Недалеко отошедший маг долго наблюдал за тем, как взобравшаяся на вершину холма тщедушная фигурка суетится вокруг огромного круглого камня, явно пытаясь столкнуть его под уклон. Холм был тот самый, на склоне которого вольготно расположилась такая гостеприимная харчевня.
Задумка вообще-то была хорошая.
Скатись этот камешек с откоса — и от хозяйственных пристроек трактира вряд ли что уцелеет, а при снисходительном взгляде кого-нибудь из многочисленных богов судьбы в сторону бедного варвара — может серьезно пострадать и само главное здание. Нет, что ни говори — задумано было неплохо.
Только вот исполнение оставляло желать лучшего.
Много лучшего.
Конечно, в своем прежнем теле этот варвар справился бы, даже не вспотев. Одной левой, можно сказать, справился бы.
Но в том-то и дело, что тело его в данный момент скептически наблюдало за его глупой и бесполезной возней с вершины соседнего холма. Предварительно, конечно, сделав себя невидимым — очень удобное заклинание, маг его еще в ранней молодости придумал, когда подглядывал за девушками. Потом стало лень тратить время на такую ерунду, да и девушки за это время свою привлекательность почему-то подрастеряли, и за последнюю сотню зим он этим заклинанием не воспользовался ни разу. А вот, надо же — не забыл за столько лет, с первой же попытки получилось.
Конечно, он мог бы помочь этому глупому варвару. Одной левой.
Но — зачем?
Чем раньше этот глупый киммериец поймет нынешнее положение вещей и перестанет трепыхаться — тем ему же будет лучше. К тому же воспоминания о подглядывании за девушками неожиданно оказались приятно волнующими. Маг опять ощутил почти забытое за давностью лет нечто. На этот раз, правда, выраженное в куда более решительной и почти что непререкаемой форме — молодому здоровому телу мало было одних мыслей, оно властно требовало немедленного воплощения их в жизнь. Потянувшись с хрустом, маг хмыкнул и подумал, что время ожидания окажется, похоже, куда лучше, чем он предполагал…
Отвернувшись, он решительно зашагал вниз с холма. На круглый камень и крохотную фигурку рядом с ним он больше уже не оглядывался.
* * *
Камень был огромен.
Камень был упрям.
Но варвар, которого может переупрямить какой-то там камень, очень недолго живет в киммерийских горах.
Здесь, вдалеке от породивших его гор, неведомо какими силами занесенный на холмистую границу бескрайней и ровной, как стол, степи, он был, пожалуй, самым упрямым и непрошибаемым существом. Или сущностью — Конан слабо разбирался в магических делах и вечно путал эти понятия. Достаточно просто того, что камень был.
Огромный, неприступный, побитый временем и поросший по низу зеленовато-серыми бородами многолетнего мха, он основательно расположился на вершине холма задолго до рождения не только самого Конана, но, пожалуй, что и его прадеда. И, со свойственным всем огромным камням упрямством, в ближайшее время совершенно не собирался покидать своего уютного лежбища. Упрямый был камень. Мощный.
Это — если рассматривать его отдельно, на фоне огромной и плоской, как стол, степи.
Но против киммерийских гор он был — так себе камешек.
Хиловатенький…
На катки пошла кстати подвернувшаяся на заднем дворе харчевни груда поленьев, приготовленная для очага — Конан видел как-то в пустыне, как при помощи таких вот катков тощие и мелкие рабы тягали огроменные монолиты для постройки каких-то совсем уж циклопических сооружений. Вот те глыбы действительно потрясали воображение, а рабы были куда мельче и изможденнее Конана, даже в теперешнем его состоянии.
А еще те рабы применяли длинные прочные бревна с упором, наподобие качалок со смещенным центром. При помощи таких качалок, упираясь на длинную сторону верхнего бревна, даже слабый человек мог поднять огромную тяжесть. На чуть-чуть, но поднять. А нам много и не надо — только на катки столкнуть. Назывались эти чудо-качалки потешно — рррычаг. Наверное, потому, что, наваливаясь на бревно всем телом, рабы яростно рычали от усердия.
Конан тоже зарычал.
Не потому, что хотелось, а просто так, для порядка. С этой магией лучше быть осторожным. Мало ли — вдруг рычание является ее необходимым атрибутом и без него ничего не сработает?
Помогло рычание или нет, но камень не выдержал.
Сначала подался чуть-чуть, потом — сильнее. Качнулся. Тяжело повернулся, выворачиваясь из земли и оседая на застеленные скользким шелком катки. И начал свое неотвратимое скольжение вниз, поначалу медленное и плавное, но постепенно набирающее мощь и скорость.
Катиться ему оставалось не меньше минуты — холм был не маленький. Конан как раз успел на ходу смотать и сунуть обратно в заплечный мешок изрядно испачканный и местами даже порванный шелк и начать неторопливый спуск по дороге, когда снизу с той стороны холма до него донеслись треск, грохот и чьи-то вопли.
Но оборачиваться он тоже не стал.
Зачем?
— Ну и для чего мне может понадобиться такой никчемный работничек, как ты?
Нрагон, старший стражник одного из самых богатых на сегодняшний день шадизарских купцов, был явно раздосадован. И для досады у него имелись веские причины.
Он был хорошим старшим.
Может быть — даже самым лучшим во всем Шадизаре. Его подчиненные тоже были своеобразной элитой — подтянутые, дисциплинированные, преданные — как на подбор. Они не были случайными людьми, оказавшимися занятой одной работой — они были отрядом, причем отряду настоящих бойцов. Более пятнадцати зим они вместе с Нрагоном охраняли караваны, и за все это время в стычках с разбойниками потеряли всего трех человек. Чего тут было больше — везения, правильного нрагоновского руководства или свирепой неукротимости самих охранников, об этом пусть судят другие. Самому же Нрагону было вполне достаточно того, что это — было. И что отряд его считался одним из лучших на всем караванном пути. Если не самым лучшим. И считался, заметьте, вполне заслуженно…
Они и на службу к внезапно разбогатевшему мелкому купчишке пять лет назад так и поступили — все вместе, целым отрядом. С возрастом, знаете ли, как-то тяжеловато становится спать на голой земле и питаться исключительно солониной да сухарями.
Они тогда не прогадали — купец, их новый хозяин, резко пошел в гору.
Тоже перестал сам мотаться с караванами, передоверив это дело приказчикам да младшим помощникам, приобрел парочку домишек на природе, с рабами и прочей необходимой живностью — для летнего отдыха, а в самом Шадизаре отстроил роскошнейший то ли дом, то ли настоящую крепость, с роскошным садом, и фонтанами. За пять прошедших зим штат его прислуги увеличился чуть ли не вдесятеро, появились в загородных домах и новые охранники — как же без них? Но к Нрагону и его подчиненным купец проявлял уважение, оставил в центральном, городском, доме, да и набора новых стражников от Нрагона не требовал.