Читать интересную книгу Экипаж. Предельный угол атаки - Андрей Орлов

Витька заверещал, пустился в пляс. Вырвать крестик не удалось. Пленников заталкивали прикладами в барак.

– Не отступать! – зарычал Карпатов.

Кровь ударила ему в голову. Он сбил с ног краснолицего пуштуна в каракулевой шапочке, отшвырнул его с дороги и снова нарвался на ураган огня. Зверское ощущение, что стреляют точно в тебя.

Пальба оборвалась. На крыше гоготали бородачи, тыча пальцами в растерянных летчиков. Крестик снова сплыл. Остались лишь оскаленные физиономии, жуткая вонь от немытых тел.

Вакуленко заныл:

– Владимир Иванович, товарищ командир, хлопцы, не надо. Ну их в болото, придурков. Шо нарываться? Еще подстрелят сдуру. Нельзя, значит нельзя. Пошли до хаты. – Он засеменил к дому.

Ряды российских летчиков дрогнули. Витька выбросил палку, припустил за Вакуленко. Спотыкаясь, озираясь на ржущих охранников, остальные потащились в дом.

– Что ты делаешь, Вакуленко?! – Серега пинком распахнул дверь и так врезал по единственному табурету в доме, что у того отвалилась одна ножка из трех. – Пойди еще им задницы полижи! Мы кто тут – пленные?!

– Некрасиво, Вакуленко, – подтвердил Витька.

– Та хлопцы, та ну их в пень, – вяло защищался Вакуленко.

Он сидел в углу на полу и виновато улыбался. Ноги у него подрагивали.

– У них автоматы, а мы шо? Та ну его, этот крест, вин с алюминя. Не дорогий.

– Не дорогий, нерусь! – передразнил Серега. – Мы русские летчики, понял? А не Албания какая-нибудь драная!

– Они нас строить будут, а мы – «чего изволите»? – возмущался Витька.

Глотов махнул рукой и потащился в угол. Карпатов подошел к окну. Двор опустел. Валялась палка, брошенная Витькой. Ветер гонял по пустырю обрывок целлофановой пленки. Калитка, не имеющая запора, неприкаянно болталась. За ней мелькали какие-то тени. Серая мгла спускалась с небес. Неужели так быстро закончился день?

– Гад старикашка, родинку сорвал! – пожаловался Вакуленко.

Все насторожились, вскинули головы. Вакуленко боязливо трогал алое пятнышко на шее, подносил палец к глазам, вглядывался.

– Где-где? – Витька подскочил к нему. – А ну засвети.

– У матери в гнезде. – Вакуленко беззлобно оттолкнул его.

– Пройдет, – отмахнулся Серега. – Вот если бы он тебе голову сорвал!.. Послушайте, мужики, чего-то не пойму – первый бой мы уже проиграли или с достоинством отступили на заранее приготовленные позиции?

Летчики нестройно засмеялись.

Ближе к ночи «люксовую» гостиницу посетил очередной бандитский выводок. Двое встали у входа, настороженно поводя стволами. Трое внесли личные вещи летчиков: сумки, заплечный рюкзак Сереги, развалившийся и стянутый бечевой чемодан Вакуленко. Они бросили все это в кучку, удалились.

Пленники кинулись проверять свое хозяйство. Поразительно, но все было целым. Видно, грабить дорогих гостей приказа не было, а дисциплина в войске, невзирая на экзотичный экстерьер бойцов, поддерживалась должная.

– Ну что, командир, гуляем? – Серега грохнул об пол двумя флаконами дорогого вискаря, и в его глазах заблестела вечная тема. – Совместим приятное с поллитрой? Спать тут все равно негде, хоть время проведем! У Вакуленко сало есть! Не прячь, Вакуленко, мы уже видели.

– Разрешаю. – Карпатов с достоинством кивнул. – Алкоголь, как известно, вреден только вечером.

– А уже почти ночь! – Глотов засмеялся. – Только руки, мужики, помойте. Нормальный колодец во дворе, там даже ведерко есть. Не забываем, что лучше мыть руки перед едой, чем желудок после нее.

Колодец представлял собой занятное зрелище. Глотов объяснил, что у афганцев все они такие. Борта обильно зацементированы. На перекладине колесо на уровне человеческого роста. Через него перекинут длинный резиновый трос толщиной с пару пальцев. Он вырезан из шины. На обоих концах этого троса прикреплено по ведру. Каждое ведро, как и трос, сделано из шинной резины, сколоченной гвоздями, и для дальней переноски не годится. Ведра опускаются поочередно, а наверху вода разливается в переносные емкости. В качестве таковой сгодилось не слишком ржавое ведро.

Серега после водной процедуры выдал анекдот про отличие русского летчика от рыбы-пилы. Рыба-то пила, а русские летчики пили, пьют и будут пить. Витька вспомнил, что он не пьет. Вакуленко с физиономией мученика-страстотерпца извлекал из непромокаемой обертки сало. Карпатов резал перочинным ножиком колбасу-салями, которую вез домой. Глотов хохотал, заявил, что жизнь дается только в том случае, если за нее взяться, выудил из баула под общие аплодисменты французский коньяк, выбрасывал вакуумные упаковки с копченостями, сыры долгого хранения, деликатесы из морепродуктов.

Пленники накрыли поляну посреди комнаты, расположились кружком. Они забыли о своей нелегкой доле, о неприятностях, связанных с задержкой рейса. Пили из пластмассового складного стаканчика, добытого из чемодана Вакуленко, ржали над Витькой, который к двадцати пяти годам не научился пить. Дело поправимое, пробелы ликвидировали на месте. Витька сильно не ерепенился.

Алкоголь ударил в головы. Пилоты брали бутылки, стаканы, выходили на крыльцо, освещенное фонарями, ржали демонстративно, на публику. Охранники оседлали забор, крышу и угрюмо созерцали великую и ужасную русскую пьянку, не смысля в ней ни уха, ни рыла.

– Эй, лопухи, сало, водка! – ржал Серега. – Хотите попробовать? Слезайте сюда, мы вас угостим, не жалко!

Летчики адресовали охранникам неприличные жесты. Серега демонстрировал средний палец, Глотов – рукав на три четверти. Захмелевший Витька хлопал себя по заднице и подпрыгивал, как козленок.

– Ладно нарываться, – утихомирил команду Карпатов. – Пусть завидуют. Пойдемте в хату.

– Неблагодарная какая-то публика, – согласился Серега. – Пойдемте, мужики, продолжим посиделки.

На свежем воздухе они немного протрезвели. Только Витька клевал носом и дурковато улыбался.

– Что у пьяного на уме? – Глотов хлопнул его по плечу.

– Референдум! – Серега загоготал. – На, Витек, тяпни коньячка. Скисаешь, а время еще детское.

Витька тяпнул, заулыбался. Во взоре парня появился смысл.

– А может, прогуляемся попозже, ребята? Калитка-то открыта, я видел. А эти черти скоро спать улягутся.

– Дополнительная экскурсия для тупых, – засмеялся Глотов. – Витек, ты еще не понял, что нас отсюда не выпустят?

– Бандиты! – Витька неумело выругался. – А кто они такие?.. Владимир Иванович, вы знаете?

– Талибы. – Карпатов вздохнул.

– Вот как? – удивился Вакуленко. – Шо за зверюги такие?

– Исламские фанатики. Отпетые. Экстремисты, маргиналы, ненавидят всех, кто верит в другого бога. Талибаном себя называют. Мечтают насадить пещерный век по всему миру. Женщину – в чадру, мужикам – не бриться, все достижения цивилизации – на слом. И это только верхушка айсберга.

– Ни хрена себе! – Витька покрутил вихрами и протрезвел от испуга.

– Духи, – мрачно вымолвил Глотов. – Мы ушли из Афганистана в восемьдесят девятом, и началась у них дележка. Глотки режут друг дружке, за власть бьются. Раббани и Дустум – это еще, как выясняется, милые, цивилизованные люди. А вот талабы…

– Талибы, – поправил Серега.

– По-русски говоря, студенты духовных семинарий Афганистана и Пакистана, – добавил Карпатов. – Как их там… забыл.

– Медресе, – вспомнил не такой уж необразованный Глотов. – Ага, правительство Кабула мечтают свалить. Кандагар уже у них.

– Студенты? – изумился Вакуленко. – А чего такие грязные?

– Денег нет, – под общий хохот пояснил Серега.

– Ну, мы и попали! – Вакуленко озадаченно почесал за ухом. – А мы як раз тому правительству снаряды веземо.

– Не снаряды, а патроны, – поправил Серега.

– В тебе повылазило, чи шо? – Вакуленко развел руками. – От таки патроны! Легче с того?

– Это тот последний ящик, – буркнул наблюдательный Глотов. – Подстроили, суки.

– А зачем? – спросил Витька и икнул.

– А хрен их знает. – Глотов простодушно пожал плечами.

– Ну, ничего, – сказал Серега. – Мы тут не при делах. Это они там налажали, а мы кто? Просто возим. – Он щедро плеснул в стаканы. – Ну, давайте, командир, за небо ясное!.. Витька, пей! Это же лекарство!

– Да иди ты, – не поверил Витька.

– Серьезно, – уверил Серега и под общий хохот начал рассказывать историю, как слон заболел в зоопарке. Кашлял, чихал. Добавили ему водки в ведро с водой. Наутро слон был абсолютно здоров, зато остальные три начали кашлять.

Карпатов этой ночью пил немного. Ему не хотелось думать о проблемах. Стоит ли волноваться, когда за твоей спиной такая огромная и влиятельная страна? Но мысли лезли в захмелевшую голову. Он считал себя политически подкованным, читал газеты, смотрел телевизор.

Невиданные противоречия разрывали Афганистан к девяносто пятому году. Таджики Раббани и Масуд, узбек Дустум, пуштун Хекматияр – каждый умеренный моджахед тянул одеяло на себя. Они разорвали стонущую страну на несколько удельных княжеств.