профессор тут вообще вне штата, отчего-то мне кажется, что одобрение последнего куда важнее. И я его заслужила, вот!
Мне показали стойла для копытных и загоны для крупных хищников — все какие-то невероятно чистые, даже запаха в них никакого не было. Как пояснили мои провожатые, чистоту обеспечивают наложенные на все здания чары, так что в штате уборщиков здесь необходимости нет. Кажется, я уже обожаю магию!
А потом мы зашли в длинное приземистое здание, где я впервые здесь увидела клетки — если не считать той пустой, в холле гостиницы. Здесь клетки пустыми не были.
Правда, зато они были просторными, располагались далеко друг от друга, так, чтобы звери не мешали и не пугали друг друга. И все-таки — клетки.
— Это распределительный центр, — пояснил профессор. — Сюда попадают те животные, которые только поступили в приют и пока не распределены по вольерам. Некоторые мелкие животные находятся здесь постоянно, у них есть отдельные помещения. А еще тут живут те, кто требует особого ухода или присмотра.
Как раз на этих словах я наткнулась глазами на висящую под потолком клетку и замерла на месте. В клетке сидела нахохленная сова. Дверца клетки была закрыта на четыре задвижки. А еще на ней висело три навесных замка. Мало того: на лапке совы красовался кандального вида металлический обруч, от которого к прутьям клетки тянулась короткая цепь.
— Она что, особо опасна? — потрясенно спросила я, уже морально готовясь услышать, что перед нами редкий вид одомашненной совы-людоеда.
— Дык эта, ваш-сть, — ответил мне неожиданно незнакомый приятный бас. — Хышник ить!
— И что? — я непонимающе моргнула и обернулась. — Хищников здесь полным-полно.
Приятный бас принадлежал… зеленой груде мышц, очень похожей на Шрэка из мультфильма. Если бы тот полжизни провел в качалке за штангой. Только на этом «Шрэке» красовалось коротенькое платьице в горошек. С оборочками.
И нет, на принцессу Фиону это ничуточки не походило.
«Шрэк» в оборочках топтался в дверном проеме, явно робея.
— Это Мрыхха, — пояснил принц. — Одна из рабочих. Вы можете обращаться с любыми поручениями к ней или ее брату Круххару. Как вы, возможно, догадались, они огры. И да, вы правы, хищников хватает… А еще в приюте полным-полно грызунов, земноводных и рукокрылых — для совы это ее естественная кормовая база. Магические ограждения для нее, к сожалению, не являются препятствием. Правда, она и замки вскрывает без особенного труда, причем не только свои. Но так, по крайней мере, ей нужно время, да и скрежет поднимается такой, что кто-нибудь обычно успевает прибежать…
— Да… ей не объяснишь, что не всех грызунов можно ловить… — Я вздохнула, опустив плечи. Сову было отчаянно жаль.
— Ну, вообще-то, — вмешался профессор, — эта конкретная сова прекрасно понимает человеческую речь. И объяснить ей все можно. Вопрос в том, станет ли она слушаться. Это, видите ли, фамильяр.
— Что⁈ — я попыталась припомнить все, что когда-либо встречала в литературе о фамильярах. — Поправьте меня… фамильяр — это разумное животное, способное говорить и магически связанное с хозяином?
— В целом все верно. Разве что говорят фамильяры, за редкими исключениями, только с хозяином — с помощью мыслеречи. Хозяином или хозяйкой может стать только магически одаренный человек. По своей сути это симбионты магов и ведьм. Хозяин подпитывает фамильяра своей магией, а тот, в свою очередь, увеличивает его силы.
— Но как она могла тогда оказаться в приюте⁈
Нет, я-то хорошо знаю, что даже самые породистые и чистокровные животные порой оказываются на улице. Мне ли не знать! В конце концов, все мои собственные питомцы без исключения — подобранцы. И забирала я именно их не потому что породистые. Просто у меня есть два правила на этот счет. Во-первых, к себе я забираю зверя только тогда, когда нет совсем никакой надежды найти ему другой дом. А во-вторых — когда без меня у него попросту нет шансов выжить.
Но вот словосочетание «бездомный фамильяр» в моей голове никак не укладывалось. Это же не просто зверь, это разумное существо, да еще симбионт!
— У этой совы грустная история. Ее хозяйка-ведьма умерла от старости. Наследницы радостно поделили ее дом, зелья и гримуары, а вот дряхлая сова оказалась никому не нужна. Так она и оказалась в приюте.
Я сглотнула.
— Скажите… — повернулась к принцу, — существуют ли какие-то артефакты, которые можно настроить, чтобы… получать сигнал об определенном действии? Например, когда носитель артефакта проходит под силовое поле или вскрывает замок. Или снимает артефакт.
— Пожалуй, — задумался принц. — Нечто похожее можно найти в любой артефакторской лавке. Перенастроить — дело нескольких минут. Вы всерьез думаете…
— Позвольте, я с ней поговорю! — я подошла к клетке. — Привет… мне не нравится, что ты сидишь в этой клетке. — Сова презрительно глянула на меня и отвернулась, переступив лапами по жердочке. — Знаю, тебе это не нравится куда больше… Но, понимаешь, в чем беда. Я отвечаю не только за тебя, но и за всех животных в приюте. Каждого грызуна и ящерку. Может быть, мы сможем договориться? — Сова не пошевелилась, но я почему-то была уверена, что она внимательно слушает. — Мне говорили, что здесь есть лес… наверняка ты сможешь найти там достаточно добычи для себя. Тебе нужно только не трогать тех, кто живет под куполами и в домах. Я хочу отпустить тебя на поруки. Его Высочество принесет нам артефакт, и мы повесим его на тебя. Я узнаю, если ты его снимешь или попытаешься пробраться в чью-то клетку или вольер. И тогда ты сама вернешься в клетку, я ничего уже не смогу с этим сделать. Но зачем тебе так поступать? Подумай. Ты сможешь летать по всему острову! И охотиться! Просто… не на всех.
Сова снова повернулась ко мне и приоткрыла один круглый глаз, который смотрел внимательно и остро.
— Подумай до вечера, хорошо?
Сова ухнула и хлопнула крыльями.
— Вы уверены? — обеспокоенно переспросил принц. — Если она нападет на кого-то из питомцев приюта или — упаси боги! — постояльцев гостиницы, вы можете не успеть прийти на помощь…
— Я уверена, — твердо сказала я, неотрывно глядя на сову. — Я ей доверяю. Под мою ответственность.
— Хорошо, — Лиам Наорский вздохнул. — Вечером я отправлю