Читать интересную книгу Синее железо - Юрий Качаев

Сыма Цянь поднялся и уже на пороге сказал:

— У меня к тебе личная просьба. Она касается Гая. Ты знаешь, что мальчик горяч и храбр до безрассудства. Присмотри за ним.

— Хорошо. Я обещаю.

Попрощавшись, историк вышел, а Ли Лин снова погрузился в свои мысли о предстоящем походе.

Глава 6

Передовая сотня латников под началом Ой-Барса вырвалась наконец из Люаньского ущелья, оставив войско шаньюя далеко позади. Трое суток латники пробирались узкой горной дорогой. Кони, чуя опасность, тесно прижимались к скалам и косились на реку, которая глубоко внизу с веселой яростью ворочала валуны. Река была мелководная, но бешеная, как необъезженный скакун.

И кони, и всадники устали от этой дороги. Поэтому сотня облегченно вздохнула, когда перед ней раскрылась зеленая равнина, поросшая островами лесного ореха.

Здесь начиналась граница Срединной империи, и совсем неподалеку хунну увидели первую дозорную вышку. На вышке никого не было.

Спешившись среди густых ореховых зарослей, отряд разведчиков затаился. Сотник Ой-Барс сел на землю и ожесточенно поскреб свою пегую бороду. Он был явно озадачен. Да и никто не ожидал, что сторожевая вышка окажется пустой.

Перед выходом из ущелья Ой-Барс отобрал несколько воинов, которые должны были бы без лишнего шума прикончить дозорных, чтобы те не успели подать сигнал о приближающейся опасности. И вот вышка покинута.

Опыт подсказывал Ой-Барсу, что такое пренебрежение воинским долгом вовсе не в обычае китайцев. Значит, что-то случилось и нужно быть вдвойне осторожным.

Поразмыслив, сотник назвал имена десятка латников, в число которых попал и Артай.

— Поезжайте вперед и как следует осмотрите долину Мне подозрительна беспечность дозорных.

И всадники отправились в путь. Скоро они выбрались на наезженную дорогу. По обеим ее сторонам зеленели всходы гаоляна[44], и по ним беспрепятственно бродил скот. Это еще больше удивило и насторожило хунну. Что заставило пастухов бросить посевы на потраву спадам? И почему вдруг так безлюдно? Ответ напрашивался сам собой: крестьяне знали о приближении шаньюева войска и бежали в глубь страны. Знали об этом и дозорные. Не желая рисковать жизнью, они покинули сторожевую вышку и поспешили укрыться в крепости.

«Стало быть, нас ждет засада, — думал Артай. — Но откуда китайцы проведали о набеге?.. Если в нашем стане был лазутчик, он все равно не мог опередить нас. Сеньгинская дорога одна, и мимо нашей сотни не мог проскочить незамеченным даже заяц».

Мысли Артая были прерваны радостным возгласом:

— Глядите — всадник!

Китаец выехал из ближайшего леска и, услышав крик, остановился, словно пораженный громом: всего в одном полете стрелы он увидел хунну. Под ними были рослые огненно-рыжие кони, от которых ему не уйти.

Всадник это понял сразу, и все же он повернул коня и во весь опор помчался в сторону крепости. Разведчики тоже пустили лошадей в галоп, на скаку разматывая арканы и выстраиваясь в полукольцо.

Преследование длилось недолго. Кто-то пустил вслед беглецу охотничью стрелу[45], и всадник, выпустив поводья, грохнулся оземь. Стрела угодила ему в затылок.

Подъехав к китайцу, хунну слезли с коней и пинками попытались поднять пленного. Но тот не шевелился.

— Неужели подох? — вслух удивился волосатый и кривоногий детина по прозвищу Росомаха. — А ну-ка, я пощекочу его мечом!

— Погоди, — остановил его Артай и, отвязав от седла бурдюк с кумысом, поднес его к губам китайца.

Тонкая струйка полилась в полуоткрытый рот пленника. Через минуту он застонал и открыл глаза, но тут же в ужасе зажмурился, увидев над собой бородатую рожу демона[46].

— Эй ты, вставай, — со смехом сказал Росомаха, знавший китайский язык.

Пленник поднялся, но тут же упал на колени и что-то забормотал, прижимая руки к сердцу.

— Что он говорит? — спросил Артай.

Просит не убивать его. Говорит, все расскажет. Он ехал из Шо-фана с донесением к императору.

— Спроси его, где сейчас войско императора.

Росомаха спросил и тут же перевел ответ:

— Триста тысяч солдат спрятаны в лесах около Май. Они ждут, когда мы вступим в город, и тогда нападут с тыла.

Хунну, выслушав ответ, озабоченно нахмурились: их худшие опасения подтвердились.

— Немедленно едем назад. И пусть Ой-Барс отправит к шаньюю гонца вместе с пленным. Там его допросят построже, — Артай легко, как куклу, перекинул китайца поперек коня и вскочил в седло…

А через полчаса он уже скакал навстречу шаньюеву войску. К его седлу был прикреплен повод другой лошади, на которой трясся китаец со связанными руками. Ноги пленника тоже были стянуты сыромятным ремнем под животом коня.

Артай торопился, поэтому позволял себе только небольшие передышки, чтобы покормить и напоить лошадей. На привалах он развязывал китайца, и тот падал на землю, как подстреленный, совсем не прикасаясь к еде.

«Бедняга, — думал о нем Артай. — Когда-то я вот так же не мог даже есть. И зачем ты только нам попался?..»

На исходе вторых суток Артай встретил головной отряд. В отряде был и шаньюй.

— Кто это с тобой? — спросил он, когда динлин подъехал

к нему.

Артай коротко рассказал обо всем, и шаньюй изо всех сил хватил себя кулаком по железному шлему:

— Проклятый перебежчик! Он все-таки провел нас. Но клянусь Небом, он горько пожалеет, что появился на свет!

— Еще не все потеряно, великий хан, — осторожно заметил Артай. — У тебя есть время подумать и перехитрить китайцев. Но прежде нужно подробнее допросить пленного. Он мог и соврать.

— Ты прав. Скачи сейчас к Ильменгиру. Это он заставил меня поверить юйши, ему и разбираться. Пусть сведет китайцев лицом к лицу. Тогда мы узнаем, кто из них лжет…

Войско остановилось, Артай, е трудом разъезжаясь со встречными всадниками, добрался наконец до главного гудухэу. Ильменгир сидел на коне, с ног до головы закутанный в лисьи одеяла: каждую весну к нему возвращалась непонятная 6олезнь, свирепо выкручивающая суставы и кидающая больного то в жар, то в озноб. Позади советника Артай увидел своего названого брата и ласково ему улыбнулся.

Выслушав Артая, Ильменгир по-китайски заговорил с пленным. С каждым ответом китайца лицо советника все больше мрачнело и на лбу проступали крупные зерна пота. Потом по его приказу привели Нйе И. Увидев на коне человека в одежде китайского офицера, перебежчик смутился.

— Ну, что скажешь ты теперь, подлый предатель? — тихо спросил его Ильменгир. — Ты вел нас в западню, но угодил в нее сам, пожиратель саранчи, облезлая лиса в человеческом облике!

Китаец все ниже опускал голову. Наконец он сказал;

— Я только исполнил долг солдата, великий гудухэу.

— Долг солдата — храбро сражаться и, если нужно, умереть в честном бою. Ты тоже умрешь, но только не смертью воина. Сначала тебя обдерут, как вонючего хорька, а потом без шкуры сварят на медленном огне. Увести и не спускать с него глаз! Когда мы выберемся на равнину, я сам прослежу за казнью.

Нйе И увели.

— А что делать с пленным, гудухэу? — Артай кивнул на китайца. — Он просил подарить ему жизнь.

— Что ты умеешь делать? — спросил пленного Ильменгир и услышал в ответ, что тот хорошо знает налоговые книги и мог бы быть полезен шаньюю при сборе дани с подвластных племен[47].

— Грамотные люди нам нужны, — подумав, сказал Ильменгир. — И, если ты будешь преданно служить шаньюю, он не оставит тебя без своей милости. А пока поступишь под начало главного писца.

Ильменгир велел Артаю проводить пленного и тронул коня. Советнику предстояло нелегкое испытание: встреча с разгневанным владыкой.

«Если сейчас в твоей старой голове не появится какая-нибудь хитрая выдумка», — сказал сам себе Ильменгир, — то она, голова, может показаться шаньюю лишней, и он срубит ее, как гнилую тыкву. Думай, думай, седой барсук, шевели мозгами!..»

Когда советник догнал личный конвой шаньюя, он уже знал, что нужно делать. При удачном исполнении его замысел сулил войску хунну славу, а императорской армии неслыханный разгром.

Глава 7

Поднимаясь и восходя,

О падении размышляй,

А в спокойствии жди тревог.

Сыма Цянь

Ночью император видел во сне белого тигра, предвестника большой удачи. Поэтому он проснулся в хорошем расположении духа и, наскоро позавтракав, велел оседлать коня. Хотелось разогнать кровь и подышать свежим воздухом.

Выехал У-ди в сопровождении князя Ли Гуан-ли. Повсюду в лесу император натыкался на свои отряды. Солдаты смотрели ему вслед с мрачным недоброжелательством. Уже которые сутки они сидели без горячей пищи, потому что разводить костры было строжайше запрещено. Никто не знал, сколько еще надо прятаться в этих лесах, а у офицера был один ответ: