Читать интересную книгу Второй синдром Геракла (СИ) - "Корольков"

– Зазнаешься теперь? – уточняет старший Борзов.

– С чего та? Они вон раз приехали, а там жди, выглядывай.

– И то да, ну дай прокатиться, – опять лезет Лёха.

– Такому-то бугаю железный надо и пружины с Восхода, не, свово папку проси сделает, а ты Вовка езжай, тихонько только, а давай все вместе побежим, подхватим если что. Вместе веселее.

Вова тоже тот еще затейник. Он в девятом классе аэросани смастерил. Ну до того ещё семь верст до небес и всё лесом. А пока самокатимся.

1966 Презентация

В шестидесятые годы, особенно

в первой половине их, в жизни было

больше места мечтаниям. Будущее вдохновляло,

молодежь соответствовала эпохе

— рвались в физику, стремились открывать.

Взлет фантастики у них и у нас.

Семидесятые годы оказались куда прагматичнее.

Идеальный дух мало— помалу выветривался,

в первые ряды, энергично работая локтями,

пробивался потребитель, гешефтмахер.

Очень быстро его господство утвердилось

сверху донизу — он начал обвешиваться

знаками престижа, купался в комфорте.

Плеханов Сергей «Заблудившийся всадник».

Вот и хотелось бы эту линию завернуть. Творец должен быть замечен и окружён вниманием и заботой. Деляги нам не помогут построить светлое будущее, а вот продать его на корню, всегда пожалуйста. Что они неоднократно и проделали. Вначале подняли Хрущева, затем основали брежневский застой, а там и меченый с танцором подоспели.

Человечество хочет жить так, как хочет. Одни привыкли, что у них все плохо, другие привыкли, что у них все хорошо. И тут лучше ничего не переделывать. Ибо сколько их не меняй всё вертается на круги своя. «...И род приходит, и род уходит, и заходит солнце, и восходит солнце, а Земля пребудет во веки веков... И все это суета сует и ловля ветра...» И в чем пытаться их убедить? В том, что они Люди? А им наплевать на это. Основная масса только слова такие если и знает, но смысл их не понимает.

Потому что нормальный здоровый человек должен сидеть спокойно. Сначала, конечно, заработать на жизнь, а потом сидеть и жрать. Ну и заботиться о своих ближних самых ближних — о родителях, о жене, о детях. И все. Таких людей большинство, подавляющее большинство. С этим ничего нельзя поделать. И не нужно. Только полные идиоты, решают вдруг переделывать мир. Сама идея изменения мира — это симптом болезни. Здоровому человеку подобные мысли в голову не приходят. Поэтому— то во все века мир и переделывали только сумасшедшие. Ну да не враз об этом.

Большинство людей на планете пока не замечают этого, но совсем скоро наступит время, когда смерть системы станет неизбежной. Просто для того, чтобы гибель коммунизма не стала гибелью всего человечества, нужно вовремя подтолкнуть весь процесс в правильную сторону. А ещё лучше расставить подпорки и якоря и наметить точки направленных взрывов, чтобы колосс КПСС рухнул, не сломав хребта государства. Чтобы и волки подуспокоились и не начали рвать страну с удвоенной силой и овечками нам прикинуться, чтобы зубы не повыбивали. А зубы в виде армии, флота и прочих органов нам всегда нужны. Нет у нас друзей, заклятые наши партнеры только и ждут, как бы урвать побольше. Оторвут, как без того. Не даром СССР на карте выглядит как схема разделки говяжьей туши. Бог с ними с хвостами и копытами, но рога и сердце сберечь надо.

Самокат мы вылизали покрасили и отполировали. Вишневый, как Ява, дядькина мечта. Сидушку Борзов батя отстрочил лучше Восходовской. Колеса— дутики скомбинировали из колясочных и велосипедных. Даже звонок приделали. Упаковали всё в большущий бумажный мешок.

Батя отгул взял, едем наше детище авторитетной комиссии представлять. Чертежи, схемы и испытатель в моем лице тоже имеется. Автобусом тридцать километров проехать, приключение. Львовский космолет не тороплив, идет плавно. Васильевку миновали. Это мне уже не новость. С Женькой на велике за щавелем гоняли летом. Ворша, тут у нас родичи по маминой линии живут, Женя с Валеркой на паяльнике задружились давно. На Судогду поворот. Тоже места приметные по будущему. Колокша ещё вполне себе река, не ручеек среди песчаных наносов. Вот и Юрьевец, там в гору подняться и Владимир. Новостройки по правую сторону. А влево свернуть да проехать чутка, другое жилище там я в восьмидесятом квартировал на первых двух курсах. Пересаживаемся на троллейбус и к Заводу. Успеваем, дядя Ваня как раз подкатывает.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

Для упрощения передвижения отец берет меня на руки. Я как чебурашка несу папку с документами и трубу ватмана. Входим в кабинет главного конструктора. Делаем вид что не знакомы с товарищем из обкома. Залезаю на стул и с чувством шлёпаю бумаги на стол. Серьезные дядьки начинают улыбаться. Пыхчу, развязываю тесемки. Достаю раздатку, разношу по персонам. Подробное описание вручаю хозяину кабинета. Батя вешает эскиз и достает из мешка образец. Я с ужасно деловым видом делаю круг по кабинету и кивком передаю слово следующему докладчику. Четко по полочкам докладываем характеристики, себестоимость в зависимости от различной комплектации. Сроки освоения в производстве. Уточняем у специалистов спорные вопросы и вместе подсчитываем экономический эффект. Дядя Ваня ухмыляется в уголке. Заводские сидят с квадратными глазами.

Ну и вишенкой на торте эскизы ещё нескольких изделий. Палыч мой просит не фотографировать, мол это ещё патентовать нужно. После драматической паузы нас отправляют подождать в приемной. Гудят долго.

— ну парни, задали жару. Иван Степаныч выходит отдуваясь. У вас же готовый проект. Только технологию подровнять по месту и в производство. Над такими целые отделы работают. Уели заводских. Думаю они ещё долго пропыхтят, но деваться уже некуда. План установлен и сроки поджимают. Они думали протормозить как всегда, но не выйдет. А тут такие бравы хлопцы из глубинки, да с бриллиантиком.

Смотрю на отца, не нарадуюсь. Глаза блестят. Не смотря на медвежьи похлопывания родича по плечу что— то строчит в блокноте. И откуда что взялось. Успевает замечания фиксировать и ответы обдумывает, вон губами шевелит. Такая у него забавная манера думания. Отвлекаю нашего партфункционера. Пусть конструктор работает. Головастый он у меня и технически грамотный. А я кажется перегнул, дядька как— то странно мои политэкономические экзерсисы выслушивает. Пора закруглять, фух зовут комиссары производственные, насовещались.

Совсем другие вопросы задают. Очень технические. Батя отбивает на раз. Фехтует знаниями что твой Д’Артаньян шпагой. А как иначе. Он же диплом пишет, учебниками и справочниками засыпается. Отбился. Образование? Весной диплом, обработка металлов резанием.

Вот мы уже в бюро пропусков и выписывают нам большую, конкретную бумагу. И с этой бумагой наперевес я иду через проходную, на завод. Ладно, потом может расскажу про экскурс, сейчас про главное.

Мы в отделе кадров у нас с отцом по листу бумаги. У меня карандаш, у него ручка. Я новый самокат рисую в виде мотороллера итальянского. Отец заявление пишет. Чертежником в отдел главного конструктора.

Да, дела. И вот таких нас усталых, но жутко довольных привозят на хату. Это тётя Лена так говорит. Она казачка с Кубани, очень выговор у неё занятный. Пока мужики перетирали важные вопросы за куревом на балконе, я барствовал за столом. Мне и подушечку на стул подкинули чтобы сидеть удобнее было. И снова я чуть не спалился, люблю хорошую рыбку, как распробовал очень захотелось хозяйке свой рецепт рассказать. Смог наступить на горло любимой песне. Хотя чуть не подавился. А тут и старшее поколение подтянулось, всё ещё обсуждают.

— Постой Степаныч, — перебивает отец. — Тут считать надо. Вот возьми наш самокат, материалы недороги и не много, работы чуть и всё можно механизировать. Только сборка ручная. А ценой поиграть и очень интересно выходит, но только при большом заводе. Если выделить, совсем другая картина будет.

— Ты как капиталист рассуждаешь, не по-коммунистически, отбивается Иван.