Читать интересную книгу Уходите и возвращайтесь - Юрий Маслов

— В баню, — проворчал Никита.

— Попаришься у меня, когда в гости приедешь, — сказал Слава, приняв предложение приятеля за чистую монету. Не жалея красок, он принялся расписывать свою, деревенскую, ни с чем не сравнимую, целебную баню, после которой тело обретает состояние невесомости, на душе легко и аппетит зверский.

— А у вас… — Славка махнул рукой. — Давай-ка лучше в кино сходим.

— Мазур!

Никита обернулся. К трамвайной остановке со всех ног летел Коренев.

— Вы куда путь держите? — спросил Леня, растирая щеки.

— В кино.

— Не возражаете, если я к вам присоединюсь?

— Третий не лишний, — милостиво разрешил Славка, вталкивая Леню в подошедший трамвай.

Около кинотеатра Никита заметил телефон-автомат и снова, уж в который раз на этой неделе, вспомнил Татьяну. «Может, позвонить?» — мелькнула мысль. В горячке экзаменов и первых напряженных дней в училище он как-то забыл о ее существовании и, если бы не Алик, наверное бы и не вспомнил.

Черепков тогда заработал наряд вне очереди и, сидя на подоконнике, раздумывал, каким способом ему мыть полы — старый настолько надоел, что при одном упоминании о швабре его мозг начинал выдавать информацию о методах автоматизации этого неблагодарного труда. В кубрик влетел запыхавшийся Никита.

— Князь, пляши!

— Письмо? — переспросил Миша.

— Сейчас вы у меня оба затанцуете. — Алик вытащил из кармана записку и таинственно улыбнулся. — От дамы сердца.

— Какой дамы? — озадаченно пробормотал Никита.

— Королевы воздуха. Скучает и шлет привет. Отдам, если вымоешь полы.

«От Татьяны», — покраснев, догадался Никита. Но мыть полы в одиночестве было обидно.

— Давай вместе, — предложил он.

— Хорошо. — Алик передал послание посреднику — им оказался Миша, — и друзья принялись за работу.

Через тридцать минут полы блестели как новенькие.

Никита вытер вспотевшее лицо и развернул записку. Бумага была абсолютно чистой. Алик получил по шее., Но… его нелепая шутка здорово помогла Никите. Он понял, что давно ждал этой записки и что ему очень хочется увидеть Татьяну.

— Я вас слушаю. — Трубку взяла Татьяна.

— Здравствуйте, Таня.

— Здравствуйте. Кто это?

— Никита.

Татьяна долго не отвечала.

— Ну, тот самый, которого вы однажды от заражения крови спасли.

— Я помню, — сказала Таня. — Где вы пропадали?

— Карантин, курс молодого бойца, а потом… нас же остригли наголо.

— Отпустить кудри — месяц, а вы не объявлялись больше трех. Я уж подумала: не случилось ли что?

В дверь будки постучали. Никита обернулся и увидел рассерженное конопатое Славкино лицо. Он махал билетами и кричал, что в буфете кончается пиво. Никита представил, как удивился бы Слава появлению в их компании красивой девушки, и мгновенно сориентировался:

— Таня, можно пригласить вас в «кино?

— В другой раз, у меня гости.

— По поводу?

— Дня рождения. Надеюсь, вы придете? Отступать было поздно.

— Обязательно, — сказал Никита.

— Жду. — Татьяна повесила трубку.

Никита выскочил из телефонной будки возбужденный и озабоченный.

— Ребята, выручайте. — Он вытащил из кармана трешку и повертел ее в руках.

— Любовь? — коротко осведомился Славка.

— У нее день рождения.

— Придется раскошелиться, — вздохнул Коренев и, улыбнувшись, скосил глаза на Завидонова. Тот достал пятерку. — А трояк нам гони.

— На пиво, — поддакнул Славка. — Выпьем за ее здоровье.

— Цветочный магазин за углом, — подсказал Леня. — И не опаздывай — сегодня по училищу наш старлей дежурит.

— Здравствуй, — сказала Татьяна, протягивая Никите руку. — Ой, да ты весь в снегу! Подожди…

Никита протянул ей тщательно упакованные в целлофан и бумагу цветы.

— Розы! — ахнула Таня. — Ты с ума сошел! — Она бросила на него благодарный взгляд. — Ну-ка, покажись.

Никита развернул плечи.

— Тебе идет форма, — задумчиво проговорила Таня, отступая в глубь коридора. — И ты очень изменился. Похудел, а в глазах, как говорит папа, появился волевой импульс.

— Прапорщик у нас — зверь. — Никита пригладил короткий ежик волос. — Гоняет, как зайцев.

На появление Никиты никто не обратил внимания. Застолье кончилось, и гости — в основном студенты, — разбредшиеся по квартире, искали выход своей энергии: кто танцевал, кто спорил, рассказывал анекдоты, а группа ребят, плотно, как мухи, облепивших диван, играла в какую-то непонятную игру.

Татьяна усадила Никиту за стол, но он есть отказался, выпил только бокал сухого вина и пожевал непонятную на вкус конфету.

Длинноволосый, с женственным лицом юноша, сидевший в кресле, вдруг оторвался от журнала, в котором он что-то подчеркивал, посмотрел на Никиту рассеянно-задумчивым взглядом и вдруг спросил:

— Каким образом мужчины выбирают профессию?

— Таким же, как и женщины, — ответил Никита, удивившись неожиданности вопроса.

— Женские возможности уже.

— А кое в чем шире.

— А все-таки? — заинтересованно спросила Таня.

— Умные — по призванию.

— А если нет этого самого призвания? — спросил длинноволосый юноша.

— Тогда, — Никита допил боржом и, перевернув бутылку вверх дном, выжал из нее несколько капель, — красная цена формы без содержания двенадцать копеек.

— Что же делают в таком случае? — спросила Таня, еле сдерживаясь от смеха.

— Сдают кандидатский минимум и защищают диссертацию.

— Вы в этом уверены? — спросил длинноволосый юноша.

В дверь резко два раза позвонили. Татьяна выскочила в коридор.

— Гаврила! — услышал Никита ее голос.

— Так точно, — отчеканил невидимый Гаврила. — А это Виктор, будущий ас истребительной авиации.

— Очень приятно, — ответила Таня. — Проходите.

В комнату вошли крепкий, небольшого роста паренек — это и был, по всей вероятности, Гаврила, — Татьяна и Виктор Одинцов.

— Никита! — воскликнул он обрадованно. — Вот так встреча!

— Вы знакомы? — удивилась Таня.

— Визуально. — Никита вежливо улыбнулся.

— Прекрасно, — сказала Татьяна. — Развлекай гостей, я на минуточку вас покину. — Она прошла в кухню.

Евгения Ивановна, ее тетя, доставала из духовки пироги.

— Вам помочь? — спросила Таня.

— Чай завари. — На раскрасневшемся от жара лице Евгении Ивановны заиграла довольная улыбка. — Пироги, кажется, на славу получились. А кто это пришел?

— Гаврила с приятелем, — ответила Татьяна, засыпая в чайник заварку.

…Гости танцевали. Гаврила с Виктором сидели на диване и о чем-то тихо беседовали.

— Что это за дом? — вполголоса спросил Виктор.

— Хозяйка — мой большой друг, — ответил Гаврила и поспешно, точно он сказал что-то двусмысленное, добавил: — В хорошем смысле, конечно. Отец — командир полка.

— Авиационного? — заинтересовался Виктор.

— Да.

— Та-ак… — протянул Одинцов. — А гости?

— Партнерша твоего приятеля… — Гаврила кивнул в сторону красивой длинноногой девушки, танцевавшей с Никитой.

— Женщины меня не интересуют, — отрезал Виктор.

— Ее зовут Ирина.

— Ревнивы ли вы? — неожиданно спросил у Виктора длинноволосый юноша.

Виктор посмотрел на него, как на явившегося с того света, и отрицательно покачал головой.

— Что это за тип? — спросил он, нагнувшись к Гавриле.

— Дима? Астролог. А попросту «Цыганка». Так зовет его Танина тетя.

— Тверды ли вы в своих решениях? — задал очередной вопрос Дима.

— Стараюсь, — машинально ответил Виктор.

— Да или нет?

— Нет.

— Я прошу вас говорить правду.

— Да.

— Почему вы решили стать летчиком?

Виктор со скучающим видом выпустил табачный дым из сложенных колечком губ. Острое лицо его было внимательно-ироническим.

— Хорошая мужская профессия.

— Мне нравятся летчики, — проговорила Ира, но на ее реплику никто, кроме Виктора, не обратил внимания.

— А шофер? — спросила Таня, войдя в комнату. — Шофер — разве плохая мужская профессия?

— В такси десять копеек километр, — хмыкнул Гаврила.

— А в небе?

— В небе тариф двойной, а иногда и тройной.

— Вы это учитывали? — спросил Одинцова Дима.

— Да, — резко проговорил Виктор.

— А вы? — Он ткнул пальцем в Мазура.

— У каждого свои соображения, — уклонился от прямого ответа Никита.

Дима задумался.

— А что такое деньги? — спросил он вдруг Одинцова.

— Независимость.

— А счастье?

— Счастьем распоряжаются жены. — Виктор взглянул на Татьяну и улыбнулся.

— Мне иногда кажется, — не отрываясь от своих бумаг, проговорил длинноволосый юноша, — что искатели приключении — люди духовно опустошенные. Их риск, безрассудная смелость говорят лишь об их неустроенности, о боязни остаться наедине с собой, о тщетных попытках заменить внутренний мир сильными внешними ощущениями. Только ради бога, — он, словно моля о прощении, скрестил руки и с грустью посмотрел на Виктора, — не подумайте, что это относится к вам. Вас я не знаю. Это так — информация к размышлению.