— Почему я?! — взревел я, собрав в кулак всю злость, что скопилась за эти минуты на Анну.
Гнев Анны тут же сошел на нет. Это было видно по расслабившемуся лицу и хитрой улыбке, что коснулась ее губ. Обняв меня за шею, отчего я был готов тут же упасть на землю, Анна приподнялась на цыпочках, в прямом смысле обжигая мое ухо своим дыханием.
— Ты знаешь других, — прошептала она, касаясь моей щеки ладонью, — почти всех. Найди, Марк. Найди их всех, Марк…
В ушах шумело. Закусив изнутри щеку я давился металлическим вкусом на языке вперемешку с кровью, зажмурившись, я пытался снова обрести дыхание, но жар не давал сделать и вдоха. Я закашлялся, пытаясь отпрянуть от пламени, что полыхало около моего тела.
— Марк! — визг достиг моего сознания сквозь пелену боли, — Марк, черт, давай же!
Кто-то кричал, пока я пытался выпутаться из обжигающих объятий ведьмы. Земля закружилась, а кроны деревьев почему то оказались внизу, корнями уходя далеко в небо. И лишь когда ливень обрушился на мою голову, я смог глубоко вдохнуть.
Ледяная воды стекала по моему лицу, борабаня по дну ванной. Закашлявшись, я резко поднялся, скидывая с плечей чьи-то маленькие холодные ладони.
— Да успокойся ты, — через водную пелену перед глазами я разглядел очертания напряженного лица Анны, — нужно охладить ожоги.
Какие ожоги? Прикоснувшись к лицу я поморщился.
— Мы уснули, — словно это что-то объясняет сказала Анна, перехватывая душ в другую руку, — а когда я очнулась, от твоего лица шел дым. Черт, ты тяжелый, знаешь?
Резко поднявшись на ноги, я повернулся к зеркалу, Везде, где “во сне” меня касались руки Анны, кожа была покрыта огромными волдырями. Красные пятна пульсировали, отрезвляюще пробиваясь к сознанию.
— Все в порядке, — улыбнулась Анна, кивнув на свои ноги, — это на самом деле не так страшно, да и проходит быстро. Первый раз только сложно…
— Выметайся отсюда, — оперевшись на раковину, гаркнул я, больше не глядя в ее сторону.
— Марк, все нормально, — осторожно прошептала Анна, но я запретил себе ее слушать.
Это не то, что я мог себе представить. Это выходило за самые свободные рамки. Рядом со мной сейчас стояла девушка, что секунду назад чуть не оставила от меня горстку пепла. А я не сомневался — Анна могла.
“В некотором смысле”.
— Вон отсюда! — рявкнул я, прижимаясь лбом к холодному стеклу, — Пошла вон!
— Ладно, — я не видел ее, но в сознании четко отразилась картина, как тонкие плечи опускаются, а Анна идет к выходу, — хорошо, Марк. Спасибо за все.
Травница
Франция, Нёшательский феод, деревня Домреми
30 мая 1435 года
— Пришла, — охнула Катерина, быстро затягивая Анну в дом.
Оглядевшись по сторонам, женщина тут же захлопнула дверь, а Анна чихнула от запаха стоявшего в помещении. Глаза тут же заслезились, и она прикрыла нос платком. Причина обнаружилась сразу. Все окна были плотно закрыты пропитанной воском тканью да так, что свежего воздуха в дом практически не проникало. По совету шарлатана, выдающего себя то ли за местного лекаря, то ли за чумного доктора, чудом пережившего эпидемию почти столетней давности, заботящиеся родные завалили весь дом самыми зловонными вещами, что смогли обнаружить: от дохлых крыс у порога до полного ночного горшка в углу комнаты больного.
Не выдержав вони, Анна быстро подбежала к окну, рывком содрала с него ткань и тут же распахнула настежь. Спасительный воздух тут же проник в комнату, контрастируя с накопившейся за время вонью.
— Уберите все, — прокашляла Анна, всем телом высунувшись на улицу, — нужен свежий воздух.
Катерина возмущенно запыхтела и, подбоченевшись, решительно шагнула вперед.
— Чтоб зараза в нос лезла? — зашипела она, пока Анна думала, как эти люди могут в принципе находиться здесь дольше пяти минут, — Ишь, че удумала. Как лекарь сказал так и делаем!
— Ну так и шли бы к нему, — Анна выпрямилась и, набравшись мужества, решительно развернусь, — у него что не болезнь, то чума. Он ее у Нормана два раза в месяц в детстве находил.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нашла с кем сравнивать, — развела руками Катерина, шипя полушепотом, — Норман лицо к Господу приближенное.
— Особенно в пять лет, — хмыкнула Анна, двинувшись вперед, — не выдумывайте. Если его слушать, так у нас вся деревня чумой несколько раз переболела.
В углу на кровати кто-то заворочался. Анна и Катерина переглянулись, заключая временное перемирие. Болезненные стоны и звук рвотных позывов заставили Анну поежится, а Катерину тут же засуетиться вокруг мужа.
— Священника привела? — раздался слабый голос из угла комнаты, а Анна замялась в нерешительности, — Долго же ты, уж думал не дождусь, с тяжелой душой уходить буду.
Катерина присела у кровати, а Анна отступила туда, где под покровом ночи ее сложно было разглядеть. Она решила, что этим двоим стоит сначала между собой разобраться.
— Приведу, — быстро зашептала Катерина, низко наклонив голову, — обязательно приведу. Сейчас только давай еще одного человека послушаем, и сразу побегу.
И без того тяжелый воздух наполнился напряжением, от которого у Анны затряслись колени. Если бы не сходящий с ума от голода желудок, она бы сбежала прямо через распахнутое ею же окно. Пока не поздно, пока ее не видел никто, кроме Катерины.
— Ты кого приволокла, дура?! — взревел Герард, а Анна вжала голову в плечи и зажмурилась, — Говори, женщина!
— Ты успокойся, пожалуйста, — залепетала Катерина, удерживая рывком поднявшегося на кровати мужа за плечи, — лежи, тебе подниматься нель…
— Значит о теле моем ты позаботилась, а душу решила дьяволу скормить?! — рявкнул Герард, а Анна отступила, касаясь лопатками стены.
— Герард, — попыталась остановить мужа Катерина, но тот уже был на ногах.
Удерживаясь за стены, Герард медленно, но верно приближался к потерявшей все слова от страха Анне. Зубы девушки застучали, когда она открыла рот, грозясь прихватить кончик языка.
— Я…, - выдавила Анна инстинктивно прикрывая руками, — я могу помолиться с вами!
Герард остановился в жалком шаге от Анны, а Катерина, воспользовавшись ситуацией, тут же влезла между мужем и девушкой, закрывая ее своей широкой грудью.
— Ты чего на девчонку взъелся, а? — повысила голос Катерина, наполняю и саму Анну решительностью, — Она к тебе, дураку, шла, жизнью можно сказать рисковала, а ты тут ее не пойми в чем обвиняешь, да храни тебя Господь. Травница она, ясно? Как мать ее. Знает, какая трава от какой хвори, а ты, дубина, марш в постель! А то ишь, выздоровел смотри-ка, — подгоняя мужа чуть ли не пинками, Катерина вышагивала уверенно вперед.
Только Анна знала — все это сейчас не для нее. И хотя она и была благодарна Катерине за защиту, но не смела обманываться. Заступаются за нее сейчас только потому, что помощь нужна. А как нужна не станет, сами дрова на кострище соберут.
— А ты что замерла? Иди давай, плохо ему совсем, не видишь что ли, мерещится что-то, — бурчала Катерина, а Анна кивнула, тут же подбежав к кровати.
За теплую воду у кровати Анна тоже была благодарна. Видимо ни один раз лекарь приходил. Наспех ополоснув руки, Анны вытерла их, поворачиваясь к пациенту.
— Ты молитву то читай, — нахмурился Герард, — а то кто ж вас знает, травниц этих. Мне что ведьма, что травница, один черт.
Анна улыбнулась, справляясь с дрожью.
— Ave Maria, — осторожно наклоняясь и разглядывая белки глаз Герарда, без запинки начала она, — äiti maan lapsien…
После непродолжительного осмотра Анна поняла, что оказалась права. Серая кожа, неоднократная рвота, режущая непрекращающаяся боль под ребрами, что стала отступать лишь несколько минут назад, учащенный пульс да и то, что все это началось сразу после активного “лечения” вином с пряностями, наводили Анну на определенные мысли. Болезнь, что еще не известна науке и не изучена, но Анна чувствовала ее в органе, который никогда и в глаза не видела. Мечтой Анны было хоть одним глазком взглянуть на вскрытие мертвого тела, но в их глуши таким никто не занимался. Осторожно ощупывая живот Герарда, Анна прислушалась к своим ощущениям. Этот орган стонал и задыхался уже давно, но ослабленный недавней простудой, что доктор и принял за лихорадку, да и нагруженный сверху “лекарствами”, он задыхался. К счастью Анны, похоже самое страшное осталось позади. По сути Герард, несмотря на то, что его же родные его чуть и не добили, справился с кризисом сам.*