По пути мне, к счастью, больше не встретилось зеленокожих. Да и вообще, за целый день, проведённый в дороге, навстречу не попалось ни одной живой души.
Однако, когда я отошёл от места сражения на пару километров, произошло одно событие, заставившее меня побеспокоиться. Я как раз пытался определить время по солнцу, когда оно на несколько мгновений будто бы скрылось за стремительно пролетевшей по небу небольшой чёрной тучей…
И пронеслась она слишком стремительно для тучи, да ещё и возникнувшей посреди ясного дня…
Честно признаться — мне отчего-то сделалось не по себе, а перстень, будто бы почувствовав моё беспокойство, слегка нагрелся — так что я прибавил шагу, не ожидая от всех этих странностей ничего хорошего… Особенно в свете свежих воспоминаний об открывшемся Рифте…
Так что я искренне обрадовался, когда за деревьями блеснули огни жилых домов.
Первая часть пути позади!
Еловые выселки раскинулись вокруг большого холма, вокруг которых был вырублен изрядный участок леса, расчищенный под само поселение и поля. Как раз сейчас на них, окружающих поселение, колосилась молодая пшеница. Эти поля были как бы «отгорожены» от хвойного леса широким ручьём, через который в продолжении дороги был перекинут короткий каменный пост.
Вокруг поселения возвышался добротный частокол из брёвен — так что даже объявись рядом большая банда разбойников, разграбить село или просто напасть на него сходу у них не получится.
Впрочем, частокол был не единственной особенностью, отличающей этот посёлок от прочих. Здесь имелась самая настоящая «крепость», как её называли в народе.
Название, конечно, было громким — на самом деле, это был небольшой форт в два этажа высотой и с плоской крышей, построенный на вершине холма. Там были расквартированы два отряда мечников и лучников Марки, защищающие окрестности, располагалась тюрьма, арсенал, конюшня, и ещё какие-то помещения.
С другой стороны — это было больше, чем в любом поселении на сотни и сотни километров вокруг…
Перейдя мост, я решительно направился к закрытым сейчас воротам. Их освещали два факела, снаружи, на бочках, сидела троица солдат. Молодые ребята о чём-то негромко перешучивались, но заметив меня, мигом замолчали и насторожились. У двух из них в руках были самострелы, ещё один поудобнее перехватил копьё. отблески огня переливались на начищенных стальных вставках их кожаных доспехов.
— Доброй ночи! — подняв руки, громко сказал я.
— Доброй, путник, — пробасил один из солдат, — Ты кто такой, и откуда, на ночь глядя?
— Я Виктор Рэд, из Полынного брода.
— Пешком припёрся? — присвистнул второй из солдат, — Ну ты даёшь!
— Выбора не было. Лошадь в дороге увели.
— Хреново, — сплюнул третий, — А чего тебе у нас надобно? Ярмарка давно прошла, а до уборки урожая ещё далеко.
— Нужда привела, — я стиснул зубы, когда перед глазами встали картины бойни, — Нету больше моей деревни.
— Что ты такое несёшь? — удивился первый стражник.
— Сожгли её! Напали и сожгли! Людей поубивали и в полон увели… Я один… Остался…
Стоило сказать об этом вслух, как в груди начал разливаться пожар ярости, а глаза сразу защипало… Но усилием воли я заставил себя дышать ровно и остаться спокойным.
Стражники переглянулись меж собой, будто не зная, как проверить мои слова. Я видел, что они смущены и сомневаются.
— А кто напал-то? — наконец, произнёс тот, что стоял с копьём.
— Орки… — тихо произнёс я.
И тут один из стражников, с жидкими усиками, фыркнул:
— Ахах, ну да, ну да! Смешно.
— Смешно? — процедил я, делая шаг к нему, — Моих друзей убили… Моих РОДИТЕЛЕЙ УБИЛИ! МОЮ ДЕРЕВНЮ СОЖГЛИ — А ТЕБЕ СМЕШНО, СВОЛОЧЬ⁈
— Ты за словами следи! — опешил парень, но делать ничего не стал — просто не успел.
— Погоди, Кор, — один из арбалетчиков, постарше, положил руку на плечо товарища, — Виктор, да? Вижу, ты сам в свои слова веришь, парень… Но тут надо бы объясниться.
Я сделал несколько глубоких вдохов:
— Затем и пришёл — рассказать, что случилось.
— А если вкратце?
— Если вкратце — орки напали на деревню. — Понимая, что история звучит сомнительно, и рассказывать её узколобым стражникам, которых поставили охранять ворота, не имеет особого смысла, я решил не упоминать некоторые детали. — Взялись ниоткуда, подожгли дома, поубивали людей, часть увели в полон… И разбежались.
— Да откуда в нашей глуши зеленокожие, Мэг? Кого ты слушаешь⁈ Нарезался в дороге парнишка, и мелет… — начал было снова второй арбалетчик, но осёкся под взглядом старшего товарища.
— Заткнись, Кор! А ты, Виктор…Надеюсь, понимаешь, как звучит твоя история? Давай так — идём в крепость, и ты расскажешь всё подробно нашему капитану, лады?
Я кивнул:
— Хорошо.
— Вот и отлично. Тогда проходи.
Я снова кивнул и, подчиняясь требованию взявшего небольшой факел арбалетчика, зашагал следом за ним.
До «крепости» мы дошли быстро — село хоть и было крупнейшим в округе, но чтобы пересечь его от края до края неспешным шагом, требовалось минут двадцать, самое большее.
Основная часть построек, как и главные ворота, к которым я пришёл, раскинулась на юг от холма — жилые дома, магазины, мастерские, склады, сараи и фермы, магистерские помещения, и всё прочее. Улицы тянулись полукругами, соединяясь меж собой проулками.
Вскоре мы с Мэгом оказались на центральной площади — участке вытоптанной земли, вокруг которого стояли самые «важные» здания Еловых выселок — магистрат, совмещённый с почтовым отделением, лавка алхимика, пара магазинов и, собственно, трактир.
Он был не чета тому крошечному зданию у нас, которым так гордились мои односельчане. В отличие от него, это заведение было в два этажа высотой, и выглядело как настоящая усадьба — мощная, крепкая, построенная не только из брёвен, но и камня. Над входом висела вывеска «Котёл Алана», из окон лился мягкий свет, а у входа, несмотря на поздний час, курили трубки несколько человек.
Они с интересом проводили нас взглядами, но с вопросами никто не лез — и я был благодарен за это. Нахлынувшие с новой силой воспоминания, отошедшие на второй план после схватки с орками на лесной дороге, снова поглотили меня.
Я будто бы чувствовал запах гари, а перед глазами стояли мёртвые родители…
Пройдя дальше, мы миновали ещё пару десятков домов, и по дороге на склоне холма поднялись к форту, проход к которому преграждал ещё один частокол — правда, гораздо меньший, чем внешний.
Здесь на воротах тоже дежурили солдаты, но Мэг, перекинувшись с ними всего парой фраз, почти сразу провёл меня внутрь.
Во дворе «крепости» было пусто — лишь несколько сонных солдат патрулировали периметр, да ещё несколько торчал на крыше. Стояла мрачная тишина, а возвышающаяся в свете двух лун громада кривоватого форта лишь дополняла картину.
Слева — конюшни, справа — кузня и бараки. В самом дворе были обустроены две тренировочные площадки, а в дальнем восточном углу установили мишени — видимо, там располагалось стрельбище.
Мы с сопровождающим подошли к зданию «крепости», без единого окна на первом этаже. Свистнув одного из патрульных, Мэг оставил меня вместе с ним у входа, и велев служителю закона «приглядывать за гостем» — а сам исчез за тяжёлой дубовой дверью.
— Ты кто такой, парень? — поинтересовался солдат с коротким мечом на боку.
— Путник.
— А к нам зачем?
— Рассказать о налёте на Полынный брод.
— Да ну⁈ — присвистнул солдат, — Неужто разбойники ви до туда добрались? И много украли? Убили кого-то?
Я не стал отвечать — помня о том, как отреагировал один из стражников на воротах — лишь покачал головой.
Впрочем, мой конвоир не обиделся, и понял моё молчание по своему.
— Ну и в поганые же времена живём, — сплюнул он, — У нас тут в округе шайка работает, всё никак не поймаем… Но ничего, найдём на тварей управу, не переживай, парень!
Через несколько минут дверь, ведущая внутрь караульных помещений, распахнулась, и появившийся Мэг махнул мне рукой: