– У тебя же нет ничего сегодня, – говорю я.
– Есть, мне там… кое-что забрать нужно, – Бонни быстро хватает свою сумку и слишком быстро уходит из квартиры.
Понятно. Отговорку придумать не смогла, а уйти из дома надо было. Я ее не виню. Не в настроении разговаривать на счет того, что произошло вчера. Ведь именно она меня застала в таком состоянии.
Сэм продолжал на меня обеспокоенно смотреть, и это начинало бесить. Отпиваю ледяной воды, мне становится немного лучше.
– Поговорить не хочешь, Джесс? – голубые глаза старались заглянуть в мои, но кубики льда в моем стакане были куда интереснее.
– О чем Сэм? И я просила меня так не называть, – стараюсь максимально показать мое внутреннее состояние на лице – полное безразличие.
– Ты же знаешь, что всегда можешь со мной поговорить, – его рука тянется к моему стакану, и я тут же убираю руку со столешницы.
Тут ты сильно ошибаешься, Сэм. С тобой я точно говорить не стану. Даже если ты будешь последним человеком на земле. Но вслух ничего не произношу.
– Бонни считает, что это из-за меня случился этот срыв, – в глазах столько сожаления, сколько было вчера у Джеймса, из-за чего по телу пробегает холодная дрожь. – Говорит, что еще не оправилась от расставания, от того, что скоро я женюсь…
– Хватит! – я поднимаю ладонь вверх, давая знак замолчать.
– Ты можешь поговорить со мной, Джесс, – не унимается Сэм. – Если это насчет того неприятного типа мистера Руиса. Куда он, кстати, тебя увез тогда с выставки?
– Что? – допроса с пристрастием мне не избежать, – Мы говорили насчет работы, и обсуждать я с тобой этого не стану.
– Твое право, но он какой-то скрытный тип, тебе не показалось?
Я допиваю холодную воду и хочу закончить этот неприятный разговор.
– Сэм было приятно с тобой поговорить, но мне нужно работать, ты же знаешь, что работы у меня прибавилось.
– Что ты делала вчера на Малтноме? – в голосе послышались недовольные нотки, отчего мои глаза округлились. Как? Откуда? – Я видел вас вчера.
Сэм следит за мной? Я выпрямила спину и окинула парня подозрительным взглядом.
– Ничего не подумай плохого, – он пожал плечами, – Я за тобой не слежу, Кассандра работает в гостиничном комплексе недалеко от водопада.
Кассандра? Что за Кассандра? Словно прочитав мои мысли, Сэм пояснил:
– Моя будущая жена – Кассандра.
А, ну да, конечно.
– Я ехал вчера забирать ее с работы, – он продолжал говорить, не дожидаясь моего ответа, – и увидел тебя, спускающуюся с водопада. Я припарковался, думал подойти, но такси быстро приехало и, как мне показалось, ты была не в лучшем расположении духа. – Слушаю Сэма, и мне становится не по себе от его слов. – Я не выходил из машины, ждал Кассандру, пока она придет и увидел этого Руиса на нижнем ярусе Малтномы. Он недолго простоял там и тоже спустился вниз. Как я понял, пошел к своей машине, черному мерсу, правильно?
Я киваю головой, чувствуя, что вот-вот и что-то узнаю о скрытном Джеймсе.
– Он кому-то позвонил и прямо тут же приехал такой же черный мерс. Из него вышел какой-то лысый тип, они о чем-то поговорили и он передал этому Руису белый конверт. – Сэм выдохнул, – там определенно были наркотики, Джесс. Он ими торгует и хочет тебя туда втянуть.
Из меня вырывается нервный смешок. Я перевариваю информацию, не понимая, полезная она для меня или нет. Дело тут определенно не в наркотиках, тут что-то глубже, но что я понять не могу.
– Описать сможешь этого мужчину, который был с ним?
– Подозрительный мужик, лица я его не разглядел, но он сильно сутулился, – Сэм внимательно смотрит на меня. – Будешь искать его?
Я поджимаю губы и ничего не отвечаю.
– Я могу помочь? – спрашивает он и в глазах столько надежды, словно уверен, что я соглашусь на его помощь.
– Нет, Сэм, – отрезаю я, – Занимайся лучше своей невестой и подготовкой к свадьбе, а меня оставь в покое. Даже не знаю благодарить тебя или нет за то, что ты сейчас мне рассказал.
– Я просто предупредил, – он пожимает плечами и делает безразличный вид.
– Сэм, мне, правда, нужно работать.
Мне нужно время, чтобы переварить информацию о Джеймсе и подумать над тем, что же он все-таки скрывает. Нужно время побыть одной.
К моему счастью Сэм не задает лишних вопросов, и, попрощавшись, я закрываю за ним дверь.
Мне нужно время, чтобы расставить все мысли по полочкам в моей и без того забитой глупостями голове. Иду в студию, захватив с собой минералку со льдом. От увиденного впадаю в «легкий» шок. Везде краска, все мои эскизы и заготовки можно смело отправлять на помойку. Сломалась пара любимых кисточек, и треснул подрамник для холста, но в таких случаях у меня есть в запасе еще. Аккуратно переворачиваю незавершенную работу, черные, жирные мазки пришлись точно по светлым местам картины. Их можно было бы исправить, придись они на темные места, а сейчас придется ждать дня три и накладывать еще слой масла. Исправить можно, но нужно время, которого у меня нет.
Собираю эскизы с пола, некоторые выкидываю сразу, кладу испорченный холст на стол, пусть там сохнет, пока буду заниматься другими работами. Все заготовки на палитре, конечно, бесследно исчезли, превратившись в разноцветную гамму красок.
Пропитываю тряпку в растворе, стараюсь оттереть краску с пола и рабочего стола. Убираю осколки бутылки, и когда студия обретает божеский вид, иду проверять почту от Софии и приступать к следующему заказу.
Пришло сообщение от Сары, которая хочет продлить со мной контракт на услуги персонального агента и сообщает о том, что после того, как я покинула выставку, были куплены еще три работы. Сара выслала фотографии этих работ, и по спине пробежал неприятный холодок. Маяк, портрет и брызги на стене. Купил их Джеймс Руис.
Значит, когда мы ехали в ресторан эти работы уже были куплены? И он нагло издевался надо мной своим раздевающим взглядом черных глаз?
Я быстро печатаю ответ Саре, сообщая, что контракт продлен, и я завтра загляну на выставку. Откидываюсь на спинку компьютерного кресла, думая отдохнуть, но мысли, которые я так старательно расставляла по полочкам в голове, снова обрушились на меня непонятной лавиной вопросов.
Если работы были куплены сразу после того, как мы уехали в «Золотой лес», зачем нужно было устраивать этот откровенный фарс? Он что-то не договаривает. Не зря же его взбесило то, узнав, кому посвящены картины на самом деле. Я устала от недопонимания и вопросов. Сделаю заказ и вычеркну этого человека из моей жизни. В который раз.
На второй фотографии был изображен солнечный день. Зеленый утес на берегу моря, усыпанный разноцветными цветущими травами. Вода ближе к земле была ярко-зеленой, переходя возле горизонта в глубокий бирюзовый цвет. Ярко-голубое небо с пушистыми облаками придавали целостность картине. На утесе стояли две девушки в длинных платьях. У одной из них был оранжевый зонтик, который смотрелся, как центр композиции всей работы.
Такое чувство, что я где-то видела эту фотографию, в глубоком детстве, но память окончательно стерла о ней воспоминания. Либо это опять мои тараканы в голове веселятся и подозревают всех подряд. Отгоняю эти надоедливые мысли и направляюсь в студию, делать наброски с фотографии.
Весь день я провела в студии, даже выключила телефон, чтобы полностью уйти в работу. После вчерашнего срыва придется пару-тройку работать по ночам, чтобы закончить все вовремя, и я это сделаю. Настрой у меня решительный. Сделать. Вычеркнуть. Забыть.
Запах меда уносит далеко за пределы квартиры и Портленда. Я будто сама стою на этом утесе, а теплый морской ветер играется с моими волосами. Девушки в длинных платьях машут мне рукой и зовут к себе. Я бегу к ним, и мы безудержно смеемся, забывая обо всех проблемах. Смотрю на глубокие воды океана, который вместе с волнами уносит все мои переживания и мне становится настолько легко в душе, что хочется расплакаться от счастья. Настолько сильно меняет живопись, особенный мир художника, в котором тот живет.
Вместе с пришедшим вдохновением быстрей идет и работа. К позднему вечеру я закончила полностью тени и начала работать со светом. Выдавливаю желтый, красный и индиго. Смешиваю краски по очереди, потом все вместе, потом беру их отдельно. Делаю два-три мазка и смотрю, как получился цвет. Чуть светлее? Добавляю желтого, и снова пробую цвет. То, что надо. Делаю продолговатые мазки на утесе, и тот сразу же начинает светиться жизнью, от красок.
– Вижу, что ты снова взялась за кисть, – голос сестры оторвал от блуждания по собственному миру, но головы я так и не повернула.
– Ага, – мой голос звучит тверже, чем вчера.
– Я рада, что тебе лучше, – ее шаги становились все ближе и вот уже она стоит рядом со мной, внимательно наблюдая за моими действиями.