Свой базовый лагерь ребята разбили в тридцати километрах от полярной станции на мысе Ложкина, воспользовавшись старой промысловой избушкой. Отсюда они ежедневно совершали пятнадцати-двадцатикилометровые вылазки и походы вдоль побережья острова, нанося на карту все, что относилось к прошлой человеческой деятельности.
Прежде всего они тщательно обследовали район Ледяного мыса, где, по описанию де Фера, похоронен Баренц. Две недели работала группа Кравченко на Новой Земле, но признаков захоронения так и не было найдено. Как-то вернулись ребята к себе в избушку, измученные, с разбитыми ногами. Заботливая Ирина поставила перед ними горячую пищу. Но то ли от перенапряжения, то ли от безрезультатности поисков, никто не притронулся к еде. Все только жадно пили густой обжигающий чай.
После чая Бажанов достал планшетку и, вынув из нее карту, стал наносить на нее результаты дня. Был найден старинный ворот — приспособление, с помощью которого поморы вытаскивали якоря, и какой-то столб с полустершимися латинскими буквами. Затем места находок Бажанов привязал линиями к мысу Желания и Оранским островам, проставил расстояния. К нему подошел Кравченко и через плечо художника внимательно посмотрел на карту.
— Ну-ка, ну-ка...— Он взял карту из рук Володи и стал разглядывать то, что тот начертил.— Слушай! Ты откуда взял эти расстояния?
— С карты, не с потолка же...
— Если все, что здесь нарисовано, правильно, можешь считать, что у тебя в активе одно величайшее открытие.
Услышав эти слова, к ним подсели остальные.
— Ледяной мыс на карте Баренца,— продолжал Кравченко,— не имеет ничего общего с мысом того же названия на современных картах. До сих пор считалось, что для измерения расстояний голландцы пользовались географической милей. А она в четыре раза больше морской. У тебя же,— он обращался к Баженову,— расстояния — в морских милях. И они полностью совпадают с теми, что приводит Геррит де Фер,— от мыса Желания до Оранских островов и мыса Карлсена. Значит, можно утверждать, что он пользовался в данном случае морской милей.
— А если он просто ошибся? — вступил в разговор Слава Ширшов.
— Нет, ошибиться в четыре раза опытный моряк не может. Кроме того, давайте сравним описания берега. У Ледяного мыса, по де Феру, помните: «...был найден красивый залив с песчаным дном». А вы видели красивый залив с песчаным дном у Ледяного мыса?
— Нет,— ответил за всех Бажанов.— Ледник, он и есть ледник. А залива там вообще нет...
— Вот именно! И последнее: широта мыса Карлсена составляет 77 градусов, а у де Фера: «...в тот день, 29 июня, высота солнца над горизонтом, измеренная градштоком, астролябией и квадрантом, была определена... в 77 °, в то время, когда было сделано это определение широты, крайний северный мыс Новой Земли, названный Ледяным, находился от нас как раз к востоку». Другими словами, друзья, Ледяной мыс на карте Баренца соответствует мысу Карлсена на современных. Это можно считать доказанным, так как совпадают три фактора: описание берега, расстояние от Оранских островов и широта места. И теперь, я думаю, шансы найти могилу Баренца у нас есть.
Ребята, возбужденные, заговорили все сразу. Они готовы были, несмотря на усталость и приближающуюся ночь, тут же податься на мыс Карлсена, на поиски захоронения.
— Парни, охладите свой пыл,— остановил всех Кравченко,— нас приехало сюда пятеро, и я хочу, чтобы на Большую землю вернулось столько же. С нас достаточно того, что мы сегодня одного уже еле вытащили из трещины...— Он посмотрел на Баженова и полез в свой спальник.— Кончайте ужин да спать!
...На следующий день на мысе Карлсена, на склоне, открытом к морю, ребята обнаружили захоронение. Это был квадрат, примерно два на два метра, выложенный крупными камнями. От времени камни расслоились. Взятые пробы под одним из камней показали, что грунт насыпной.
Ребята рвались вскрыть захоронение, но Кравченко не разрешил.
— Вскрывать захоронение не будем,— сказал он.— В нашу задачу входит только поиск и нанесение на карту того, что найдено. В следующую экспедицию привезем специалиста, тогда пожалуйста. А сейчас — сфотографируйте. (Замечу, что ни в 1979-м, ни в 1980 годах вскрыть найденное захоронение не удалось. Добраться к нему не позволила ледовая обстановка.)
...Еще и еще раз перечитывал Кравченко записи де Фера, уточняя детали зимовки голландской экспедиции, изучал лоцию Карского моря в районе Ледяной гавани. Его мучил вопрос: почему корабль Баренца остался зажатым во льду гавани, когда летом 1597 года, по описанию де Фера, море было свободным ото льда за ее пределами? Почему лед не ушел из гавани, «...несмотря на частые и сильные ветры с Веста, Норда и Норд-Веста»? «Совершенно ясно,— размышлял Дмитрий Кравченко,— его держит какое-то препятствие — мель или каменная гряда. Огромная масса ледяных полей во время подвижек с моря своей колоссальной силой заталкивает льды в Ледяную гавань, несмотря на препятствие. Уйти же обратно из гавани льдам не могут помочь ни приливы и отливы, ни отжимные ветры с земли. А если это так, становится понятным, как попал в ловушку корабль Баренца. Его выжало напором льда с моря и перенесло в Ледяную гавань через препятствие вместе со льдом.
Та часть Ледяной гавани, в которой оказался корабль, видимо, вообще никогда не освобождается ото льда полностью. Значит, остатки корабля Баренца и по сей день должны находиться в ней...»
В поисковой экспедиции 1979 года приняли участие аквалангисты московского клуба «Дельфин». Под водой действительно были найдены несколько каменных гряд, которые препятствуют отходу льда из южной части Ледяной гавани. Именно здесь, на участке примерно в 600—700 квадратных метров, и попал в ловушку, судя по дневнику де Фера, корабль Баренца.
С поисками частей корабля оказалось гораздо сложнее. За прошедшие почти четыре века море отступило, и берег поднялся. Трудно, конечно, было определить точно, где — по отношению к зимовью — во льдах стоял корабль. Де Фер оставил нам сведения о том, что корабль находился в пятистах шагах от линии берега. Но где раньше была эта линия? Ясно только одно: Баренц, как опытный моряк и умный человек, должен был расположить зимовье по кратчайшей от корабля линии, потому что голландцам во время зимовки предстояло постоянно таскать тяжелые грузы — бочки с продуктами, инструмент, оружие, свинец, порох и прочее — с корабля на зимовье и обратно...
Однако подводные спуски были пока безрезультатными. Больше всех переживал неудачу Кравченко. Он ходил мрачный по берегу, то и дело посматривая на гавань, прикидывая, где мог стоять корабль голландцев. Берег был ровный, покрытый галькой. Только в одном месте из-под гальки выпирал неестественный бугор, как будто под одеяло хорошо заправленной постели засунули мяч. Дмитрия осенила идея: вскрыть этот бугор, ведь во времена Баренца тут была вода. Да и вообще обломки кораблей часто выжимает к берегу.
...Ребята трудились вовсю. Через полчаса лопата Геннадия Рыбина стукнулась о что-то деревянное. А еще минут через двадцать из-под гравия извлекли часть борта — размером примерно 1,5 на 4 метра. Толстые дубовые доски были сшиты встык. На внутренней стороне торчали кованые корабельные гвозди. Они держали обломки шпангоутов.
На следующий день под галькой нашли еще две корабельные детали — обломки штевня и брус с металлическим нагелем. Конечно, надо было еще доказать, что эти детали принадлежат кораблю Виллема Баренца. Море могло принести и следы других трагедий. Помогли кованые железные гвозди, в изобилии найденные на зимовье Баренца. Они оказались точно такими же, как и те, что извлекли из обломков корабля. Позже, в Москве, после тщательного исследования это подтвердил Институт судебной экспертизы.
За восемь студеных дней, что провела вторая экспедиция Кравченко в Ледяной гавани, было обнаружено несколько десятков предметов в районе зимовья: приклад от мушкета, замок, детали керамической посуды, кожаная обувь, клещи, наконечники от багров, деревянные бытовые поделки и крохотная фигурка медвежонка, сделанная кем-то из матросов Баренца из свинцовой мушкетной пули.
— Подумать только,— сказал Кравченко, рассматривая медвежонка на ладони Гены Рыбина,— даже в этих нечеловеческих условиях, когда рядом товарищи умирают от цинги, нашелся человек, который жил не хлебом единым. Очевидно, он понимал — чтобы выжить, надо творить... На следующий год особо займемся зимовьем. Только без металлоискателя тут нечего делать...
За десять дней до отъезда из Ледяной гавани была сделана еще одна находка, которая поставила всех в тупик. Это была нижняя челюсть человека. Она была обнаружена на зимовье у западного полусгнившего венца дома. По описанию де Фера, два голландца были похоронены во время зимовки вблизи жилья. Но сколько ни искали, обнаружить кости, принадлежащие человеку, больше не удалось. Возможно, их растащили медведи и песцы. И на найденной челюсти тоже были обнаружены следы зубов мелкого хищника.