Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Элен снова сделала большие глаза:
— А что такое? Ты о чем? Что с ними будет?
Жанно, закатив глаза, театральным жестом провел пальцем поперек горла и с задушенным всхлипом рухнул на землю.
— Ты хочешь сказать?.. — Элен прикрыла рот ладошкой.
Жанно кивнул и встал. Он, может быть, сказал бы еще что-нибудь, но из кухни появилась Берта и позвала Элен в дом. Жанно подхватил топор и продолжил энергично колоть дрова.
Элен подумала над его вестями, и потом, работая в обществе матери над вышивкой, спросила невзначай:
— Мама, мы увидим парад?
— Парад? — Розали удивленно подняла глаза. — Какой парад?
— В среду. Парад пруссаков. Они идут в Париж, и их возглавляет император.
— Где ты это слышала? — резко спросила мать. — Кто тебе сказал?
Элен, чтобы не подвести Жанно и сохранить в тайне дружбу (которую, как она понимала, мать бы не одобрила), сказала, что слышала, как Пьер говорил Берте на кухне.
— Понимаю. Тебе не следует слушать досужие сплетни слуг.
Она, видимо, не собиралась ничего больше говорить, но Луиза, которую заинтриговала мысль о параде, спросила:
— Мама, но мы пойдем? Посмотреть на парад, увидеть императора?
— Разумеется, нет, — твердо ответила мать. — И я не желаю больше об этом слышать. Ваш отец очень рассердился бы, узнав, что вы обсуждаете подобные темы.
При такой реакции матери на известие о прусском параде Элен решила второй вопрос, интересовавший ее, не задавать и ни слова не сказала о национальной гвардии и федератах, о которых упоминал Жанно.
Но Розали, хотя и велела не слушать сплетни слуг, все-таки не запретила девочкам ходить на кухню.
На следующий день у Элен снова появилась возможность поговорить с Жанно, и она тут же спросила про грядущий парад.
— Когда он будет, Жанно? Ты пойдешь смотреть?
— А то, — ответил мальчик. — Пойду наверняка. Заготовил немного гнилой картошки и другой гадости. Мы ходили на рынки и собирали отходы. Может, эти пруссаки и победили, но мы с ребятами не дадим им тут маршировать, не выразив своего отношения.
Элен смотрела на него с восхищением.
— Какой ты смелый! Ты и правда будешь бросаться гнильем в пруссаков? А если тебя поймают? Они же тебя застрелят или посадят в тюрьму.
— Нас не поймают, — уверенно отозвался Жанно. — Понимаешь, они будут маршировать, так что не смогут нас ловить, если даже захотят. А погонятся — мы их запросто стряхнем. Мы улицы знаем, а они далеко не побегут.
— А когда это будет? — снова спросила Элен.
— Завтра утром, — ответил Жанно. — Приходи сюда завтра вечером, я тебе все расскажу. — Он помолчал и великодушно добавил: — Если только ты сама не хочешь пойти.
Элен уставилась на него.
— Сама пойти?.. — протянула она недоверчиво.
— А что такого? Мне вот положено будет здесь работать, но я убегу со двора встретиться с друзьями. Можешь убежать со мной.
— Но как? Меня же увидят. Мама меня хватится.
— Это да, — согласился Жанно. — Конечно, если ты боишься…
— Я не боюсь! — огрызнулась Элен.
— Правда? — презрительно усмехнулся Жанно. — Просто ты не смеешь. Потому что твой папа рассердится.
— А вот и смею! — воскликнула Элен, злясь, что ее храбрость подвергают сомнению, и боясь, что эта храбрость может ей отказать при мысли о ярости, в которую впадет отец, когда она вернется. Элен понимала: такая эскапада никак не пройдет незамеченной. — Сам увидишь, — добавила она решительно, отсекая мысль об отцовском гневе. В конце концов, за такое приключение стоит просидеть день на хлебе и воде или даже выдержать порку. — Я пойду. Так что расскажи мне, что делать.
Жанно на минуту задумался.
— Тебе понадобится темный плащ — прикрыть хорошую одежду, — сказал он, — и уличные ботинки, а не домашние шлепанцы.
— Ботинки я надеть могу, — задумчиво проговорила Элен, — и вряд ли кто-нибудь заметит. Но в кухню войти в плаще не получится.
— А знаешь что? Оставь свой плащ наверху, на лестнице, и я снесу его во двор и спрячу, — предложил Жанно. — Приходи пораньше, до завтрака, и рванем.
— Но у меня с утра уроки, — возразила Элен.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})Жанно пожал плечами:
— Тогда не приходи. Если пойдем позже — пропустим парад.
— Я приду, — пообещала Элен. — Не уходи без меня.
— Долго ждать не буду, — предупредил Жанно. — Не спустишься первым делом вниз — я пойду без тебя.
— Ладно, — согласилась Элен и вдруг, испугавшись собственной смелости, повернулась и побежала в дом.
Все оказалось неимоверно легко, потому что никто и мысли не допускал, будто Элен попытается уйти из дома смотреть на прусский парад. Эмиль не знал, что его детям о параде известно, и, если не считать его замечания Розали, что вроде бы на Елисейских Полях накануне суетилась Национальная гвардия, он этому событию особого места в своих мыслях не уделял. Такой сход одновременно гражданских и солдат стал слишком частым явлением, чтобы как-то отдельно переживать, а Эмиль вообще до этого не снисходил. Конечно, он был бы куда как сильнее встревожен, знай, что его средняя дочь задумывает выбраться в город без сопровождения, тем более в день триумфального марша пруссаков, но если не считать его решения самому в этот день остаться дома — намерение, которое было неизвестно Элен и которое само по себе заставило бы ее задуматься о своей выходке, — он параду внимания не уделял.
— У них будет право войти в Париж под развевающимися знаменами, а это достаточно унизительно и без того, чтобы еще на это смотреть, — заметил он в разговоре с Розали за ужином. — Пятно на чести столицы!
И, считая вопрос закрытым, больше об этом не думал.
Элен заранее спрятала плащ, как было условлено, и, надев уличные ботинки, крадучись спустилась по лестнице в прихожую. Услышав, что горничная Арлетта накрывает завтрак в столовой, по коридору скользнула в сторону кухни. Берта трудилась у плиты, но когда Элен заглянула в дверную щель, кухарка как раз скрылась в кладовой, и девочка смогла перебежать кухню и выскочить наружу незамеченной. Жанно ждал у ворот, и Элен, быстро оглянувшись назад, подбежала к нему, и они вместе вылетели на улицу.
— Держи свой плащ! — бросил он шепотом и сунул ей темный узел. — Натяни капюшон и держись ко мне поближе.
Отвернув прочь от дома, чтобы не пришлось проходить под окнами, Жанно припустил быстрым шагом, а Элен побежала за ним, боясь потерять друга в путанице улочек.
— Это же не дорога к Елисейским Полям! — воскликнула она, догнав мальчишку и ухватив его за полу куртки.
— Сперва надо встретиться с товарищами. Идем. — Он нырнул в мощеный переулок, пробежал между домами, вынырнул на другой улице, чуть пошире, и после нескольких поворотов, в результате чего Элен перестала понимать, где она и откуда они пришли, ребята оказались возле высокого доходного дома, с точно такими же домами по соседству.
Жанно прошел под арку, оказавшуюся крытым переходом между двумя зданиями, и издал долгий пронзительный свист, повторив его дважды. Из темноты выглянуло бледное лицо со впалыми щекам и внимательными глазами.
— Жанно?
— Ага. Готовы?
— Кто это с тобой? — Голос прозвучал угрюмо и подозрительно.
— Элен. Она своя.
— Из твоего дома, что ли? — недоверчиво спросил незнакомец. — На черта ты ее притащил? Спятил, что ли?
— Хотела посмотреть парад. Говорю же, она своя.
В темноте кто-то фыркнул, и Элен вздрогнула, когда совсем рядом с ней раздался еще один голос:
— Ну, если ты так говоришь…
— Говорю! — яростно ответил Жанно и обернулся к Элен: — Это мои товарищи, Поль и Мартышка.
Элен всмотрелась в полумрак, пытаясь сопоставить лица с именами, и тот, которого Жанно назвал Мартышкой, нетерпеливо произнес:
— Тогда пошли. Твое — вот.
Он что-то протянул Жанно, а тот кивнул на Элен:
— Ей дай.
Элен почувствовала, как ей в руки суют мешок. Проверив его, она поняла, что в нем гнилые овощи.
— Спрячь, — велел Мартышка, и Элен сунула мешок под плащ.
- Гусар - Артуро Перес-Реверте - Историческая проза
- Синее железо - Юрий Качаев - Историческая проза
- Иван Грозный. Книга 1. Москва в походе - Валентин Костылев - Историческая проза