Читать интересную книгу Уайклифф разрывает паутину - Джон Берли

Ни мать, ни сын не проронили ни слова. Клиффорд сразу направился к раковине и умылся с шумом и множеством брызг. Его матушка словно вышла из столбняка и принялась раскладывать жаркое по мискам. В ту, что стояла на подносе, попало совсем чуть-чуть.

Клиффорд вытерся полотенцем, с любопытством поглядывая на мать.

— Ну и долго ты еще будешь это делать?

— Замолчи, Клиффорд! — рявкнула на него Джейн. — Садись и принимайся за свой ужин.

Клиффорд сел, и мать поставила перед ним миску жаркого.

— Начинай, а я отнесу это наверх.

Она взяла поднос и направилась к лестнице, располагавшейся в углу столовой. Спустя несколько секунд дощатый пол на втором этаже застонал под ее шагами. Она спустилась вскоре, но уже без подноса.

— Я же велела тебе начинать есть!

Она заняла свое место за столом, и почти синхронными движениями оба взяли по куску хлеба, накрошив при этом на синтетическую скатерть, потом свои ложки и принялись за еду.

— Полицейских видел?

Клиффорд задумался и замер с ложкой у рта.

— Видел… вчера.

— Они опять приехали сегодня.

Он отложил ложку в сторону и бросил на мать встревоженный взгляд.

— Зачем они вернулись?

— Они обыскивают округу.

— Но они же все обыскали вчера. У них еще были такие специальные палки, и они ими везде тыкали, в канавы, там, в заросли… — Клиффорд разволновался, и слова у него стали налетать одно на другое.

— А ну-ка возьми себя в руки! — резко сказала Джейн. — Они всего лишь осмотрели постройки.

— Постройки… — Он уставился на мать, открыв рот. — А к нам в дом они заходили?

— Да.

Он воздел глаза к потолку.

— И наверх поднимались?

— Да.

— И в маслобойне были?

— Да.

Ее ответы походили на капли воды из прохудившегося крана. Между каждым из его вопросов зависала долгая пауза.

— Но они же не…

— Нет!

— Они задавали вопросы?

— Да, те же, что и вчера. Ешь живей!

Несколько минут они ели молча. Тень от решетки чуть заметно ползла вверх по стене, в солнечных лучах искрились пылинки.

— И еще эта сегодня заявилась… Жена Иннеса, в своей инвалидке.

— Что ей было нужно? — Он снова занервничал.

— Она меня про полицейских расспрашивала. О ней не беспокойся. С такими-то я умею обходиться.

Клиффорд нахмурился.

— Мистер Иннес ко мне хорошо относится.

— Хорошо относится?! Он к тебе хорошо относится только потому, что платит тебе половину положенного, когда ты на него ишачишь. Вот тебе мой совет, сынок, держись-ка ты от этой семейки подальше!

Когда Ральфа Мартина увели в другой отсек штабного автобуса, Уайклифф занялся изучением карты, кнопками прикрепленной к перегородке. Чтобы как следует войти в курс расследования, он прежде всего должен был изучить местность, «поработать в поле», как сказал бы ученый-естественник. Просто допрашивать свидетеля или подозреваемого было для него все равно что посадить в клетку подопытного зверька. Это могло дать некоторое представление о поведении индивидуума в условиях стресса, но нисколько не помогало разобраться в мотивах его поступков, его реакции на окружающее, понять, какое место эта отдельная судьба занимает в хитросплетении судеб других людей.

Он повернулся к Керси.

— Эта семья на ферме, как бишь ее?… Трегеллес… Я хочу наведаться к ним. Потом поеду домой. Тебе буду звонить завтра утром.

Он прошелся по пирсу, пересек площадь, на которой располагались основные магазины, и свернул в одну из узеньких улочек, что вели прочь от гавани. Если бы обитатели этого городка, жившие в нем сто лет назад, вдруг воскресли, они без труда узнали бы его, каждое здание было бы им знакомо. Переход от рыболовства к туризму (слава Богу, еще не окончательный) не имел пока обычного всеразрушающего эффекта.

Сразу за городской чертой дорога пошла вверх, по левую сторону поля, по правую — деревья. Затем показался въезд в кемпинг с вывеской под аркой ворот: «Трегвитенский парк отдыха и туризма». За воротами открывался вид на холмы с террасами, где деревья и кусты практически полностью скрывали припаркованные передвижные домики.

Уайклифф вошел на территорию кемпинга, миновал магазинчик и службу размещения слева и жилой дом справа. Дорожка вилась меж холмов, а по обеим ее сторонам были размечены места для стоянки автобусов. Солнце все еще стояло над верхушками деревьев, но свет его уже стал золотым, предвещая безмятежный летний вечер.

Обитатели кемпинга уже вернулись к своим домикам на колесах, дети резвились в траве, их отцы, впрочем, тоже. Голоса радиоприемников беззлобно перекрикивали друг друга. Сквозь распахнутые двери Уайклиффу было видно, как женщины разогревали на туристических газовых плитках еду.

Прежде чем нырнуть в лесную чащу, дорожка превратилась в тропинку. Под деревьями сразу дохнуло прохладой. Солнечные лучи, разделенные ветвями на падающие колонны, создавали в абсолютной тишине атмосферу торжественности. Тропа раздваивалась: левое ответвление уходило вслед за ручьем, а правое взбиралось на пологий холм, где деревья стояли реже и из земли вылезали на поверхность поросшие мхом верхушки скал. Уайклифф двинулся вдоль ручья.

И почти сразу тропинка вывела его на просеку, а затем на большую поляну, ограниченную с одной стороны ручьем, а с другой — старой каменоломней. Камень добывали сверлами и динамитом из склона холма, одна сторона которого теперь была высокой отвесной стеной, опускавшейся в обширный пруд, образованный затопленной водой выработкой. На вершине холма кусты утесника цвели вторым цветением и выделялись яркой желтизной на фоне синевы неба, и хотя уцелевшие склоны холма были круты и каменисты, там тоже сумели укорениться на редких уступах кусты и даже небольшие деревца.

Поверхность пруда покрывали крупные пятна зеленой ряски, причем происхождение этого узора из зелени и темной воды имело только одно объяснение — здесь недавно поработал полицейский водолаз.

Местечко казалось мертвенно-тихим, как вдруг нагрянула стайка говорливых скворцов, птицы расселись было вдоль воды, но потом так же внезапно, словно по сигналу, сорвались в полет, суматошно мельтеша крыльями.

Уайклифф пошел дальше по тропе, которая постепенно взбиралась в гору, оставив позади и ручей, и каменоломню. Ветви деревьев на время вновь сомкнулись над головой, но вскоре опять расступились, а когда он достиг верхней точки, лес и вовсе кончился, уступив место невысоким живым изгородям, тропа перешла в полевой проселок. С этой точки местность открылась ему как на ладони. В окрестных лугах паслись телята и овцы. Слева от него на некотором удалении в сушу вдавался язык морского залива, а впереди и справа, насколько хватало глаз, тянулись поля, среди которых кое-где виднелись крыши домов или ферм да торчала одинокая верхушка церковной колокольни.

К деревянным воротам была приколочена вывеска: «Трегеллес». Рядом торчал столбик со стрелкой: «Тропа на Горран Хейвен». Стало быть, любой, кому нужно было в городок, по необходимости пересекал хозяйственный двор. Проезжая дорога, как он заметил, шла в обход фермы, и чуть подальше вдоль нее стояли еще, по меньшей мере, два дома, и только потом, через четверть мили, она сливалась с тропой.

Если Хильда Клемо пошла из Хейвена по тропе, до какого места она сумела добраться? До фермы? До каменоломни? А может быть, она по каким-то своим причинам свернула на проселочную дорогу в сторону шоссе?

Двор фермы устилали солома и разнородный мусор. Под шатким навесом были укрыты музейной ценности трактор и старенькая малолитражка «моррис-майнор». В мусоре ковырялись куры, а в двухъярусных клетках вдоль стены возились и попискивали кролики. Из дома выбежала всклокоченная черно-белая колли и огласила двор лаем, который перемежало злобное рычание. Вслед за собакой показался темноволосый крепыш с щеками цвета наливных яблок.

— Вам что-то нужно, мистер?

В нем не было ни намека на агрессию; он даже говорил с мягкой, несколько заискивающей интонацией.

— Это дорога на Горран Хейвен?

— Да, но здесь мало кто ходит. Все больше по берегу…

— И все-таки Хильда Клемо в субботу днем прошла мимо вас.

В карих глазах мелькнул страх.

— Ежели вы из газеты, так я ничего не знаю, мистер.

— Нет, я не из газеты. Старший инспектор Уайклифф, — он махнул своим удостоверением. — Ваша фамилия Рул?

— Да… Рул, — признал молодой человек после мгновенного замешательства.

Но и в дальнейшем его смятение ощущалось: он не знал, как себя вести и что говорить.

— Полицейские уже были тут вчера… И еще сегодня утром… — Он безуспешно старался найти вежливую формулу, чтобы объяснить бессмысленность нового визита. — Все здесь облазили, но ничего не нашли… А Хильда… Она, должно быть, пошла другой дорогой.