кофе.
По дороге я демонстрировала американцу свои дедуктивные способности и делилась соображениями. Я рассказала ему обо всех своих выводах и сомнениях. Не думаю, что он был очень впечатлён. Но согласился, что на записях с камер может оказаться что-то важное. Больше всего меня беспокоило то, что первая жертва возвращалась в Россию, в то время как все остальные только прилетели в Нью-Йорк.
– Возможно, он находит их не в аэропорту, – ответил Майкл на мои размышления. – Он может быть продавцом в магазине сувениров, где жертвы покупали подарки, или официантом в ресторане, где все они обедали. Мы должны быть объективны, нельзя исключать другие варианты.
Наличие других вариантов меня расстроило, потому что мне нравилась моя теория. Если ключевой точкой отбора русских жертв был аэропорт, это бы всё объяснило. Или почти всё. Но агент Фейссобер прав, нельзя зацикливаться на одной версии, в ущерб другим. Майкл – профессионал. А я занимаюсь этим делом только третий день. Хотя сейчас мне почти не верилось, что ещё три дня назад я была дома, в России, и о зверских убийствах слышала только из новостей.
Закончив разговор с менеджером, подошёл Майкл. Я пододвинула ему вторую чашку с кофе. По его виду стало понятно, что ничего нового агент Фэйссобер не услышал. Он сделал несколько глотков, прежде чем ответить на мой испытующий взгляд.
– Подруги Кати уехали ещё до того, как её тело опознали.
Вот это номер.
– Они бросили друга в беде? – не могла поверить я.
– Необязательно. – Успокоил Майкл. – У неё могла быть причина продлить своё пребывание в Нью-Йорке.
– Ага, – хмыкнула я, – смерть.
Американец протянул мне сложенный лист бумаги с эмблемой отеля.
– Это имена троих спутниц Кати Егоровой.
Отлично, для Константина Петровича есть работа.
Лексингтон авеню, Кафе быстрого питания
11.54
В Нью-Йорке очень развита индустрия общественного питания. Здесь на каждом углу можно купить сэндвич, гамбургер, кусок пиццы, быстро проглотить его и бежать дальше. Мне нравится этот напряжённый стиль жизни, это бесконечное движение. И я люблю фаст фуд. После ухода Славика я совсем перестала готовить и питалась в основном бутербродами и изредка яичницей. И сэндвичи Нью-Йорка с радостью предоставили мне свой богатый ассортимент. В этом, похожем на вагончик, заведении предлагали фирменные нью-йоркские бейглы.
Константин Петрович, которому я позвонила, выходя из гостиницы, оказался занят на позднем совещании, и мы с Майклом решили перекусить. Я предложила угостить напарника, поэтому он ждал в машине на другой стороне улицы. Взяла ему с ветчиной и жареным яйцом, а себе с тунцом. Всегда хотела попробовать бейгл с тунцом. Я быстро сунула нос в бумажный пакетик и поморщилась. Рыба она рыба и есть, хоть тунец, хоть путасу. Надо было брать с колбасой, тут не ошибёшься.
Я перебегала улицу в потоке движения, в руках у меня были два бумажных пакетика с бейглами, две бутылки воды и салфетки. И в этот момент конечно же зазвонил телефон. Я добежала до машины Майкла, быстро открыла пассажирскую дверь и бросила всё на сиденье. Но всё равно не успела. Телефон уже укоризненно замолчал. Вот ведь блин. Быстро нажала на вызов.
– Константин Петрович, извините, руки были заняты, – начала объяснять, как только он ответил.
– Лиля, – строго сказал начальник, не слушая оправдания, – ты ведь понимаешь, всю степень ответственности, возложенной на тебя? В этой ситуации легкомыслие не допустимо.
Ну, раз «ты» и «Лиля», значит всё не так страшно.
Мы с девчонками из отдела шутили, что девяносто девять процентов разносов наш Петрович устраивает за не поднятую вовремя трубку, и только один процент за не сданный вовремя отчёт. И лучше задержать отчёт.
Впрочем, к телефонному пунктику Ефимцева мы быстро привыкли, а во всём остальном он оказался мировым начальником.
– Да, Константин Петрович, – я старалась подпустить в голос смирения и раскаяния, – такое больше не повторится.
– Надеюсь, Лиля. – Голос ещё сердитый, но разнос он устраивать мне не собирался, ситуация и впрямь слишком серьёзная. Всё остальное может и подождать. – Мне передали, что ты звонила по срочному вопросу.
– Константин Петрович, мы узнали имена подруг второй жертвы, Екатерины Егоровой. Но девушки уже вернулись в Россию. Их нужно срочно допросить. Выяснить, почему они улетели, а подругу оставили в Нью-Йорке?
– Понял, диктуй имена.
Вот, чем хорош Ефимцев, схватывает на лету. Ему не нужно долго объяснять.
Отключив телефон, я заметила, что Майкл смотрит на меня, в прямом смысле открыв рот. Да, у нас, русских, начальников боятся так, что подпрыгивают. Я села в машину и наконец-то достала бейгл с тунцом. Всё-таки я в Нью-Йорке, здесь столько всего нужно попробовать.
– Я получил разрешение на осмотр номера, где жили Ардовы. Вы готовы ехать, Лилиа?
Я молча кивнула и вытерла салфеткой набитый тунцом ртом. Неплохо однако.
Гостиница «Ростел»
16.00
«Ростел» чем-то напоминала на российскую гостиницу: за чистотой особо не следили, лифт отсутствовал, один санузел предназначался на три комнаты. Персонал не слишком дружелюбный, но удостоверение агента ФБР открывает все двери.
Ардовы жили на втором этаже в обычном двухместном номере с общей кроватью, на мой взгляд, слишком низкой для стариков. В комнате пахло корвалолом и несвежей едой. На тумбочке у кровати – лекарства и стакан с водой, рядом – что-то похожее на бурритос двухдневной давности. На кровати – сложенная стопками одежда и несколько книг. Кажется, с тех пор, как у Зои Михайловны случился инсульт, сюда никто не входил.
Я подошла поближе. Достоевский «Братья Карамазовы», Чехов «Пьесы», томик стихов Ахматовой. Старички-интеллигенты отправились в свадебное путешествие в Нью-Йорк. Денег хватило лишь на дешёвую гостиницу в Гарлеме, и то наверняка помогли дети или внуки. Я почувствовала, как подступают слёзы, и отошла к окну. Вид из окна не радовал. Можно было бы винить во всём гарлемскую преступность. Но Николай Иванович стал третьей жертвой, а две предыдущих жили в благополучных районах.
Я обернулась на скрипнувшую дверь и усмехнулась: здесь даже двери скрипят, совсем как на родине. Вернулся Майкл, он беседовал с персоналом.
– Всё то же, – ответил он на мой молчаливый вопрос, – никто ничего не видел, и никто ничего не знает. Вечером, около восьми, старик вышел в супермаркет за углом и не вернулся. Его жена уже спала, а сотрудники гостиницы не обратили внимания. Поэтому искать начали только утром.
Вот, чёрт. Глаза ещё больше защипало. Я представила, каково было Зое Ардовой проснуться одной в чужом городе после пятидесяти лет совместной жизни. И думать, что, если бы она не уснула, Николай по-прежнему мог быть рядом.
Майкл осматривал номер.
– Русские любят читать русских