«В гости», блин! Как будто все идет, как положено! Как будто это не он пропал на несколько дней, заставляя меня нервничать. Да не нервничать – просто выходить из себя!
«Иди ты на…» – я уже открыла рот, чтобы сказать это, и вдруг с удивлением услышала, что произношу совсем другие слова:
– Спасибо, Виктор. Конечно, хочу.
Россия, недалекое будущее. Виктор
Прикольная девчонка. А ведь она чуть не вцепилась ему в физиономию! Почему? И почему сдержалась?
Все это было бы объяснимо, если бы она играла, скажем, уже раз шесть-семь, и у нее началось привыкание – с некоторыми игроками такое случалось, он знал это. Но ведь она играла только однажды! Он легко мог узнать, чем она занималась на работе с помощью одной крохотной программки. А дома… Ребята Василия Степановича, их шефа безопасности, уверяли, что в эти дни к Наталье никто в гости не заходил и сама она домой никаких свертков не заносила.
– Наташ, тебя никто не обидел? – поинтересовался он на всякий случай. Может, девочка просто чуть не сорвала на нем свое плохое настроение?
Она мотнула головой.
– Неа. Если не считать тебя.
Что это – такая своеобразная шутка? Или она на самом деле на него обижена?
– Ты ж пропал, а мне ничего не сказал…
А это что? Обычные дамские «розовые слюни» – дескать, раз однажды побывала в гостях, стало быть, могу считаться чуть ли не официальной девушкой, и ты, стало быть, должен давать отчет о своих перемещениях? Натка, правда, на такую не похожа, но мало ли?
Он пристально посмотрел на девушку. Она, смутившись, отвела взгляд.
– Понимаешь… Мне почему-то очень сильно… надо играть. Не хочется, а именно надо.
Не фига себе! Неужели и вправду она тот самый игрок, которого они так долго искали?! Именно тот игрок, который способен повлиять…
Девушка выглядела немного виноватой.
– Не знаю даже, что со мной такое…
Конечно, прежде чем открывать ей глаза на то, «что это такое», ему следовало посоветоваться с Анатолием Андреевичем. Следовало. Но…
– Наташа, я… я объясню, что с тобой такое. Только домой приедем, – и объясню.
Россия, недалекое будущее. Наталья
Это… этого просто не могло быть!
И я попросила Виктора рассказать все это еще раз. Он повторил.
Мы сидели в кухне, на столе остывал чай в высоких керамических чашках, а я слушала, как завороженная, и даже поймала себя на том, что рот у меня открыт, как у маленькой. «Личностно-психологическая ассоциация с реципиентом» – звучит гордо! Пускай и не совсем понятно. А вернее, совсем непонятно. Как это все происходит? Как это вообще возможно?! Нет, я, конечно, большая любительница фантастики, но читать что-то такое… несусветное – это одно, а столкнуться с этим в жизни – совсем другое.
– Вить, но ведь это…
Я произнесла это вслух только для того, чтобы сказать хоть что-нибудь. Чтобы услышать свой голос и убедиться в том, что я не сплю.
Виктор молчал.
– Вить, но ведь давно доказано, что никакие изменения прошлого не могут повлиять на будущее! Они просто создают новое ответвление реальности, в котором уже история будет развиваться по другим законам…
– Доказано? – Виктор вздернул брови. – Кем же, если не секрет?
Я почувствовала, как краснею. И действительно, ляпнула же языком! Кем доказано? А кем это вообще может быть доказано?! Ведь путешествия во времени неосуществимы. А может…
– Нат, то, что писатели-фантасты пришли к однозначному… гм, выводу, еще ни о чем не говорит. Можешь мне поверить, над нашей задачей бились далеко не худшие умы. Я… я не смогу объяснить тебе всю, как выражается один наш сотрудник, «физику процесса», поскольку сам я – всего-навсего программист. Пускай и очень хороший.
Надо же – «очень хороший»! Ну, смерть от скромности ему явно не грозит.
– Считаешь меня нескромным? – ухмыльнулся Виктор. – Ну, как говаривал тот же самый мой сотрудник, «скромность украшает только того, кому больше украситься нечем». А если честно, на мой взгляд, человек должен оценивать самого себя адекватно, и в заниженной самооценке столь же мало хорошего, сколь и в завышенной.
Может, я стала бы спорить с ним – есть у меня такая нехорошая особенность, люблю поспорить настолько, что иногда завожусь даже с теми, с кем, по большому счету, согласна. Но сейчас мне не до того.
– Вить, и что, я… я смогу повлиять на ход истории?
Он кивнул.
– Надеюсь, что да. Может быть, не ты одна, может, все вместе – вы, игроки с высоким коэффициентом. Но иначе… иначе получается, что я и еще множество людей прожили свою жизнь зря.
Он смутился. На его месте я бы тоже засмущалась – уж больно пафосная фраза получилась.
Свою ухмылку я быстренько спрятала за чашкой с остывшим чаем.
– Понимаешь, Наталья, ты должна… ты должна понимать, что это – не просто игра. Ты должна осознавать, что делаешь. А пока ты хочешь играть просто потому, что тебя тянет. Поэтому, пожалуй, мы сделаем вот что: некоторое время ты не будешь играть. Тогда через недельку-другую ты сможешь дать ответ, хочешь ли участвовать в этом эксперименте…
Угу, решать он за меня будет, когда и чем мне заниматься.
Я поднялась из-за стола.
– Знаешь что, Витенька…
Он вздрогнул – то ли из-за моего тона, то ли еще почему.
– Я буду играть в любом случае – хочешь ты того или нет. А если ты сомневаешься, что я смогу самостоятельно раздобыть шлем и перчатки, то…
Он качнул головой. Промелькнуло восхищение в его взгляде – или я снова выдаю желаемое за действительное?
– Нет уж, Наталья, мне будет спокойнее, если ты станешь играть под моим присмотром. Кстати, если ты собиралась раздобывать прибамбасы с помощью Сильвестра, то… Я бы очень попросил тебя не… не разбрасываться полученной тобой информацией. Пообещай мне.
Я задумалась. Не очень-то хорошо получалось – я от Сильвестра информацию получить хочу, а сама делиться не намерена. С другой стороны, Сильвестр-то меня и не просил ни о какой информации, единственное, чего он хотел, так это того, чтобы я поиграла в его присутствии. К счастью, об этом Виктор не заикнулся, и я с легкостью согласилась.
– Ладно, не буду… разбрасываться. Подписку о неразглашении ты с меня не потребуешь?
Виктор хмыкнул.
– Не потребую. Чаю еще хочешь?
Я мотнула головой.
– Давай я лучше сперва поиграю.
– Выбирай сорок первый год, – посоветовал Виктор, глядя мне через плечо. Во-первых, не люблю, когда кто-то из-за спины заглядывает, во-вторых, чего это он мне указывает?!
– Ты новичок, – пояснил он. – Новичков обычно обкатывают на самом начале войны.
– Чего это? – не поняла я.
Он отхлебнул чай. Ух, гад, это он специально мне на нервы действует!
– Потому, радость моя, что кончается на «у». Опыта сперва наберись, а потом уж лезь. Знаешь такую фразу – «В бой идут одни старики»? Так вот, в знаковые сражения, в ходе которых и в самом деле можно как-то повлиять на ход войны, новичкам не положено.
Я возмутилась.
– Вот глупость-то! Послушай, это кто же такое придумал?!
Виктор пожал плечами.
– Но ведь как раз по логике самых «обкатанных» и надо посылать в самое начало войны! С чего ты взял, что в самом начале не было сражений, исход которых мог переломить ход войны?! Просто потому, что об этом нигде не сказано? Так у нас о начале войны вообще мало что сказано, по сравнению, к примеру, со сражением под Прохоровкой или со Сталинградской битвой. Может, если взяться как следует, то фрицев можно было бы погнать, не пуская в Украину, не подпуская к Москве и Питеру…
Мне-то казалось, что я красноречива и убедительна. А вот Витек, похоже, так не думал. Пока я ораторствовала, он пощелкал мышкой, понажимал что-то на клавиатуре, и в результате мой выбор оказался ограничен сорок первым годом.
Я надулась. А вот не стану играть – и что ты со мной тогда станешь делать? Расстреляешь? С другой стороны… С другой стороны, я противоречу самой себе. Если моя идея верна – а почему бы ей и не быть верной? – то я… я могу постараться повлиять на события и в сорок первом.
Только надо хорошенько подумать, какое же сражение выбрать. Н-да, в очередной раз я убедилась в том, что трезвый расчет и я – понятия плохо совместимые. Потому что вместо «зрелых и обоснованных рассуждений», я вдруг обратила внимание на маленький и трогательный в своей нелепости танк. Не танк даже – «танчик». «НИ» – что расшифровывается как «На испуг». Такой танк я видела «вживую», когда мы с родителями ездили к родственникам в Одессу. Подобные танки строили в Одессе, на заводе имени Январского восстания на базе самых обычных тракторов СТ3-НАТИ. Обшивали трактор обычной сталью, котловой, кажется, если я правильно запомнила то, что рассказывал экскурсовод, вооружали пулеметами или даже небольшими пушками. Выглядели они смешными уродцами, да еще и жутко грохотали при движении, и, вместе с тем, продержалась ли Одесса целых семьдесят три дня, не будь этих тракторотанков, снабженных зачастую вместо орудия муляжом? Которых румыны в первых боях отчаянно боялись, между прочим, попросту не понимая, что за новый тип советского танка прет на их позиции…