Читать интересную книгу Зимний излом. Том 2. Яд минувшего. Ч.1 - Вера Камша

Повар пошевелил губами и сообщил то, что цивильный комендант знал и так.

Сбежавшего мерзавца звали Гильермо Паччи, и он приходился племянником удалившемуся от дел истопнику, который его и привел.

Паччи-старший объявил, что получил в наследство постоялый двор, распрощался и уехал. Где получил? Где-то в Рафиано. Добраться до новоявленного трактирщика было не легче, чем до племянника.

– Гильермо был хорошим истопником? – подал голос сидевший у двери Нокс.

– Ох, сударь, – колыхнул пузом кухонный владыка, – откуда ж мне знать? У него один огонь, у меня другой.

– Хорошо, – велел Ричард, – можешь идти.

Повар убрался. Дикон с тоской глянул на безнадежно пустой бумажный лист. От слуг не было никакого толка. Все, что удалось узнать, юноша услышал от Марианны и первого же допрошенного лакея. Остальные талдычили все то же самое.

Что делать дальше, Ричард не представлял. Уцелевшая прислуга подозрений не вызывала, спасшая Робера баронесса – тем более. Оставалось повесить пойманных разбойников, объявить награду за головы сбежавших и успокоиться, но этого-то юноша и не мог. Покушение на Эпинэ слишком напоминало охоту за ним самим. Кому-то очень хотелось, чтобы в Талигойе не осталось Повелителей, и его следовало найти. Легко сказать!

Дикон с отвращением допил остывший шадди. Четвертая чашка за утро, а спать все равно хочется. Ричард неуверенно глянул на молчащего Нокса: полковник был подтянут и непроницаем. Ему не пришлось задыхаться в Доре, а потом два дня кряду вместе с сюзереном принимать посольские соболезнования.

– Полковник, я не понял вашего последнего вопроса.

– Простите, монсеньор. Мне подумалось, что этот Паччи был не истопником, а «висельником». Иметь своего человека в доме очень удобно.

– Я тоже так считаю, – кивнул Дикон.

Все верно. Гильермо улучил подходящий момент, дал знать сообщникам и сам же их впустил. Вместе они заперли слуг, ворвались через потайную дверь в будуар. Все сходится! Только кто за всем этим стоит?

– Я не помешаю? – Мягкие шаги, аромат духов. Марианна так и не легла! И не ляжет, пока они не закончат.

– Сударыня, – как же она все-таки хороша, – скоро мы освободим вас от своего присутствия.

– Монсеньор, – баронесса уже взяла себя в руки, однако вздернутый подбородок и спокойный голос могли обмануть Нокса, но не Ричарда, – я всегда рада видеть вас в своем доме. Может быть, еще шадди?

– Благодарю, сударыня. – Еще одна чашка – и тошнотворная, горько-сладкая жидкость хлынет из ушей. – Это было бы прекрасно.

– Я сейчас распоряжусь.

Шуршащие шелка, запах роз, тихий стук потайной дверцы… В Янтарной спальне тоже пахнет розами, но сначала – дело.

– Джереми, сколько осталось?

– Трое, – с нескрываемым облегчением откликнулся северянин, – камеристка и конюхи.

– Сперва камеристку. – Сейчас он в шестнадцатый раз услышит про наследство в Рафиано.

– Да, монсеньор. – Все, что случилось с Иноходцем, от выстрела в Эпинэ до нынешнего нападения, – звенья одной цепи. Нужно ускорить свадьбу. Повелителю Молний нужен наследник, и чем скорее, тем лучше

– Камеристка, – невозмутимо доложил Джереми, – зовут Ваннина.

– Монсеньор. – Похожая на щуку шатенка сделала книксен. Прошлым летом она подавала им с Марианной шоколад. Прямо в постель.

– Во время нападения, – сухо уточнил Ричард, – ты была у родных?

– Да, монсеньор, – затараторила щука, – госпожа меня отпустила. Кабы я знала, что такое случится, ни за что бы не ушла, но кто мог подумать…

– Ваннина, – прервал словесный поток Дикон, – пропал истопник. Что ты о нем можешь сказать?

– Он крался как кот, – глаза Ваннины стали злыми, – как кот-вор. Он все вынюхивал, везде шнырял. Его дело – камины, затопил и спи, так ведь нет! Везде норовил пролезть, то дымит у него, то растопки мало…

– Все? – Эта злюка сейчас навспоминает, утонешь. – Больше ничего не заметила?

– Невежа он был, – отрезала камеристка, – грубиян. Обхождения деликатного не понимал. Дориан, камердинер господина барона, он сейчас в отлучке, говорил, что обтешется, да деревенщина деревенщиной и подохнет. Уж вы меня, монсеньор, простите, только нечего проходимцев всяких подбирать. Толковала ведь я Дориану, что нечего истопнику в парадных залах толкаться, а тот заладил, что не моего ума это дело. А у господина барона сердце доброе, а понятий об жизни, словно у егойных воробьев. Ну и кто прав?

– По всей вероятности, ты, – подал голос Нокс, и лучше б он этого не делал.

– Я гаденышей за хорну чую. – Ваннина сделала книксен полковнику. – Вот хоть господина Салигана взять… Вроде маркиз, а об обхождении никакого понятия! Ни одеться тебе, ни помыться. Какой он кавалер, когда ровно из хлева вылез, а туда же, на госпожу глаз положил, только госпожа баронесса грязи не любят, госпожа к чистоте привыкли. Уж если они кавалера привечают, то у него все на месте – и обхождение, и личико, и одет как положено, да монсеньор и сами знают…

Служанка многозначительно улыбнулась, это было неприятно. Кому еще она наболтала? И ведь не уймешь…

– Ваш шадди. – Старичок с подносом появился удивительно вовремя.

– Передайте мою благодарность баронессе. – Дикон поднес невесомую, расписанную бабочками чашечку к губам. Навязчивый горький запах вызывал тошноту, а ведь некоторые этим пойлом восторгаются. Юноша поставил шадди прямо на пустой лист. Пора было заканчивать.

– Итак, ты Гильермо не доверяла и говорила об этом камердинеру господина Капуль-Гизайля, а он внимания не обратил. Это все?

Это было не все. Далеко не все.

– Господин Дориан много о себе полагает. – Баронский камердинер явно не давал Ваннине покоя. – Еще был бы он камердинером монсеньора… Или господина Эпинэ, или господина Марселя, а он кто? Да никто, а носом сейчас луну сшибет… А все с того, что госпожа баронесса совсем барона разбаловали. И птички ему, и черепки. Оно понятно, деток нет, деньги есть, чего не побаловать, только лучше б они в строгости дом держали.

Господин Салиган, тот тоже хорош! Пакость всякую таскает, а тот и платит. И чего не заплатить, денежки-то не его. Муженек-то к нам голодранец голодранцем подкатился, только добра и было, что клетка с воробьем этим желтым. Правда, человек он добрый, свое место знает, только лучше б он…

Вошла Марианна, тихо села рядом с Ноксом. Нокс покосился на баронессу и неожиданно поправил воротник.

– Сударыня, – полковник наиучтивейше наклонил голову, – мы почти закончили. К сожалению, ничего важного узнать не удалось, но монсеньор не теряет надежды.

– У вас есть более важные дела, – просто сказала Марианна, – но когда выдастся свободная минутка, вспомните, что в этом доме вам рады. К вам, господин Нокс, это тоже относится.

– Благодарю. – Служака растерялся, и Дику впервые за последние три дня стало смешно.

– Полковник Нокс, – объявил Повелитель Скал, – отныне лично отвечает не только за мою безопасность, но и за вашу.

– Будет исполнено, – отчеканил северянин. – Сударыня, вы под защитой Скал.

– Я тронута, – женщина благодарно улыбнулась, – но это, поверьте, излишне. Вряд ли разбойники вернутся, а у вас столько дел.

– Служить вам – наш долг, – не согласился Нокс. – Ваша камеристка утверждает, что пропавший истопник вел себя подозрительно. Она говорила о нем с камердинером вашего супруга, но тот не обратил на это внимания.

– Глупости, – улыбнулась Марианна, – у Ваннины очень живое воображение, и она никогда не ладила с Дорианом. Теперь, когда Гильермо исчез, она найдет, что вспомнить, когда же он был в доме, Ваннина находила его общество весьма приятным.

Если так, неудивительно, что истопник сбежал. Ричард поймал бархатный взгляд и улыбнулся в ответ. Как же она перепугалась в эту ночь и как держится. Удивительная женщина, просто удивительная!

– В таком случае не смею долее мешать вашему отдыху. Благодарю за объяснение и за… шадди.

– Что вы, – как мало слов и как много сказано, – это я ваша должница. Ваннина, ты свободна.

Лицо служанки стало упрямым.

– А монсеньор меня не отпускал. Монсеньор еще не знает, что Гильермо сговаривался с господином Салиганом. Вот так-то, сударыня! Я-то думала, они о плошках бароновых шепчутся, а они на вас нацелились. Уволочь хотели, только господин Эпинэ помешали…

2

Удачу нужно обмывать, а то иссохнет, как жаба в жару. Нельзя возвращаться на корабль со всеми деньгами, море скаредов не терпит: не поделишься с трактирщиком, отдашь все крабьей теще.

– Еще можжевеловой. – Юхан Клюгкатер с достоинством стукнул о дубовый стол пустым стаканом. – Нам с другом Леффером!

– Бу'сделано, – проорал сквозь грохот бубна подавальщик. – А закусить?

– Мясо? – повернулся Добряк к лейтенанту, подтвердившему трагическую гибель груза и сопровождавшего его интенданта.

– Свинину! – постановил Леффер. – На углях!