Должно быть, Энрике почувствовал, что Джесс расстроился, потому что сменил тему и перевел разговор на современные события.
– Еще была какая-нибудь погрузка?
– Большой груз пришел вчера в Феникс.
Энрике присвистнул, когда Джесс протараторил ему цифры.
– Кто-то наловчился использовать эти раскопки как прикрытие. Большинство блюстителей порядка в районе сейчас сосредоточилось здесь.
– Что обеспечивает нашим людям возможность успешно проворачивать дела.
– Ты по-прежнему думаешь, что О’Нил – самый вероятный из всех кандидат?
– Пока да. У нее связи с заграницей. Представляется странным, что она никогда не имела контактов со своими родственниками до прошлого года. Но вот она приезжает сюда – и появляются наркотики.
– Не лишено смысла. А как насчет Риккера? Он ведь тоже может быть замешан в этом деле.
– У него на это мозгов не хватит. – Энрике похлопал Джесса по плечу.
– Мне нравится это в тебе, Баррен. Ты никогда не сваливаешь все в кучу и всегда попадаешь в точку.
Джесс проигнорировал комплимент, подозревая, что Энрике над ним подшучивает.
– Пойдем, амиго. У нас много дел. – Он криво усмехнулся. – Я намерен отдаться работе.
Энрике застонал.
– Какая нелепость!
Джесс пожал плечами:
– А ты останешься на ночь?
Энрике покачал головой.
– Нет, сегодня вечером лечу домой.
Джесс попрощался с Энрике и начал разыскивать Осень О’Нил.
Что за утро, думала Осень, спускаясь к руслу реки, к кустарнику, где Арло Росс и его команда разгружали мулов. Сначала – Большой Хозяин, теперь – Арло. Это было не так-то просто – повстречаться даже с одним родственником, не говоря уж о том, чтобы повстречать сразу двух. В один и тот же день.
Дед приехал с Арло. Она хотела бы, чтобы он остался, пока Арло и его двоюродные братья не вернутся сегодня к вечеру домой. Это даст ей возможность подольше поговорить с ним. Она все понимала: Большой Хозяин теперь редко ездил со своим сыном. Осень догадывалась, что он совершил это путешествие специально ради нее. Ее ноги утопали в песке – перед ней было устье реки, окруженное бежево-желтыми скалами. Рядом с кустарником слышалось спокойное ржание мулов. Лучи солнца согревали животных и насыщали воздух чистым запахом земли.
Приближаясь к трем мужчинам, она рассматривала Арло Росса. По одежде он напоминал своего отца. Арло носил серебряный пояс поверх красной фланелевой свободной рубахи и помятую, испачканную глиной шляпу. На этом сходство и кончалось. Когда кто-то начинал изучать черты его лица, то более светлые пряди волос, прямой нос, высокие скулы и тонкие губы напоминали о белых. Осень вспомнила одну из фотографий ее матери Действительно, внешность Арло подтверждала его английские корни по материнской линии, по линии Эммы Росс, белой школьной учительницы, на которой женился в свое время Большой Хозяин.
Осень подошла поближе. Скрипнул гравий, и Арло поднял голову. Взмахом руки он привлек внимание двоих других. Они смотрели с неукротимой враждебностью. Ни один не шагнул вперед – ей навстречу. Ни один не спросил, зачем пожаловала.
– Яа Еэ, дядюшка! – поприветствовала она высокого мужчину по-навахски.
Он не ответил, продолжая разглядывать ее.
Собравшись с силами, она снова заговорила:
– Что вам еще нужно распаковывать?
Он проигнорировал ее вопрос и с досадой проговорил:
– Ничего удивительного, что белая снова копает нашу священную землю.
В душе Осень почувствовала ненависть, когда услышала слова о белых. Но она сдержалась, чтобы он не заметил ее негодования.
– Эти реликвии бесценны, Арло Росс. Их нужно описать и изучить. Это все, что делают ученые. Ничего больше.
Ее не удивило, когда он не ответил. Арло вел себя так же, как и мать Осени – в том именно плане, что отвергал одну из культур, наследником которой был. Разница была лишь в том, что Дора Росс ушла из племени и заявила о своей принадлежности к белым. Арло же ненавидел любого, кто был связан с миром белых.
– Мы делаем все, что в наших силах, чтобы сохранить это место, Арло.
– Это только подтверждает, что ты не индианка. Ведь вы копаетесь в могилах предков, – упорствовал он.
– А как насчет вашего участия в этом? Уверена, что вы довольны своими доходами по этому контракту. – Она указала на мулов и припасы.
Вместо того чтобы оправдываться, дядя ухмыльнулся. В его ухмылке не было ничего дружеского. Холодные огоньки, лишенные какой-либо человеческой теплоты, таили его веки.
– Мы делаем то, что положено. Духи все равно защитят дом предков, а они будут преследовать тебя и этих белых людей.
– Ну, конечно. Но никакого вреда развалинам не будет причинено, – с готовностью согласилась Осень. Она не обратила внимания на угрозу. Ей вспомнились слова отца. Непроизвольно она опять пропустила цепочку от своего талисмана между пальцев. Арло проследил за ее жестом и окаменел, увидев самородок.
– Возвращайся домой. Возвращайся назад, к своей городской жизни.
– Никогда. Я такая же индианка, Арло Росс, как и ты. Ты можешь отрицать все, что угодно, но факт остается фактом: я должна остаться в пустыне.
– Посмотрим. – И он, не долго думая, отвернулся от нее, сделав знак своим спутникам, которые тут же занялись разгрузкой. Единственными звуками в неподвижном раскаленном воздухе были негромкие возгласы в те моменты, когда они поднимали тяжелые тюки, да приглушенный топот копыт, когда мулы удалялись в пески, чтобы избавиться от мух.
На несколько секунд она застыла на месте, стремясь преодолеть свой гнев. Ей очень хотелось разразиться неистовой бранью в ответ на их холодную ненависть. Но такая ее реакция только подтвердит их правоту: в обычае племени навахо было принимать неприятности молча. Только своим терпением и решительностью она может завоевать уважение соплеменников.
Уже когда она собиралась уходить, с плато, где разбивали палатки, спустился Фрэнк Риккер.
– О-о, мисс Высота и Сила! Только не говорите мне, что вы направляетесь помогать распаковывать поклажу.
– Похоже у тебя и так все прекрасно. – Если бы это был кто-нибудь другой, она бы тут же предложила свою помощь. Но Риккер не нуждался в ее сочувствии. Он всякий раз стремился использовать любую возможность подразнить, а то и оскорбить ее.
И сейчас Риккер шагнул поближе к тому месту, где она стояла. И остановился совсем рядом. Осень хотела было отступить, но если бы она сделала так, то это было бы признанием поражения. Выше Риккера на дюйм, она стояла, не двигаясь, и смотрела ему в глаза. Он дотронулся до бирюзового талисмана. Костяшки его пальцев нечаянно задели ее груди. Прикосновение заставило ее вздрогнуть, и мурашки побежали по спине. Но она осталась стоять, где была.