему маршрут «любопытный»? Да потому, что в годы Великой Отечественной войны советские торговые моряки и полярники совершенно неожиданно для себя именно в указанных районах стали встречаться с немецкими подводными лодками и самолетами-разведчиками. Да и рейдер «Адмирал Шеер» уж больно уверенно заходил на рейд Диксона при отсутствии на берегу работающих навигационных знаков. А после окончания войны (в 1950-1980-е годы) здесь обнаружили стоянки немецких субмарин, склады горючего и продовольствия с фашисткой символикой на бочках и упаковке.

Когда военные историки нанесли на кальку маршрута полета «Графа Цеппелина» обнаруженные тайные немецкие базы, то местоположение последних… практически совпало с районами пристального внимания «исследователей» доктора Гуго Эккерна. Жаль только, что это прозрение произошло лишь после войны. А ведь профессор Р. Самойлович сразу после завершения международной экспедиции на «цеппелине» сделал один из особо важных практических выводов. По итогам полета он отметил, что для полного охвата регулярными наблюдениями, ледовой разведкой и аэрофотосъемкой всех районов Северного Ледовитого океана советским и иностранным ученым будут нужны несколько опорных пунктов с причальными мачтами, запасами водорода, снаряжения и продовольствия. Как минимум они должны быть расположены на Земле Франца-Иосифа, в устьях Енисея и Лены, а также на Аляске.

За исключением последнего пункта замысел советского профессора был воплощен в жизнь, но только… рейхсмаршалом Германом Герингом и гросс-адмиралами Эрихом Редером и Карлом Дёницем. А в Архангельской области появилось несколько тайных аэродромов для немецких самолетов (два на восточном берегу Горла Белого моря и два на берегах реки Мезень). А какие выводы Самойловича (ведь он же наверняка делился своими мыслями в дружеской беседе с «единомышленником» Гуго Эккенером) еще остались в архивах НКВД или за рамками официальных документов?

Но самым сильным потрясением для советской стороны стало то, что многочисленные киноматериалы и фотодокументы, сделанные с борта «цеппелина», в СССР так и не поступили. Вместо них Советскому Союзу были переданы извинения за «непрофессионализм» некоего техника, сумевшего одновременно засветить все (!) фото– и кинопленки, доставленные из районов арктических архипелагов и полуострова Таймыр.

В действительности эти документы, разумеется, были внимательно изучены немецкими разведчиками и использованы Абвером для предварительной разведки Советской Арктики перед Великой Отечественной и для проведения глубокой разведки в арктических морях и на Северном морском пути после ее начала. Правда, немецкие «ученые» не довольствовались только их приобретением, и ниже об этом будет рассказано подробнее.

Так что 106 часов полета германского дирижабля были полезны не только для исследователей Арктики. Немецкие разведчики также не упустили своего шанса. Вот почему арктический полет «Графа Цеппелина» и был надолго забыт и той и другой сторонами.

Глава 3

ОТКУДА У КРИГСМАРИНЕ ТОЧНЕЙШИЕ КАРТЫ СОВЕТСКОЙ АРКТИКИ?

Арктический интерес гросс-адмирала Эриха Редера

Желание знать как можно больше об Арктике у германских военно-морских теоретиков появилось задолго до выхода на политическую сцену Адольфа Гитлера. Своими корнями этот интерес уходит в XIX век, когда немцы приняли активное участие в заседаниях Международного геофизического конгресса в Лондоне. Именно там, еще в 1895 году, всем географам мира было рекомендовано уделять больше внимания изучению Арктики и Антарктиды. Многие страны мира отправили после этого свои экспедиции в Антарктиду, Германия же сосредоточила свой интерес на Арктике.

Одним из первых шагов стала разработка в 1912 году перспективного проекта под руководством лейтенанта кайзеровского флота Шредера-Штранца. Этим проектом предусматривалось обследование германской экспедицией Таймырского полуострова, а в перспективе – дальнейшее продвижение вдоль берегов Сибири и Чукотки на Тихий океан. Экспедиция закончилась неудачей – погибли практически все немецкие исследователи во главе со своим руководителем. Чудом спасшийся капитан Альфред Ритшер доставил в Германию важные материалы, которые пригодились через несколько лет и весьма способствовали успехам кайзеровского флота на Баренцевом и Белом морях. Можно с уверенностью предположить, что среди членов экспедиции были специалисты, занимавшиеся чистой разведкой. Через три года в Баренцевом и Белом морях с разведывательными целями побывали германские крейсеры «Берлин», «Гроссер-Курфюрст» и «Метеор». Одновременно они провели здесь постановку минных заграждений.

На последнем корабле в должности вахтенного офицера флотскую карьеру начал лейтенант Эйссен. Да-да, тот самый Эйссен, который в 1940 году уверенно проведет свой крейсер «Комет» по советскому Севморпути.

К началу XX века Русский Север оставался одним из самых безлюдных российских регионов. Практически все русское население было сосредоточено на Кольском полуострове и на беломорских берегах. На побережье и островах русской Западной Арктики ненецкие, саамские и тем более русские поселения были чрезвычайно редки и крайне малолюдны. Например, самыми крупными становищами Новой Земли были становища Белушья губа и Малые Кармакулы, где проживало… 17 и 8 семей соответственно. На берегу пролива Маточкин Шар, например, жила лишь одна самоедская семья. По данным известного исследователя истории Новой Земли Б. Садовского, к началу Первой мировой войны на берегах пролива проживало уже 7 семей (20 человек). Правда, жили они в чумах или времянках, а потому редко задерживались на одном месте, больше кочевали по южному острову. Северный же берег пролива они не посещали. Чукотку нельзя было даже с натяжкой назвать заселенной. И германская военно-морская разведка об этом была прекрасно осведомлена.