улыбнулся я в ответ. — Заказали октагон и перчатки, вот только что обзвонил бойцов и договорился о подписании контрактов.
— Это хорошо, — одобрительно кивнул Грейси и, изобразив на лице досаду, показал на бумаги, лежащие перед ним: — А я вот сижу, с бухгалтерией нашего проекта разбираюсь. Честно сказать, терпеть не могу все эти цифры, запятые, подсчеты… Да еще когда все вот так запутано, как здесь. Но ничего не поделаешь: приходится заниматься и этим тоже!
— Мне сказали, ты хотел меня видеть? — спросил я. Знал бы он, чем мне периодически приходится заниматься — любая бухгалтерия отдохнет.
— Да, — встрепенулся Грейси, как будто вспомнил о чем-то срочном и важном. — Как ты смотришь на то, чтобы самому выступить на турнире?
Я внимательно посмотрел на Ройса. Он сейчас серьезно? Все ли у него в порядке со здоровьем? В частности, с памятью. Мы же с самого начала обсуждали, что я на этом турнире буду одним из главных выступающих.
— Ройс, — максимально мягко и ненавязчиво сказал я. — Но ведь мы же с тобой уже давно договорились, что я буду выступать. О чем же ты сейчас говоришь?
— Это все так, — согласился Грейси. — Но я тебе предлагаю выступить не просто так, а от моего зала. То есть ты, как крутой боец, будешь представлять мой зал. Как тебе такая идея?
— Не знаю, — засомневался я. — Я ведь не твой ученик.
— А это неважно, — ответил Грейси, как будто ждал этого возражения. — Ученик — не ученик… Ты ведь мог просто заключить со мной договор — ну знаешь, как футболисты или хоккеисты заключают контракт и представляют какой-нибудь клуб в другой стране, который сами впервые видят. И никого это не смущает. Так почему здесь должно смущать?
— Меня смущает не это, — проговорил я.
— А что же тогда? — удивился Ройс. — Если ты о деньгах, то миллионов, конечно, я тебе обещать не могу, но все-таки не обижу. Договоримся о сумме, и она пойдет, естественно, сверх оговоренного процента за организацию.
— Понимаешь, Ройс, — покачал я головой, — Я все-таки приехал сюда продвигать не только свой спорт, но и свою страну. Мне хочется, чтобы — в том числе и с помощью нашего с тобой турнира! — все в мире узнали, что в России есть классные бойцы международного уровня, и их можно и нужно приглашать на разные соревнования наравне с остальными звездами, что они ничуть не хуже этих звезд! А тут получается, что я буду выступать от твоего зала, и я как будто бы уже представляю Лос-Анджелес…
— Что тебе не нравится, не пойму, — Ройс пожал плечами. — На афише будет написано: «Сергей Кресов из России. Зал Ройса Грейси». И все будут знать, что ты из России. Зачем ты одно с другим путаешь? Или что, у тебя с кем-то существует контракт, о котором ты мне ничего не рассказал?
Я пристально посмотрел ему в глаза.
Глава 4
— Нет, Ройс, — я улыбнулся, наблюдая его реакцию. — Какие у меня могут быть другие контракты? Стал бы я тогда тебе что-то предлагать, рискуя, что слетит уже стопроцентный вариант! Да и потом, если у тебя есть какие-то сомнения, ты всегда можешь проверить по своим каналам. Мир спорта тесен, а единоборств — еще теснее.
— Это верно, — Грейси облегченно откинулся на спинку кресла. — Ну а раз никаких других обязательств у тебя нет, тогда и говорить не о чем. Запишу тебя как участника турнира от моего зала, но из России.
Обратно я шел с заметно приподнятым настроением. Даже мои проблемы с байкерами отошли на второй план. Шутка ли — по всей Америке пойдет реклама, что русский боец Сергей Кресов выступает от зала Ройса Грейси! А потом то же самое еще объявят по трансляции и на весь мир! Это, конечно, была еще не вершина моей спортивной карьеры, но огромный и решительный шаг в ее сторону. Я бы даже сказал, мне удалось перепрыгнуть сразу несколько ступенек.
Следующим утром я планировал заняться приведением в порядок документов — ведь тексты договоров я набросал на скорую руку, чтобы было о чем разговаривать с бойцами по телефону, а уже близился день подписания. Но реальность и тут внесла коррективы в мои планы.
Сразу после завтрака, когда я вернулся в комнату и достал бумаги, в дверь постучали. На пороге стоял охранник, который с неизменной профессиональной улыбкой сообщил, что у входа в здание меня ожидают мои друзья.
«Какие еще друзья, чёрт бы вас всех побрал!», — думал я, спускаясь по лестнице на первый этаж. «Байкеры, что ли? Так с ними на вечер забито. Бесси прямо в комнату бы пришла — кстати, интересно знать, куда она опять запропастилась? А больше искать меня в Америке вроде бы и некому. Эх, чёрт, как же все это не вовремя! Нужно отдавать все силы турниру, а здесь приходится еще со всякими придурками разбираться!»
Меня охватила такая досада от того, что приходится тратить уйму времени на разруливание дурацких предъяв, что, выйдя на улицу, я даже не сразу заметил шикарный черный внедорожник, которого тут раньше никогда не стояло. А заметить стоило бы — рядом с ним, вальяжно опираясь на капот, стояли два типичных российских братка. Черные туфли, темные очки, спортивные костюмы, лениво сплевываемые на асфальт семечки — картинка была что надо! Как говорится, словно и не уезжал.
Я огляделся. Больше никаких «посетителей» поблизости видно не было.
— Это вы, что ли, меня искали? — спросил я по-русски.
Тот, который грыз семечки, ненадолго прекратил свое занятие, внимательно оглядел меня с ног до головы и произнес:
— Ну если ты Серега, то да.
— Ну вот он я. Что хотели? — спросил я.
— Мы от цеха, — гыгыкнул он. — Я Витек, а это Ашот.
Ашот приветственно кивнул и принялся разминать шею, время от времени ударяя кулаками по воздуху. Я постарался скрыть улыбку. Такие показательные «разминки» и в России-то вызывали у меня в лучшем случае насмешку, а уж к чему были эти понты здесь — вообще не понимаю.
— Короче, нам тут старший сказал, что за тебя надо с аборигенами перетереть? — продолжил Витек и протянул руку с семечками. — На, хочешь