– А ты что, за фрицев, что ли? – задорно кричит заряжающий, а стрелок тихо добавляет:
– И вправду, Коля, ты язык-то придержи. Не охота из-за твоего дурного языка без такого водителя остаться. Ты же знаешь Усачева – тому только повод дай.
Усачев – это их полковой особист, особо рьяно выискивающий среди танкистов «скрытых врагов трудового народа».
Рядом рвутся снаряды, от дыма слезятся глаза, а его бойцы дискутируют по поводу безопасности танка.
Заряжающий толкнул в казенник следующий снаряд. Заряжающий у него хороший, физически крепкий, а что еще надо? Работа его хоть и напряженная, но простая: толкнуть нужный снаряд в казенник да гильзу потом через люк выкинуть. Правда, еще нужно отличить бронебойный от осколочно-фугасного, но этому даже обезьяну можно научить… Странная мысль. Понятно, что командир – настоящий командир, не Виктор, – по какой-то причине недолюбливает своего заряжающего. За что?
– Х…
Заряжающий дует на обожженные ладони, потом плюет на них. Гильза горячая, и на ладонях у него застарелые следы ожогов.
– Командир! Фрицы пушку разворачивают!
Виктор едва успел глянуть в панораму. Немцы действительно разворачивали семидесятипятимиллиметровую PaK 40.
Бу-бух! Прямо в борт.
– Командир! Порощука убили!
Один взгляд на радиста, черного, похожего на обгоревшую тряпичную куклу – снаряд прошел прямо через него. Надо…
Додумать мысль до конца оказалось не суждено. Оглушительный удар, почти не смягченный шлемофоном, стон пробиваемого болванкой металла, сноп искр – и не дающая вздохнуть боль в груди. «Что, так быстро? Но ведь мы могли бы еще…» – он еще успел ощутить острую обиду, но уже в следующий миг провалился во тьму. А еще спустя секунду – но этого он уже не узнает – сдетонировал боекомплект…
Россия, недалекое будущее. Виктор
– Вить, я тебе уже звонил. Ты почему трубку не берешь?
Вот, блин, и в самом деле – четыре пропущенных звонка от шефа.
– Анатолий Андреевич, я… выходил, а телефон на столе остался.
Врать Виктор никогда не умел, вот и сейчас фальшь сквозила в каждом слове, хотя ведь по идее – все правда: выходил… из реала, и телефон на столе лежал…
– Прекрати лгать, Виктор, – в голосе шефа явно прозвучали металлические нотки. – Ты снова играл. Хотя я категорически запретил тебе делать это.
Сквозь стены он видит, что ли? Да нет, милый Витенька, ты просто давненько не бывал в родной конторе. А там – уйма молодых мальчиков. Умненьких и честолюбивых. Которые сделали программку, определяющую личность игрока по базовым пси-характеристикам – вот и все. Так что то, что ты заходишь в игру под чужим именем, что называется, «до Фени кари очи».
– Вить, я ведь знаю, о чем ты сейчас думаешь. – Голос шефа звучит укоризненно. – Что я тебя вычислил благодаря специальной программке, верно?
Виктор молчал.
– Верно, – сам себе ответил шеф. – И ты не так уж сильно ошибаешься. Программа-то есть, но для того, чтобы определить, играл ты или нет, мне она не нужна. Я просто достаточно хорошо знаю тебя. Поэтому я говорю тебе еще раз: прекрати. Мы пока не знаем, чем это все может кончиться.
– Анатолий Андреевич, у меня ведь коэффициент низкий! И потом – я не так часто играю.
– Просто сделай, как я прошу.
– Анатолий Андреевич, а как же другие игроки? Если что-то может произойти – то и с ними тоже? Ведь люди играют куда чаще, а главное, куда эффективнее, чем я. Или… или стала доступной какая-то новая информация?
Ответа он не дождался – в трубке раздались гудки. Шеф отдал распоряжение и не посчитал нужным выслушивать его тираду.
Неужели действительно существует реальная опасность? Или шеф попросту не хочет, чтобы Виктор занимался «бесполезным времяпрепровождением»? В его случае большой пользы и в самом деле быть не могло из-за низкого коэффициента пси-адаптации.
Задумавшись, Виктор только спустя десять минут вспомнил, что так и не задал вопроса, что дальше делать с Натальей и объяснять ли ей, в чем на самом деле заключается смысл игры. Впрочем, торопиться пока некуда, и Виктор решил оставить все как есть.
Глава 5
Россия, недалекое будущее. Наталья
– Лен, твой сынуля в какие-то игры компьютерные играет?
Сыну Лены было что-то около девятнадцати – на мой взгляд, именно тот возраст, когда следует заинтересоваться такой игрой, как «Танковый клуб».
Лена повернула ко мне сердитое лицо.
– И не говори! Оболтус эдакий! Недавно классная из колледжа позвонила, говорит – ваш мальчик неделю занятий пропустил. Он что, болеет? Как, думаю, пропустил, я ведь каждый день его на учебу собираю, отправляю, а ключей у него нет, он свои потерял, так он к соседке заходит, у нее наши запасные хранятся, дверь открывает, ключи снова ей отдает! Ну, думаю, паразит, с компанией какой-то нехорошей связался! Но ни куревом, ни спиртным от него не пахнет. Может, на наркотики проверить? Не дай бог…
Лена говорила и говорила, я уже успела несколько раз пожалеть о том, что задала этот вопрос, но мне надо было узнать, играл ли он в «танчики» и, если играл что при этом испытывал.
Наконец коллега заткнулась.
– Слушай, а во что он играл?
Лена нахмурилась.
– Да не знаю… Не интересовалась как-то. Мы у него просто компьютер забрали, да и дело с концом. А…
Она снова что-то говорила. Я кивала в такт и думала совершенно о другом. Поговорить с ее сыном напрямую, минуя маму? Но ведь Лена все равно узнает – к чему мне лишние разговоры? К кому бы обратиться? В игрушке имелся форум, но я его просмотрела – никто ни о чем подобном, случившемуся со мной, не писал. Да и понятно: кто ж захочет, чтобы его ненормальным считали?
– Нат, у нас принтер не печатает!
Я запросто могла разобраться с принтером сама, но не хотела. После того, как однажды получила втык от начальника за то, что «отбираю хлеб у отдела техподдержки» и за то, что лезу «не в свое дело». С тех пор занимаюсь выполнением исключительно своих должностных обязанностей.
– Ладно, я зайду в техотдел.
А там бездельничали и даже не пытались это скрыть. Если у нас хотя бы переключаются с игры на какое-то рабочее приложение, а книжку быстро суют в ящик стола, то Леха и Стас на звук открывающейся двери никак не отреагировали. Леха продолжал рубиться во что-то, азартно комментируя, а Стас нависал над ним и помогал советами.
Я подошла поближе. Знакомая картинка! Неужели мне повезло?
– О, «Танковый клуб»! Я тоже играла.
Стас заинтересованно обернулся.
– И как?
– Класс! – Для правдоподобности я закатила глаза, демонстрируя, насколько мне понравилась игрушка. – Очень… правдоподобно.
– Тебе тоже понравилось? – Тот оживился. – Я регулярно лабаю! Правдоподобно – не то слово, всякий раз футболку выкручиваю! Однажды, представляешь, даже на минуту ощутил себя в настоящем танке! И экипаж был, тесно, потно, жарко, и запах…
– «Металл, масло, соляра и порох… так пахнет танк, так пахнет победа…» – процитировала я Витька. Надо же, и не думала, что запомню!
Стас насторожился.
– По-моему, я эту фразу уже где-то слышал…
Я деланно равнодушно пожала плечами.
– А я, кажется, где-то читала, точно не помню. Просто фраза такая… запоминающаяся.
Парень согласно кивнул.
– А вот Лешке не нравится.
Лешка подтвердил:
– Не особо. Да я вообще не понимаю, чем она Стаса так захватила. Может, у вас обоих просто воображение сильнее развито, чем у меня? А может, вы воинственные просто; я вон больше строить люблю, торговать… Я в чистые стратегии рублюсь, и то те, которые без войнушек.
– А ты в шлеме пробовал играть? – поинтересовалась я, не адресуя свой вопрос кому-то конкретному.
Лешка, как я и ожидала, мотнул головой отрицательно.
– Не люблю всех этих наворотов. Так и игроманом стать можно.
Стас же задорно воскликнул:
– Может, потому, Леха, ты игру и ощутить не можешь! Я вон в шлеме играю, мне сперва Витек одалживал, а потом я себе купил. Совсем другой коленкор. И главное, шлем-то и перчатки специально под эту игрушку выпущены. На другие игры никак не реагируют! Такая настройка тонкая…
– Погоди, так тебя к «танковому клубу» Витек приобщил? – перебила я.
– Ну да! – Стас радостно взмахнул рукой. – А что, братцы, это идея! Надо будет Витьку пива выставить! За приобщение, так сказать!
– О, я падаю в долю! Меня он тоже того… приобщил! А можешь… подробнее рассказать… о своих ощущениях?
Стас смущенно махнул рукой.
– Ну, какие там ощущения… Классная игра, чувствуешь себя словно в реале – и все тут. Я ж говорю, аж вспотел…
Ну, понятное дело, если ему тоже, как и мне, казалось, что он побывал в теле реального танкиста, рассказывать об этом он не станет. А я сама – стала бы?
Но он так смущен… Может, с ним все-таки произошло то же самое, что и со мной? Но как об этом спросить? Напрямую? Лешка тогда решит, что мы просто тронулись. А если один на один? Где гарантия, что Стас все-таки признается? А где гарантия, что ему есть в чем признаваться?