от дома Ахмеда увидел огромное стадо коз и овец.
Бахтар сказал своим, двоим братьям, это было видно по их схожим лицам, чтобы братья ушли домой. Мы с Бахтаром остались с отарой, которая насчитывала несколько сот голов скотины.
Пасти отару помогали собаки и четыре пастуха. Вполне возможно, что пастухи наёмные работники или родственники семьи? Других пастухов вблизи отары не видел.
Однако пастухи и собаки справлялись с большим стадом овец. Бегать по жаре за отарой не приходилось. Собаки искусно делали свою работу. Собаки строго следили за порядком в стаде.
Козы и овцы мирно пощипывали травку. Когда какая-то паршивая овца или коза удалялась от стада, собаки тут же загоняли их обратно. Поэтому мы спокойно занимались своими делами.
Мне нужно было входить в тесный контакт с местным населением и познавать арабский язык. Попросил у Бахтара нож. На тюркском языке объяснил ему, что это нож.
Бахтар повторил за мной и сказал название по-арабски. Так начал учить арабский язык и учить своего друга тюркскому языку. Дружба наша крепла.
Вторую часть дня мы называли предметы на арабском и тюркском языках. Чтобы быстро не надоесть, друг другу, стал ножом вырезать различные узоры на своей пастушьей палке.
Бахтар с интересом наблюдал за каждым движением моих рук. Просил меня показать движение ножа по палке при резьбе. Резать узоры он не мог. Меня научил резьбе по дереву мой дедушка Василий Ивлев, это мамы моей отец.
Целыми днями сидел рядом с дедом. Мы постоянно с ним придумывали разные узоры резьбы. В доме не было древесины, куда бы мы с дедом не приложили лезвие своего ножа.
Постепенно наше увлечение с дедом перешло в промысел. К нам стали приходить сельчане и делать заказы на подарки к свадьбе, ко дню рождения, на новоселье и под новый год, а также к другим торжественным дням.
В основном мы с дедом вырезали стульчики, детские игрушки, вазы, сундучки и шкатулки, скульптуры животных и людей. Лучше всего получалось на мягкой древесине липы.
Постепенно мы научились резать на любой древесине. Бывали у нас изредка крупные заказы. Одному богатому казаку мы сделали резьбу об наличники дома и вырезали орнамент на больших воротах.
Затем был заказ на резьбу внутри и снаружи русской бани. Это купец из крепости «Грозной» привёз нам чертежи своей бани, и мы вырезали ему всё, что он от нас попросил.
Такой заказ мы с дедом делали почти целый год. Нам хорошо заплатили. Так было до тех пор, пока не уехал учиться в Духовную семинарию. Дед больше не принимал заказы.
Говорил, что у него нет вдохновения на резьбу по дереву без своего внука. Теперь мне через много лет пригодилось дедовское творчество резьбе по дереву.
С каждым движением лезвия ножа ко мне возвращались мастерство и вдохновение. Стал все искуснее резать пастушью палку, которая к заходу солнца превратилась в произведение искусства.
Отдал палку Бахтару. Он с трепетом взял резную палку и побежал показывать её чабанам нашей отары. Резаная палка долго переходила из рук в руки.
Кошары загона отары овец находились вблизи Медины. Когда начало темнеть, мы перегнали коз и овец в стойбище. Бахтар дал указание чабанам, которые пришли на ночное дежурство в кошары.
Чабанам показал резную палку. Бахтар говорил моё имя, при этом щелкал языком. Очевидно, это был наивысший знак восхищения к моей работе. Чабанам резная палка понравилась.
Все искренне завидовали Бахтару с резной палкой. В дом мы вернулись с густыми сумерками, которые окутали все окружающие места. Нас сразу пригласили к ужину.
Был так сильно голоден, что едва помыл руки и лицо, как тут же стал уплетать бараний бульон с лепёшками. В это время резная палка переходила по дому из рук в руки.
Все любовались красотой резьбы. Насытившись, стал внимательно рассматривать семейство. Из стариков было двое. Оба совершенно седые, дед и бабка.
Вероятно, что это родители Ахмеда. Семь женщин в возрасте от тридцати до пятидесяти лет. Возможно, что это были жены и сестры Ахмеда? Пятеро молодых мужчин, которые не могли по возрасту быть детьми Ахмеда, наверно, это его братья?
Маленьких детей было так много, что не мог их посчитать. В основном, это были дети от грудного возраста и до совершеннолетнего. Без всякого сомнения, то были дети Ахмеда.
Семья состояла, примерно, из пятидесяти человек. Конечно, это ни наш казачий род, который исчисляется сотнями человек, но не одна наша семья не превышает двадцати человек.
Так что Ахмеду есть, чем гордится за свою семью. Но представляю, как много проблем имеется в этой семье. Ведь всей семье надо было угодить. У каждого человека имеется собственный характер и личные интересы в жизни.
Раздумывая над проблемой семьи Ахмеда, вдруг, почувствовал на себе чей-то взгляд. Осторожно посмотрел по сторонам и увидел опять ту красавицу, которая подавала мне вечером полотенце.
Вся семья была занята разговором о моей резьбе, лишь она сидела в стороне и внимательно разглядывала меня. Тоже стал рассматривать девушку. Ей было лет семнадцать.
На ней шёлковое платье, которое прекрасно выделяло фигурку девушки. Под платьем была какая-то ткань, вроде ночной рубашки или подкладки.
Но даже эта ткань не могла спрятать заманчиво торчащих сосков её груди, от которой тело девушки резко сужалось в талии и расширялось обратно в бёдрах.
Попка девушки так прелестна, что мне страстно хотелось её потрогать своими горящими руками и прижаться к девушке всем телом. Возможно, что у девушки тоже было подобное желание, так как она смотрела на меня такими глазами, что чувствовал, как её размышления проникают в мой разум и поглощают всего меня?
Совершенно не владея собой, стал медленно подниматься и словно под гипнозом передвигаться в сторону к девушке, которая тоже направилась ко мне.
— Лейла! — вдруг, совсем неожиданно для меня, услышал, женский голос с другого конца двора.
Девушка встрепенулась и мигом исчезла среди своих многочисленных родственников. Теперь точно знал, что избранницу моего сердца зовут Лейла.
Какое это было прекрасное имя! Такое имя может носить, лишь ангел воплоти.