перед спонсорами, угрожающе направился к Матвею и, схватив его за руку, быстро увёл со сцены.
— Что ты наделал, маленький паршивец?! — вне себя от злости прокричал Анатолий Яковлевич, — ты понимаешь, что своим выступлением затоптал не только престиж школы, но и моё собственное достоинство! Всё, с меня хватит, ты исключён из школы, и поверь мне, я позабочусь о том, чтобы тебя никогда не приняли в другую школу, чтобы ты всю жизнь висел на шее матери и проклинал тот день, когда ты сочинил этот стих! — с этими словами он выпроводил Матвея из школы со справкой об исключении и удалился в свой кабинет.
Матвей стоял на улице с курткой в руках и молча глядел на эту бумажку. Он понимал, что своей правдой он испортил жизнь не только себе, но и маме.
Матвей стоял на улице с курткой в руках и молча глядел на эту бумажку.
— Это несправедливо, нечестно — твердил он себе под нос — я сказал правду, я был честен со всеми…
Матвей задумался: в его блокноте еще осталась одна страница.
— Нет, я еще не все сказал — он ускорил шаг — последнее слово будет за мной: мой голос будет услышен!
Матвей спустился к небольшому озеру: он всегда приходил сюда посидеть на берегу, но всегда боялся выйти на лёд…
— А вдруг он треснет, и я проваляюсь под него, — всегда думал Матвей.
Но сейчас в нем кипела злость, обида и неутолимая жажда справедливости. Он строчил все новые слова, все перечеркивал и начинал сначала. Он настолько увлекся поиском вдохновения, что, когда поднял глаза, оказался уже на середине озера.
— Что же мне теперь делать, — подумал Матвей, — звать на помощь глупо: нет никого поблизости…
Он сделал один шаг навстречу к берегу. Было только начало зимы — лёд был очень тонкий и вовсю хрустел.
— Так, главное не паниковать и потихоньку двигаться обратно, — успокаивал себя Матвей.
Он сделал ещё один шаг, потом ещё один и ещё. Берег уже был виден как на ладони: казалось, вот он, ещё пару шагов и всё. Матвей обрадовался, выдохнул, решил ускорить шаг — и тут раздался громкий треск. Грохот хруста раскатился эхом по всему озеру и послышался всплеск воды. Лёд проломился. Матвей, как легкое пёрышко, соскользнул вниз, в подводное царство, а коварная льдина вернулась на своё место, как ни в чем не бывало…
Глава 10
Последствия.
Через несколько дней тело Матвея всплыло на поверхность. Лёд подтаял, и прохожие увидели в озере мальчика. Директора той школы сразу уволили, сменили состав учителей и навели порядок в той школе. Тело мальчика отвезли в морг. Когда мать Матвея приехала на опознание, она расплакалась, увидев своего сына на металлическом столе.
— он…утонул… УТОП…И…лс…Я, — это были единственные слова, которые можно было разобрать из её горестного плача.
Развыклась
Введение:
Вся комната стояла в светящемся полумраке, заливаясь лучиком тусклой моргающей настольной лампы. На хирургическом столе лежало тело человека с полупрозрачной бледной кожей, сквозь которую проступали тоненькие цвета чернил сети капилляров. Лицо его искривилось, зубы были плотно сжаты, а глаза с выражением жгучей боли и ужаса закатаны вверх. Костяные пальцы были в полусжатом состоянии и, казалось, все еще продолжали тянуться по направлению к сердцу, точнее, к тому месту, где оно подразумевалось быть. Грудная клетка была аккуратно разрезана, ребра распилены, а само сердце с наигранным интересом рассматривалось хирургом.
— Хм… — разыгрывал трагедию "потрошитель", — интересный случай…
Помимо расчлененного тела в комнате находились еще двое: уже немолодая девушка в шубе из норки, с кожаными перчатками и бриллиантовых серьгах. Почему же девушка? Потому что, несмотря на свой возраст (а ей недавно минуло 32), она выглядела достаточно ухожено и молодо, лет, скажем, на 25. Также около нее стоял невысокий юноша: парень, лет 12 в самых роскошных шмотках из ЦУМа, новеньким айфоном и пустым, безразличным взглядом, упиравшемся в телефон. Изредка его взор падал на мертвое тело отца, а именно им и являлся когда-то тот гражданин на металлическом столе; однако, мельком пробежав по его оголенному туловищу, он с отвращением возвращался к блестящему и манящему экрану.
— Инфаркт миакарде, — с гордостью заявил хирург, снимая перчатки, и, плюхнувшись на стул с колёсиками, подъехал к компьютеру.
— Так, сейчас нужно изобразить невыносимую тоску и печаль, — подумала девушка в шубке и, поднеся одну руку ко лбу, разрыдалась в истерике, — ах…за что это нам…он был таким молодым…как мы теперь без него…
Юноша томно вздохнул, закатил глаза и встал поодаль.
— Да уж, это правда, — вздохнул хирург, заполняя бланки, — вам теперь тяжело будет: ни наследства, ни квартиры…все придется самой добывать, а у вас еще и сын…
— Как это…самой… — приостановила спектакль мамаша, — почему…без наследства..?
— А вы что, не читали новостей? Ваш покойный муж обанкротился, так что все его сбережения и имущества теперь принадлежат банку…
Сын ужаснулся, отложил телефон, подошел к матери и нервно дернул ее за рукав.
— Мам…что он несет…это же шутка…да..? — допрашивал юноша, продолжая ее дергать за край шубы.
Девушка сглотнула и присела на жесткий деревянный стул.
— Получается…нет… — прошептала она и, повернувшись к сыну с улыбкой добавила, — зато будет повод наконец-то увидеться с твоей бабушкой и посетить родной город…
Хирург обернул тело в шуршащий черный пакет и засунул холодильник.
— Вы будете хоронить или кремировать..?
***
Глава 1
Мерное стучание колес о массивные рельсы стали замедлять свой темп, и послышался противный скрип старых насквозь проржавевших тормозов. Мальчик поморщился и сделал звук наушников погромче.
— Я присяду, — как бы утвердительно сказал пожилой мужчина в поношенных тряпках и с непонятными рваными пакетами в руках. Судя по аромату, окружающему его массивное тело, он не мылся уже несколько недель, а то и месяц; лицо его было грязным и заросшим, а над верхней губой торчала выпуклая бородавка, настолько затвердевшая от толстого слоя жира и пота, что, казалась, она намертво вросла в кожу и чувствовала себя там полной хозяйкой.
Тут уже сморщилась и сама мамаша и, поспешно подскочив, потянула за собой сына со словами "а нам как раз на этой остановке выходить".
Неразлучная парочка с ужасом в глазах вылетела из электрички и быстрыми, но мелкими шажками засеменила по каменистой дорожке, предварительно свернув за угол.
— Мам, там же был…бомж, — с вытаращенными глазами вполголоса сказал юноша.
— Не говори так, он просто давно не мылся…тут все такие, — протараторила в ответ мамаша, сводя