— Нет никаких машин времени. Нет, не было и не будет! Пропаганда одна…
— Чья?!
— Наша! Чтобы народ от рук не отбивался! Знаешь, как Наполеон говорил? «Кто не хочет кормить свою армию, будет кормить чужую!» Вот и мы тоже… Кто не хочет сидеть в родной тюрьме, будет сидеть во вражеской! Кто не хочет, чтобы его расстреляли свои, будет расстрелян оккупантами!..
— Нет, но… придумывать-то зачем? За границей вон настоящих врагов полно!
— Так в том-то и штука! С настоящим врагом хлопот не оберёшься! А с придуманным как хочешь, так и воюй…
— А как же… если нет грядушек… почему тогда заводы остановлены?
— Нормальная коррупция… сами остановились… Надо ж это было как-то оправдать! Ну и вот…
У меня чуть крыша не съехала. Еле на место вернул.
— Слышь! — говорю. — Мундыч! Ну ладно. Грядушек придумали. Но грядушечники-то — есть?
— А как же! — говорит. — Чего-чего, а уж этого добра у нас…
— Откуда ж они тогда взялись?!
— Из воздуха! Сам, что ли, не знаешь, откуда пятая колонна берётся? У тебя вон у самого папка грядушечник… Оттуда и взялись!
Снова зашуршало, захрустело — и Мундыч поспешно подался в своё лиственное укрытие. Однако было поздно.
— Вот он! — раздался вопль. — Держи его!
На поляну ворвались трое в белых халатах и кинулись к иве. Беглец выскочил, метнулся прочь, но куда там! Два санитара мигом перехватили его и, обездвижив, повлекли в сторону реабилитационного корпуса. Третий повернулся к нам.
— Говорил о чём-нибудь? — с подозрением спросил он.
— Н-нет… — испуганно отозвался Петька. — Так, бред какой-то нёс… Пиво отобрал…
Тот наклонился и поднял с травы пустую банку из-под пива. Почему-то вид её убедил санитара в нашей искренности. Сокрушённо качнул головой и с банкой в руках двинулся вслед за ушедшими.
Не чуя под собой ног, мы достигли ворот и покинули территорию госпиталя. Долго молчали. Вот это да! Вот это он нам выдал… Да такого даже самый злобный вражина придумать бы не смог… Нельзя никому такое придумывать! Если всё будущее сочинили в каком-то там специальном отделе, это не только прошкам — это и грядушечникам хана! За что бороться? От кого моральные ценности защищать? Тоже мне ценности, если их даже защищать не от кого?
— Давай поклянёмся, — предложил я наконец. — Что никому не скажем.
— Чего не скажем?
— Ничего не скажем.
— Давай!
— А на чём?
Петька порылся в кармане и достал какую-то коническую шестерёнку, покрытую зелёной масляной краской. С наплывами.
— Это что?
— Да от машины времени деталька… в прошлый раз с пьедестала спёр…
Я поглядел на него с уважением, а на шестерёнку, пожалуй что, и с завистью. На ней и поклялись.
— Клянёмся… — озабоченно начал Петька. — Ты повторяй давай…
— Клянёмся… — глуховато отозвался я.
— …никому ни слова…
— …никому ни слова…
— …на все времена…
— …пока не вырастем! — вставил я.
Петька не понял.
— Почему? — туповато спросил он.
— Н-ну… вырастем, а там уже и будущее придёт…
Волгоград — Бакалда
Январь — май 2015