Читать интересную книгу Последняя орбита - Владимир Шитик

— Столкнемся? — спросил я, стараясь не думать, что в этом случае нам угрожает катастрофа: метеорит был не маленький.

П.К. ничего не ответил, только его рука, легшая мне на плечо, как-то сильно прижала меня к креслу.

Но ничего страшного не случилось. Шарик на экране неожиданно вспыхнул огненным пятном, и сирена умолкла.

— Почему сигналы тревоги всегда подаются этим мерзким воем? — спросил С.В.

— Чтобы не было легкомысленного отношения к опасности, — ответил П.К.

— Как хотите, — не согласился С.В., — а я заменю сирены чем-то более приятным.

— Моцартовским «Реквиемом»? — засмеялся П.К.

— А где метеорит? — Это меня интересовало больше, чем конструкция сирен.

— Уничтожен, — сказал С.В. и объяснил: — Вероятность встречи корабля с космическим телом очень мала в обычных условиях. Тем не менее она существует. Можно ее избежать простым отклонением от курса. Это важно, когда метеорит крупный. Но изменение курса довольно хлопотливое дело, поэтому на замеченный метеорит мы просто выпустили небольшой атомный заряд. Метеорит сгорел. Это было хорошей проверкой на практике противометеоритной защиты корабля.

Ого! С такой техникой не пропадем!

Каждый из нас снова занялся своим делом.

Все-таки мне здорово повезло, что я нахожусь среди таких замечательных ученых. Казалось бы, наша библиотека, или, по научному, фонотека, даст самое полное разъяснение на каждый вопрос, а послушаешь С.В. или П.К. и видишь, что они знают даже больше ее.

П.К. вдруг перестал интересоваться Венерой и неожиданно переключился на Крабовидную туманность. Он установил на корабле антенны радиотелескопа и сейчас целые дни слушает сигналы этой далекой Галактики. Думаю, что это напрасное занятие. Ну, что из того, если узнаешь, как идут радиоволны от туманности. Пусть этим занимаются на Земле. Мы же можем в хороших условиях наблюдать Венеру так близко, как никому еще не удавалось. Буду наблюдать Венеру сам.

30 ноября

Никаких результатов наблюдений и моих и П.К. пока что нет.

1 декабря

Наконец получили весть с Земли — раньше мешало сильное излучение солнечной хромосферы, в полосу наибольшей активности которого мы, наверно, попали. Земля беспокоилась о нашей судьбе, потому что мы молчали почти десять суток подряд. Получив радиограмму, С.В. сказал:

— Пока десять. А ведь будет их намного больше, таких молчаливых дней…

Нам, видимо, лучше, чем оставшимся на Земле. Мы знаем, что живы, что у нас все хорошо и что Земля существует без нас. Она будет существовать и тогда, когда мы удалимся за Марс, и наши радиосигналы не смогут преодолеть пространство и не достигнут Земли.

— Мы обязательно вернемся! — это сказал в микрофон П.К., разговаривая с Валей.

Через несколько минут сквозь шум и треск прозвучал еле слышный ответ:

— Буду ждать. Слышишь?

П.К. прямо засиял от радости. А нас почему-то целый день потом убеждал, будто радостно ему оттого, что удалось записать незнакомый сигнал. Чудак. Можно подумать, что я не видел цветного фотопортрета Вали, который он никогда не убирает со своего рабочего стола.

8 декабря

Сегодня было весело. Утром сквозь сон я слышал, что С.В. обещал П.К. вызвать Землю, чтобы передать интересную новость. Передачи мы ведем лишь в крайнем случае — каждая требует столько энергии, что ее хватило бы нашим двигателям, чтобы долететь до Марса. Значит, новость — важная. Я быстро выскочил в ходовую рубку.

П.К., не отрываясь, смотрел в окуляр телескопа и говорил:

— Отчетливо вижу твердую поверхность. Будто циклон какой-то невероятной силы разогнал многослойные облака и открыл нам материк Венеры. Вон вода. Аппарат! Пленку!

Дело в том, что мы не собирались делать визуальных наблюдений и отключили синхронизированную с телескопом фотоустановку.

Мгновенно был сделан снимок. П.К. отдал пленку С.В.

Командир долго изучал ее и наконец сказал:

— Похоже на то. Но…

— Что «но»? — обиделся П.К. и забрал пленку. — Здесь хорошо видно.

— Витя, — попросил меня С.В., — подай мне, пожалуйста, светофильтр для увеличителя.

Через увеличитель, снабженный светофильтром, мы увидели мощное завихрение, динамически схваченное объективом фотоаппарата. Но то, что на пленке для глаза, вооруженного только лупой, представлялось поверхностью, оказалось еще одним слоем туч, темно-серых, грозовых.

П.К. смутился и отошел от стола. Весь день он чувствовал себя неловко, ибо мы иногда подшучивали над ним. И когда его допекли, сказал:

— Я сам видел. Аппарат не успел. Уверен, что мы ошиблись, выбирая маршрут! На Венере есть жизнь. Буду очень жалеть, что не я увижу ее первый.

Почему не отправились мы на Венеру?

11 декабря

Выражение «Дайте светофильтр» прижилось. Если кто из нас высказывает что-то невероятное, ему напоминают: «Дайте светофильтр».

2

«Набат» летел к Марсу. Жизнь космонавтов после первых дней, немного неустроенных из-за новизны обстановки, пошла наконец размеренно и нормально.

Венера осталась далеко в стороне от трассы корабля, и космонавты перестали наблюдать ее. Труба главного телескопа «Набата» теперь была нацелена на красноватый шарик, что уже ярко засветился в черной бездне неба.

По-разному ждали космонавты встречи с Марсом. Павел считал эту планету мертвой, без признаков высокоорганизованной жизни. Бурмаков же склонялся к мысли, что там даже есть умные существа. Возможно, поэтому Павел почти совсем не смотрел в телескоп. Зачем, если все успеет увидеть вблизи, даже руками пощупать. А Бурмаков, что бы ни делал, нет-нет да и заглянет в окуляр: а не появилось ли там чего нового?

Нового не было. Марс рос, увеличивался и по-прежнему оставался загадочным, пряча от людей детали своего ландшафта.

Но так не могло долго продолжаться. Они должны были наконец что-то заметить. И, как ни удивительно, первым это «что-то» заметил Витя. Безразличный сначала к звездам, он стал вскоре горячим сторонником Бурмакова и иногда заменял его у телескопа.

— Вижу! Быстрее фотографируйте! — закричал Витя.

Бурмаков прильнул к окуляру, нащупал рычажок переключения и нажал его. Телевизионный экран, соединенный с линзами телескопа, засветился. Медленно, будто на фотобумаге, которая лежит в проявителе, на нем стали проступать очертания одного из уголков марсианской поверхности. Никто еще никогда не видел Марс так близко, не любовался его пейзажем, похожим и не похожим на земной.

На экране, который стал желто-красным, прямой линией пролегла узенькая сероватая лента. Что-то подобное они уже наблюдали не однажды. Но внимательно вглядевшись, Павел понял, что поразило Витю и взволновало Бурмакова. На серой ленте появлялись и исчезали маленькие искорки. Так могла поблескивать только вода на солнце.

— Те-чет, — раздельно проговорил Павел.

— Вот вам первое доказательство. Где есть вода, там должна быть жизнь.

В знак согласия Павел склонил голову. Бурмаков имел основания для такого вывода. Марс, имеющий воду, вполне мог оказаться похожим на Землю.

Истоки канала, который увидели космонавты, начинались где-то в полярной зоне, а сам он оканчивался вблизи экватора, в районе, обозначенном на земных картах Марса как озеро Солнца. Бурмаков сравнил карту со снимками и сказал:

— Этот канал — Нектар. Так его назвал некогда Скиапарелли. Старик сам не предполагал, что по Нектару на самом деле течет влага жизни — вода.

Космонавты долго еще изучали озеро Солнца, пока Марс не повернулся пустынной стороной. Но ничего больше не заметили. То ли там действительно ничего не было, то ли помешал тот самый фиолетовый слой, находящийся в атмосфере над поверхностью планеты и мешающий наблюдениям. От этого поверхность планеты представлялась гладкой и однообразной. Тем не менее настроение у людей было приподнятым.

— Я уверен, что суровые условия марсианского климата, — говорил Бурмаков, — не являются препятствием для высших форм жизни. Марс — намного старше Земли. Путь его развития не обязательно был такой же, как и Земли. Наша планета находится в лучших условиях, так как она ближе к Солнцу — самому мощному источнику энергии. Марсианин должен был все время бороться за свое существование: и с холодом, и с разреженностью атмосферы, и с бедностью фауны и флоры. Эта борьба должна была помочь ему достичь высших форм развития. Пусть марсиане совсем не похожи на нас, да, в конце концов, это и наиболее вероятно. Природа не терпит однообразия. Но я верю, что марсиане должны быть… — Бурмаков остановился, чтобы перевести дыхание, взглянул на Павла. — Вы не согласны?

— Просто у меня меньше уверенности… Может быть, это не вода, хотя даже ее наличие отнюдь не категорическое утверждение жизни.