меня накануне! Почему ничего не сказал?!
Кэл переступает с ноги на ногу.
– Мне не следовало. К тому же после рейда это бы не имело значения. Препарат должны были уничтожить.
– Ага, конечно! Вы облажались!
– Ханна! – Мамин голос разом крушит злость, которая у меня и за щит, и за меч. – Довольно! Нельзя так.
– Да. – Слезы жгут глаза, и я на миг прикрываю сомкнутые веки ладонями. – Простите! Я просто… – Умолкаю и открываю глаза.
– Почему бы нам не присесть? – Мама поворачивается и, не дожидаясь ответа, ведет нас в столовую. Не представляю, как она держится и не разваливается от ужасных новостей, но ее голос звучит ровно. – Райан, что с рейдом?
Арчер кратко пересказывает то, что мне уже говорил Кэл. Мол, Совет выяснил, где Охотники производят препарат. А вчера вечером отряд бостонских агентов должен был ворваться на объект и все уничтожить.
– Но, похоже, Охотники располагали сведениями о рейде. Через считанные секунды после проникновения на объект двух Заклинателей ранили дротиками с препаратом. Их окружили, а без магической силы защитные снадобья, которые агенты взяли с собой, оказались бесполезными, – заключает Арчер.
– Но зачем Охотники убили наших? Я думала, их цель – превратить нас в «людей», лишив магической энергии.
Сидящий напротив меня Кэл заметно напрягается, по щекам парня беззвучно катятся слезы, и я чувствую себя последней сучкой на свете.
Кэл и Арчер – из того же клана, что и погибшие агенты, которые работали на Совет. Я краснею от стыда, потому что дело не только в этом. Мой бывший коллега по «Котлу» – бостонец. У Заклинателей нет ковенов, как у Стихийников, но парень наверняка общался с погибшими. Возможно, рос вместе с ними.
– Мы точно не знаем, – отвечает Арчер, не давая мне возможности извиниться. – Кэл добыл футаж – короткий видеоролик с камер наблюдения. Агенты отбивались. Полагаю, Охотники сочли это достаточным предлогом.
Воцаряется тишина. Под столом ладонь Морган тянется ко мне. Пальцы девушки дрожат от страха, и я беру их обеими руками.
– А что случилось с родным маминым ковеном? – спрашиваю я, стараясь, чтобы вопрос прозвучал предельно мягко. Никакого прокурорского тона – одно любопытство. – Как его члены потеряли магическую силу? Их подкараулили на собрании?
– Вот что самое неприятное, – признается Арчер. – Мы понятия не имеем.
В дверь звонят, а я даже не успеваю осознать, какая бомба только что разорвалась между нами. Арчер выпрямляется во весь рост и поворачивается.
– Старейшина Китинг. Я открою. – Арчер выскальзывает из-за стола, не дав мне полностью осмыслить тот факт, что в дом вот-вот войдет Старейшина.
Сидящая рядом Морган напрягается. Я крепко сжимаю ей руку, но не уверена, чувствует ли она мою близость. Не знаю, чувствует ли она, что я тоже в панике.
Когда захлопывается дверь, я вздрагиваю и сразу понимаю, что Китинг не из Стихийников.
Моя магическая энергия подорвана, но в других я ее ощущаю, а сила Старейшины должна была заполнить дом до отказа.
Я же чувствую только силу мамы.
– Это ваша Старейшина? – шепчу я Морган.
Не успевает та ответить, как Кэл качает головой.
– Старейшина Китинг – Заклинательница. – Он вытирает остатки слез и садится прямо.
Я нервничаю пуще прежнего.
Секунду спустя Арчер приводит женщину, на вид слишком молодую, чтобы быть Старейшиной. Да, в белокурых волосах, собранных в низкий пучок, мелькают серебристые пряди, но на лице – ни морщинки. Белые льняные брюки, высокие каблуки и шелковая синяя блузка больше подходят для кабинета руководителя, чем для пригородного домишки вроде нашего. Такой царственной осанки я прежде не видела. В штанах для йоги и в безразмерной футболке «Государственный университет Уинстон-Салем» я чувствую себя зеленой девчонкой.
Возраст Старейшины выдает лишь взгляд. Она поочередно смотрит на каждого из нас, и в блестящих голубых глазах я практически вижу десятилетия мудрости, добытой тяжким трудом. Магическую силу Китинг я, увы, не чувствую, но невозмутимая уверенность, с которой она держится, не оставляет сомнений: передо мной самая могущественная Заклинательница современности.
– Спасибо, что уделяете мне время, – говорит Китинг, словно мы могли ее не впустить. Но когда она улыбается нам с мамой, ее благодарность кажется искренней. – А вот о вашей подруге я не наслышана. – Взор Старейшины падает на Морган. – Еще одна Заклинательница?..
Морган вскакивает.
– Простите, мне пора!
Такой испуганной я Морган раньше не видела. Хочется ее успокоить, но девушка уже задвигает стул и пятится к выходу.
– Могу я рассказать родителям? – Вопрос адресован Арчеру и, едва дождавшись его кивка, Морган исчезает за дверью.
Все происходит настолько быстро, что я не успеваю ни возразить, ни попросить ее остаться.
Когда входная дверь захлопывается за Морган, Арчер выдвигает для Старейшины Китинг стул у торца стола.
– Это мисс Хьюз. Она из семьи Кровников, которую нынешним летом мы переселили в Салем.
– Ах да, конечно. Я совсем забыла об этом из-за всего остального. – Китинг поворачивается ко мне и опять чуть заметно улыбается. – Отрадно видеть, что ты помогаешь новенькой обживаться в городе.
Я вспыхиваю и в ответ могу лишь кивнуть.
– Агенты Арчер и Моррисси уже объяснили, что случилось вчера? – Китинг смотрит на меня, будто я одна на целом свете. Дождавшись очередного кивка, она продолжает: – Хочу заверить, мы прилагаем максимум усилий для защиты ковена. Мы составляем барьерный наговор, который закроет Салем от Охотников. Быстро такой наговор не подготовишь, но я лично контролирую работу.
– Спасибо! – говорю я, но понимаю, что этого недостаточно. Наши живут повсюду. Сара Гиллоу входила в южный ковен, пока не приехала на север, чтобы учиться в колледже, где и встретила Рейчел. Как насчет ее семьи? И родителей Кэла, которые живут в Бостоне? А мои вашингтонские родственники уже потеряли магическую силу. Должны ведь быть какие-то способы защитить всех остальных!
– Что-то не так? – умиротворенно осведомляется Старейшина, зато ее пронизывающий взгляд требует ответа. Китинг приковывает внимание к себе безо всяких усилий, что пугает и завораживает.
Я собираюсь с духом.
– Мою благодарность не передать словами, только… Наверняка можно сделать что-то еще. В защите нуждается не только Салем.
Уголки губ Старейшины приподнимаются, и я чувствую, что прошла испытание.
– Именно поэтому я здесь. Я прошу твоей помощи.
– Что? – Волны опасной надежды бьются об истерзанное сердце. Вот он, мой шанс! – Скажите, что нужно делать. Я готова ко всему.
Старейшина Китинг вытаскивает из сумки толстую папку, открывает и достает лежащую сверху фотографию. На ней – четырехэтажное здание с большими окнами.
– Это «Холл Фармасьютикалс». Здесь Охотники и выпускают препарат.
– Там вчера проходил рейд? – спрашиваю я, придвигая фотографию, а потом обвожу пальцем вывеску над входом в здание. – Погодите! «Холл Фармасьютикалс»… Компания связана с Бентоном Холлом? – На его имени я запинаюсь, тянусь к черному турмалину на шее и крепко сжимаю камень. Успокоительная сила кристалла сейчас нужна, как никогда раньше. Я заставляю себя дышать медленно. «Ты в полном порядке. Не расклеивайся. Не упускай