До встречи с графом дела шли замечательно, и вот один-единственный разговор превратил светлое будущее в мрачные руины. Лорд Фоксберн совсем ее не знал и все-таки считал возможным осудить и обвинить в распутстве. Было бы легко направить на клеветника поток гнева, особенно учитывая его высокомерие и грубость. Жалкий, бездушный человек!
Но сложность как раз и заключалась в том, что корни катастрофы следовало искать не в нем.
Дафна сама устроила эту ужасную неразбериху; значит, исправить положение не сможет никто, кроме нее.
Мисс Ханикот встала, подошла к письменному столу и трясущимися руками достала из ящика лист бумаги.
Граф каким-то образом получил тот портрет, на котором она изображена сидящей в сапфировом шезлонге. Тогда на ней было белое утреннее платье (кстати, чужое) с открытой спиной. Долгие часы пришлось позировать в неудобной позе, одним плечом облокотившись на спинку и с улыбкой вполоборота глядя на Томаса. Босые ноги болтались в воздухе, а кружевной подол щекотал лодыжки.
Она и сама понимала двусмысленность и даже скандальность позы, но разве в то время можно было предположить, что репутация в высшем свете окажется вопросом жизни и смерти?
Дафна безоговорочно доверяла Томасу – давнему и надежному другу. Молодой художник знал, что семья нуждается в деньгах, и предложил выгодную сделку, однако не настаивал и тем более не намекал на что-то непристойное. Напротив, он настолько глубоко погрузился в творческий процесс, что полностью отрешился от всего мирского. Плотские искушения для него не существовали. Дафна верила, что безоглядная преданность искусству не останется незамеченной: Томас непременно добьется успеха, признания и славы.
Что же он сказал о заказчике? Имени не назвал, но пояснил, что картины отправятся к богатому аристократу, который предпочел светской суете тишину сельского поместья. Неизвестный джентльмен поставил перед художником несколько экстравагантную задачу: найти безупречную английскую красавицу и написать два портрета. В случае успеха был обещан щедрый гонорар. К счастью, работа молодого мастера снискала одобрение, а тот, в свою очередь, разделил щедрый гонорар с моделью.
Нет, Дафна не стыдилась своих портретов. Больше того, если бы потребовали обстоятельства, она снова согласилась бы позировать. Но, к счастью, жизнь чудесным образом изменилась: мама выздоровела и сейчас чувствовала себя прекрасно, сестра вышла замуж по любви и стала герцогиней, а сама она, пусть и с опозданием, но все-таки начала свой первый светский сезон.
И в то же время, если какой-нибудь из портретов станет достоянием широкой публики и в английской красавице узнают ее, Дафну Ханикот, репутация разобьется вдребезги. Ни один из джентльменов не захочет за ней ухаживать. Ни одна леди не сочтет возможным принять в своей гостиной падшую женщину. Общество отвернется, как раз и навсегда отворачивается от всех, кого заносит в черный список. В горле застрял горький комок.
Правда, обстоятельства могли бы сложиться еще хуже. Во всяком случае, она не останется без крыши над головой – об этом позаботится сестра. Но с некоторых пор Дафна позволяла себе мечтать о большем. Брак с достойным добрым джентльменом, собственный дом, здоровые веселые детишки, семейное счастье – вот какие ценности составляли ее жизненный идеал. И вдруг мечты увяли, как нежные цветы под беспощадным летним солнцем.
Самое ужасное, что разрушенная репутация могла серьезно навредить и сестре, и Роуз с Оливией. Из-за сложной семейной истории золовки Беллы и без того оказались в затруднительном положении: мать бросила детей и уехала на континент, а отец не вынес измены и покончил жизнь самоубийством. Успеху в свете не способствовали и диаметрально противоположные характеры девушек: Оливия отличалась излишней прямолинейностью, а Роуз, напротив, чрезмерно смущалась. Нынешний сезон должен был помочь обеим восстановить положение, утраченное после того, как бомонд объявил сестер герцога Хантфорда особами эксцентричными и даже странными. На прошлой неделе прилетела благая весть – приглашение на ежегодный бал в доме леди Ярдли. Но если портреты неожиданно получат огласку… Дафна вздрогнула. Выход один: любым способом завладеть опасным, компрометирующим свидетельством легкомыслия.
Дафна окунула перо в чернила и принялась торопливо писать:
«Дорогой Томас!
Прости за беспокойство, но срочно необходима твоя помощь. Мой портрет в сапфировом шезлонге попал в распоряжение лорда Фоксберна. Думаю, ты и сам представляешь глубину катастрофы. Граф пообещал никому картину не показывать, и все же необходимо найти верный способ получить ее обратно.
Кроме того, мне нужно знать имя заказчика, а также местонахождение второго портрета, чтобы предотвратить его появление там, где меня могут узнать.
Умоляю, давай встретимся на Беркли-сквер завтра в четыре часа. Буду ждать тебя возле кондитерской Гантера – там, где на вывеске нарисован ананас. Может быть, удастся придумать план действий.
Надеюсь на твою помощь.
Д.Х.».
Пока чернила сохли, Дафна в тревоге ходила из угла в угол. Ах, если бы можно было обо всем рассказать Аннабел! Сестра старше на два года и в сто раз мудрее; она-то наверняка придумала бы план спасения и, что еще важнее, нашла бы способ облегчить страдания. Но Аннабел недавно вышла замуж и, вполне возможно, уже ждала первенца. Когда мама заболела, она пожертвовала всем: только придуманная сестрой хитроумная схема вымогательства позволила им оплачивать квартиру и как-то питаться.
Дафна никогда не упоминала о полученных за портреты деньгах; втайне от родных она потратила всю сумму на оплату счетов от доктора и аптекаря. Белла ни за что не одобрила бы заработка, способного нанести урон имени и репутации младшей сестры. И вот теперь, кажется, настал час расплаты.
Нет, сваливать свои беды на Аннабел было бы трусостью и эгоизмом. Нельзя ставить под удар молодую герцогиню. Каждый решает свои проблемы собственными силами и средствами.
Дафна сложила письмо, написала адрес и запечатала. Увы, этот небольшой прямоугольник сосредоточил в себе последнюю надежду.
Глава 4
На следующий день лондонская погода решила в полной мере оправдать бесконечные разговоры, вздохи и пересуды. Низкие тяжелые серые тучи уныло затянули небо и время от времени презрительно плевались холодным дождем. Иногда выглядывало солнце, как кокетливая дебютантка из-за веера, словно раздумывая, стоит ли открыть хорошенькое личико. Однако уже через минуту поднимался ветер, тучи возвращались, а улицы снова погружались в серую мглу. В поединке между мраком и светом мрак решительно побеждал.