– Я так рада тебя видеть, – мы стоим посередине квартиры в крепких объятьях друг друга, и это как бальзам на душу после неудачного ужина с Джеймсом. – Когда ты приехала? – я отхожу от сестры, чтобы лучше ее разглядеть.
Моя выпускница стала совсем большая. В этом году она должна поступать в колледж в Ванкувере, но почему-то оказалась за пятьсот километров от дома. Ее синие, как у мамы, глаза светятся любовью и счастьем, белокурые волосы собраны в лохматый пучок. Как же я по ней скучала!
– Пару часов назад, – ее широкая улыбка заставляет меня улыбнуться еще больше и загнать неприятные мысли о темных, раздевающих меня глазах, далеко внутрь. – Джесси, ты круто выглядишь! – она окидывает меня взглядом и прищелкивает языком.
– А спину так и не научилась держать. Выпрямись, у тебя же обалденная грудь!
– Давай не будем!
– А что? Мне только завидовать остается.
Я заливаюсь смехом и снимаю неудобные туфли.
– Кстати спасибо, что дала ключи, когда приезжала в Ванкувер. Видишь, они пригодились, – Бонни хитро улыбается, – мама дозвониться не могла до тебя, хотела поздравить с открытием выставки.
Сестра включает свет в гостиной и с размаху падает на диване.
Я вспоминаю о телефоне первый раз за день и боюсь представить себе, сколько пропущенных звонков там. Я ни капли не удивляюсь, когда вижу десять от мамы и ни одного от отца. Впрочем, последнее меня не удивляет, он никогда не интересовался жизнью своих дочерей. Набираю номер мамы и даю знак Бонни, чтобы дала мне минуту на разговор.
– Джесси, ну наконец-то! Я так переживала за тебя! – голос мамы такой теплый, кажется, что она стоит рядом.
– Прости мам, замоталась, – оправдываюсь я.
– Как все прошло?
– Просто замечательно, десять проданных работ, – отвечаю я и в своем голосе слышу гордость, но она тут же меркнет – А еще был ужин… с клиентом.
– Даа?… – мама сладко протягивает слово, давая понять, что хочет подробностей.
– Помнишь мистера Руиса? Я тебе про него говорила, собственно с ним я и ужинала. Мы обсуждали работы, которые он хочет купить, – все рассказывать я не буду, не в том состоянии.
– Ого! Ты же его в первый раз видела за год? Определенно это очередной седой толстенький старичок, который любит поговорить об искусстве?
Как же ты ошибаешься. Перед глазами встает раздевающий меня взгляд. Маме пока что не обязательно про это знать, и я соглашаюсь с ее версией.
– Я так и думала, – в голосе мамы небольшое разочарование, – у тебя просто никто другой не покупает работы, не обижайся.
– Ничего, все в порядке.
– Бонни приехала уже?
– Да, почему не сказала мне, что она приедет, я бы ее встретила.
– Вчера пришли результаты и мы узнали, что она поступила в колледж в Портленде! Ты представляешь?! Она тебе еще не сказала?
– Нет еще.
– Ох, Джесси, это такая удача, что она поступила именно туда. Она поживет у тебя некоторое время? Ты же не против?
– Ты шутишь? Нет, конечно! Я буду только рада, и к тому же, будет кому присмотреть за этим гиперактивным подростком, – я кидаю взгляд на Бонни, которая хмурит брови от моих слов.
Я хитро улыбаюсь сестре.
– Мам нужно идти, мы разберем вещи и будем ложиться спать.
– Спокойной ночи, дорогая. Целую.
– Я тебя тоже.
Сестра привезла с собой три забитых доверху чемодана. Мы раскладываем вещи в шкаф. Неожиданный сюрприз Бонни удался. Я очень рада, что она приехала и осуществила свою мечту – поступление в колледж на врача. Она большая молодец. Меня переполняет гордость за сестру. Это и к лучшему, что я сейчас буду не одна. Одной в стенах квартиры можно сойти с ума.
– Мне эта квартира больше нравится, она стильная и просторная, нежели та, которую вы снимали с Сэмом, кстати, как он? – Бонни оглядывается вокруг.
– О нет, говорить о нем я точно не стану!
Наконец-то все вещи разобраны, приняв душ, мы с сестрой расположились на диване перед большим телевизором.
– Да ладно! – она пихает меня в плечо и делает глоток «Бада» из бутылки, – я никому не скажу! Как и то, что ты спаиваешь малолетних.
– Эй! Давай тогда сюда! – пытаюсь забрать бутылку, но безуспешно.
Мы смеемся, и на душе ничего не остается от разговора с Джеймсом. С сестрой всегда так, она как бальзам на мои душевные раны. Только вот в случае с Сэмом мне помогла живопись. Я осталась одна в большой пустой квартире, а все родные были далеко. Благодаря именно сладкому запаху масла я пережила, то время.
– Так ты расскажешь мне про него? – Бонни хитро смотрит на меня и закидывает в рот орешку.
– Про кого?
– Дурочку не строй из себя, Джесси! Я про этого красавчика, который тебя подвозил на шикарном черном мерсе, я видела вас в окно, – сестра расплывается в ехидной улыбке при виде моего выражения лица.
– Это был Джеймс Руис.
Да, – ей я могу сказать.
– Погоди, тот самый мистер Руис? – глаза Бонни сверкают любопытством.
– Да.
– Ого, – удивленно выдыхает она и делает несколько глотков пива, – он намного круче, чем Сэм.
– Ну, как сказать…
– Я чего-то не знаю? – не унималась сестра. – Выкладывай Уильямс!
– Это сложно объяснить.
– Умоляю, Джесси! Расскажи!
– Нет! – отрезаю я и встаю с дивана, – надо ложиться спать.
Разговаривать про Джеймса я точно не готова.
Бонни ничего не говорит. Она знает, что если я не хочу говорить, то из меня это не вытянешь. Мы разбираем диван, и сестра обиженно отворачивается к стенке. Сегодня точно не мой день. Утро вечера мудренее, и, завернувшись в одеяло, я падаю в темный глубокий сон навстречу темным глазам.
Просыпаюсь от продолжительного звонка в дверь, после которого следуют громкий стук. Кто так долбится? Кого принесло с утра пораньше? Сестра спит без задних ног, просить ее встать и открыть дверь бесполезно. Поднимаюсь с кровати, и такое чувство, что моя голова сделана из чугуна. Не надо было вчера мешать пиво с шампанским. Опять раздается настойчивый стук в дверь.
– Иду я, иду…
Протираю глаза и плетусь к двери. Смотрю в глазок и вижу Софию с недовольным выражением. Черт. Я совсем забыла, что она должна приехать. Открываю дверь и улыбаюсь сонной улыбкой.
– Здравствуйте, София, – пропускаю девушку внутрь.
Она окидывает меня взглядом. На мне белая футболка с пятнами от пива, которые я получила, когда мы с Бонни веселились. Волосы разлохмаченные, а рот лучше вообще не открывать. Сквозь землю готова провалиться.
– Вижу, что открытие выставки прошло удачно, – она понимающе улыбается и проходит в квартиру.
Я утвердительно киваю и провожаю ее в студию, но по пути спотыкаюсь о стеклянные бутылки пива, которые со звоном раскатываются по паркету в разные стороны.
– Сестра приехала, – объясняю я.
Боже! Ну и позор! София ничего не говорит, а только улыбается, и я не понимаю, хорошо это или плохо. В студии на удивление порядок, что бывает крайне редко. Запах меда и красок приводят меня немного в чувство. Проверяю масло на холсте и оборачиваю мой «кровавый закат» в чистую ткань, и передаю картину секретарю Джеймса.
Сегодня София в белой блузке и джинсах, волосы собраны в маленький хвост, а черные прядки обрамляют ее бледное лицо. Для своих сорока с хвостиком лет она выглядит вполне молодо.
– Приятно иметь с вами дело, Джессика.
София берет работу у меня из рук и достает из маленькой сумки белый конверт.
– Это остальная часть, – говорит она.
Беру конверт в руки, и он оказывается тяжелее, чем вчерашний. Что ж, сто пятьдесят тысяч он мне заплатил, нужно срочно приступать к работе.
– Я выслала вам образцы работ на вашу почту, – говорит София, – больше задерживать вас не буду, мне пора идти.
Без лишних вопросов я провожаю девушку и направляюсь прямиком в душ.
Горячие струи воды приводят в чувства, и в голову снова лезут воспоминания о вчерашнем дне. Выставка и впрямь получилась роскошная, нужно позвонить Саре и продлить с ней контракт. Нравится она мне. Конечно же, взбалмошная, но чем-то напоминает сестру. И продажа десяти картин в первый же день выставки дорогого стоит.
Мысли плавно переходят к голубоглазому Сэму и меня передергивает. Ну и скотина! Мало что пришел на мою выставку, так еще и заявил, что женится и жена беременна! Конечно, мне нет никакого дела до его жизни, полгода прошло, но почему-то я дала слабину. Спас меня от бывшего, как ни странно, именно Джеймс.
Не забуду, как он смотрел на Сэма. Очень глубокий взгляд. Этот взгляд меня преследовал весь вечер и даже во сне. Да, он чертовски красив и привлекателен, но если допустить мысль, что у нас что-то будет, я могу уверенно сказать – с таким человеком у меня ничего не выйдет. Как можно вообще что-то быть с человеком, который ничего не говорит, думает о чем-то своем, а потом злиться на то, что ему отвечают взаимностью.