Читать интересную книгу Короткое правление Пипина IV - Джон Стейнбек

Один из бурбонистов устало потянулся к стойке со шпагами, но Хильдерик предостерегающе поднял руку:

— Успокойтесь, дорогой маркиз. Мои короли, как свидетельствует история, исчезли из-за собственной лени. Мы, меровингианцы, короны не хотим. Следовательно, мы более всего подходим на роль арбитров и советчиков.

Граф де Террефранка высокомерно усмехнулся.

— Мне кажется, годы республики повлияли на всех нас. Вы, господа, вели себя бездумно, как избранники народа, никогда не знавшего, чего именно он хочет. У вас, правда, выносливости поменьше. Хорошо, что на наше собрание не допущены посторонние и никто, кроме нас самих, не видит нашего позора.

Все в зале виновато примолкли. Аристократия, устыдившись, понурилась, а Хильдерик продолжал:

— Во времена моих предков вопросы наследования решались благородно: с помощью яда, кинжала либо удавки в сильных и сноровистых руках душителя. Сейчас мы отдались на милость голосования. Хорошо, будем относиться к этому как подобает благородным. Пусть правит тот, кто на самом деле мог позволить себе голосование.

Тут Хильдерик сделал паузу, отвинтил набалдашник своей трости и глотнул коньяку из отверстия, в котором когда-то пряталось лезвие шпаги.

— Кто-нибудь желает перебить меня? — спросил граф вежливо. — Нет? Хорошо, тогда я продолжу. Как вам известно, Бурбоны, орлеанцы, бургундцы, даже выскочки Капетинги — все они правили только одним способом, не правда ли? Мечом и топором. Потому я бы предложил заглянуть дальше в прошлое. Что касается Анжу… — Граф многозначительно изобразил черчиллевский жест «виктории», но вверх ногами.

Тут с места вскочил анжуист, намереваясь выкрикнуть: «Так хто же? Неужели вы?» Но из его измученной прениями глотки вырвалось лишь что-то вроде «Та-а-хто? У-вы?»

— Нет, — ответил Хильдерик. — Я вполне доволен жизнью, которой наслаждались и мои короли. И предлагаю решить проблему, как ее решили они. Я предлагаю отдать трон Франции тому, в чьих жилах течет священная кровь Карла Великого.

Бурбонист вымучил сдавленным шепотом:

— Вы с ума сошли? Его род вымер!

— Не совсем, — ответил Хильдерик спокойно. — Припомните, благородные господа, — хотя в те времена ваши предки еще пасли овец, — что Пипин Второй Эристаль, нарушив Салический закон о наследовании, отдал все королевство сыну Карлу, позднее прозванному Мартелл, что значит «Молот».

— Ну и что? — возразил Бурбон. — У Карла не осталось потомков.

— У Карла Мартелла — нет. Но я прошу вас вспомнить, что Карл был незаконнорожденным сыном. Возможно, это и заставило вас забыть о том, что у Пипина было два законных сына. Он не имел права отказать им в наследстве — но имел ли он в то время силы и возможность поступить иначе?.. В Париже сейчас живет Пипин Арнульф Эристаль, астроном-любитель и очень хороший человек. У него есть дядя по имени Шарль Мартель, владеющий небольшим антикварным магазином на улице Сены. Имя Мартель не совсем идет ему — он происходит из легитимной ветви рода.

— Они могут это доказать?

— Вне всякого сомнения, — заверил собравшихся Хильдерик. — Пипин — мой старый друг. Он человек неглупый, способен даже навести порядок в моей чековой книжке. Я зову его «мажордом» — шутка не самая изысканная, но нас обоих она забавляет. Пипин живет на доход от двух виноградников, последних остатков огромных владений Эристаля и Арнульфа. Благородные господа, я имею честь предложить вам объединиться вокруг трона Его Величества Пипина Эристаля и Арнульфа, в чьих жилах течет кровь Карла Великого.

Речь Хильдерика решила дело. Хотя аристократия долго шепталась, изнемогая от усталости, к вечеру всем стало ясно, что иначе, как приняв аргументы графа, к общему согласию не прийти.

И аристократия к согласию пришла. И даже попыталась прокричать «ура» новому королю. Попытка не совсем удалась, но зато аристократы смогли как следует выпить за здоровье короля и сообщить о месье Пипине и его родословной в Национальную ассамблею. Там известие восприняли с небывалым энтузиазмом, что напомнило самым проницательным из народных избранников о том, что 1789 год, в сущности, не такое уж и далекое прошлое.

Обычно месье Пипин был в курсе последних политических новостей. Однако два новых источника наслаждения — метеорный поток и потрясающие возможности новой камеры — удерживали его на террасе всю ночь. Утро он проводил в винном погребке, работая с пленками, а оттуда, усталый, но счастливый, направлялся прямиком в спальню, чтобы набраться сил для следующей ночи. Месье Эристаль был одним из очень немногих людей во Франции, а возможно, и во всем мире, не узнавших вовремя о том, что республика проголосовала за упразднение самой себя и провозгласила реставрацию монархии. Не догадывался он, конечно, и о том, что Национальная ассамблея избрала его королем Франции Пипином Четвертым. Третьим посчитали умершего в 768 году Пипина Короткого, сына Карла Мартелла.

Когда избранный ассамблеей комитет торжественно прибыл в дом номер один по авеню де Мариньи, чтобы объявить волю французского народа, месье Эристаль, одетый в бордовый домашний халат, сидел в своем кабинете, пил импортированное из Америки какао «Санка» и готовился отойти ко сну.

Новость об изъявлении воли народа он вежливо выслушал, сняв пенсне и потирая покрасневшие глаза. Сперва он устало улыбнулся. Потом, осознав, что дело нешуточное, ужаснулся.

— Господа, — сказал он, водрузив пенсне не на нос, а на правый указательный палец, — вы шутите. И, осмелюсь заметить, шутка ваша не из самых остроумных.

Комитетчики заволновались и загалдели охрипшими голосами. Они потребовали от него немедленно взойти на трон — ради будущего счастья Франции.

Пока они шумели, Пипин сидел, устало откинувшись на спинку кресла и прикрыв лоб рукой с голубыми прожилками вен — словно заслоняясь от внезапно нахлынувшего невесть откуда кошмара.

— Иногда, — сказал Пипин, — человеку, особенно если он устал, видятся всякие нелепости. Я очень надеюсь, господа, что, когда я снова открою глаза, вас здесь не будет. А тогда я пойду и приму что-нибудь от печени.

— Но, Ваше Величество…

Пипин, вздохнув, открыл глаза.

— Хорошо, — сказал он. — Конечно, случается всякое. Обращение «Ваше Величество» меня, честно говоря, пугает. Господа, вы случайно не разыгрываете меня?.. Впрочем, нет, вы не похожи на шутников… Но если вы в своем уме, кто уполномочил вас являться с такими нелепыми предложениями?

Месье Шелке, правый центрист, приосанился и произнес хорошо поставленным голосом:

— Сир, Франция оказалась неспособна сформировать свое правительство. Год за годом правительства терпят крах, едва определив политический курс.

— Я знаю, — сказал Пипин. — Наверное, мы боимся твердого курса.

Месье Шелке продолжил:

— Франции необходимо постоянство — постоянство превыше партий и фракций. Посмотрите на Англию: партии приходят и уходят, но Англия всегда верна себе. Так было когда-то и во Франции. Теперь не то. Но мы верим, Ваше Величество, что Франция сможет вернуть утраченное.

— Английским монархам подвластны только фасоны шляп на скачках, — сказал месье Пипин вежливо. — Вы не задумывались, друзья мои, что англичане любят и большей частью безоговорочно поддерживают свое правительство, в то время как французы свое правительство всегда ненавидят. Я не исключение. Это наша национальная черта. Поэтому, если мне не разъяснят подробнее, что к чему, я попросту пойду спать. Вы, господа, не пробовали подумать о недостатках вашего плана? Франция — уже давно республика. Ее институты — республиканские, образ мыслей — республиканский. Полагаю, мне лучше пойти спать. Кстати, вы до сих пор не сказали мне, кто вас послал.

— Сенат и Национальная ассамблея Франции ждут, когда вы, Ваше Величество, примете корону! — воскликнул месье Шелке. — Мы представляем делегатов французского народа!

— В том числе и делегатов от коммунистов? Они что, тоже будут голосовать за монархию? — спросил Пипин.

— Они не против, сир. Они дали гарантии.

— А как насчет французского народа? Помнится, однажды он явился в Париж с вилами и косами и кое-кому из особ королевской крови — к счастью, не моим родственникам — это стоило жизни.

Тут встал сенатор Воваж, социалист, — тот самый Воваж, который прогремел в 1948-м, отказавшись от взятки. За что удостоился почетного звания «Жак-простак», которое с гордостью и смирением носит до сих пор. Месье Воваж сурово изрек:

— Опрос показал, что французы все как один поддерживают Ваше Величество.

— А кого вы опрашивали? — спросил Пипин.

— Этот вопрос неуместен, — сказал Жак-простак. — В Америке, на родине опросов общественного мнения, никто подобных оскорбительных вопросов не задает.

— Извините. Должно быть, я слишком устал. У меня слипаются глаза. Я уже не так молод…