горел кем-то зажженный камин. По сравнению с этим шариком света, огонь в нем показался мне тусклым и безжизненным. Но он давал тепло, так мне сейчас необходимое, поэтому я тут же метнулась к нему, чтобы согреться. Едва я успела поудобнее устроиться на ковре перед решеткой, как услышала позади себя осторожное покашливание:
— Миледи, вы наконец-то дома. Как мы рады! — Я повернулась и увидела перед собой стоящую на уровне глаз самую настоящую домовую, чем-то напоминающую мне домовенка Кузю, только чистую, с аккуратно прибранными волосами и опрятно одетую тетеньку. — Я сейчас принесу так любимый всеми в этом доме тхаль. Вы не останетесь равнодушны, поверьте. И что-нибудь перекусить. Как вы относитесь к пирогу с сальвой и яйцом? Я мигом!
Не успела я вставить и слова, что там упомянуть просьбу Дара, как она уже вернулась с подносом, уставленным тарелочками со всякой снедью. Кроме ранее озвученного я обнаружила целую кучу неизвестных мне продуктов.
— Да что же вы на полу-то? Ой, нехорошо! Давайте на диванчик присядьте, я вас пледом укрою. Это что же вы почти голая-то? Ой, нехорошо! Пойду платье вам раздобуду, на первое время самое простое, чтобы вы тут же переоделись до возвращения хозяина. Я мигом! — и она растворилась в воздухе, как и в первый раз.
Подняв поднос с пола, я устремилась к упомянутому дивану, в углу которого лежал свернутый в калачик плед. Удобно устроившись и откинувшись в глубину сидения, разместила поднос рядом с собой и принялась изучать его содержимое. Пирог, разрезанный на удобные для еды кусочки-квадратики, с неповторимым запахом и сочащийся жиром, тут же приковал все мое внимание. Откусив кусочек, я застонала от блаженства: он был таким вкусным! Яйцо, зелень, сальва, на деле оказавшаяся обычной красной рыбой, тонкое слоеное тесто… Вкуснятина! Не удержалась и набила полный рот. А чтобы не подавиться — рискнула запить голубоватой жидкостью. Надеюсь, зубы от нее не окрасятся. По вкусу это оказалось чем-то средним между цветочным отваром с примесью жасмина и настойкой из гвоздики, которой периодически грешил дядя. Довольно своеобразно, но не дурно.
Покончив с пирогом, а съела я четыре кусочка, решив, что пятый будет лишним, мазнула пальцем в одну из многочисленных тарелочек с густым содержимым. Но не успела поднести палец ко рту, как почувствовала странную, но приятную слабость во всем теле. Вытерев палец о салфетку, потянулась было к тхалю, который окрестила для себя аналогом чая, но поняла, что единственное, что мне сейчас нужно, — сон. Поспать, потому что меня взяли и грубо разбудили непонятным кошмаром в три утра, потому что ко мне в квартиру ворвался мужик в плаще, огорошивший своей историей и моим в ней участием, потому что я устала и вообще голова идет кругом от всех случившихся событий.
Подложив под голову мягкую диванную подушку, подтянув плед повыше, оттеснила поднос ногой в противоположный угол и, широко зевнув, уснула сладким и таким необходимым сном.
Глава 3. Об услуге
Проснулась я от того, что настырное солнце бессовестно прогулялось по моему лицу, задержалось на носу и вынудило чихнуть. Апчхи! Одновременно с тем я и вскочила. Спалось просто чудесно, если не сказать сказочно: мягкая подушка под головой, матрас, точнее, перина, в которой я утонула, пуховое одеяло, такое легкое, но столь теплое… Что еще нужно для счастья? Правильно, подвергнуть его сомнению, включив анализаторские способности и рациональное мышление.
Прикинула: разнеженная до безобразия я задремала в персиковой, или как ее окрестил Дармир, оранжевой гостиной, а утро встретила в спальне цвета непоспевшей вишни, нежно розовой с кремовыми гардинами, воздушным тюлем, нависшим как полог над половиной комнаты из-за распахнутого окна и ворвавшегося в помещение летнего ветерка. Ну просто как в моем вчерашнем ночном кошмаре! Не хватает только того синеглазого оскорбившегося на всемирную несправедливость типа.
Неспешно потянулась, оттягивая момент вылазки из-под одеяла, огляделась еще раз. Эх, о таких хоромах с трехметровыми потолками, лепниной, резным шкафом и трюмо, зеркале в полный рост, обрамленном в оправу из темного благородного дерева с утонченной позолоченной отделкой, можно только мечтать. Но мне, всю жизнь, вскормленной диснеевскими реалиями, грезящей о прекрасном принце и дворце, именно сегодня захотелось очутиться в своей несколько обшарпанной с дешевой мебелью комнате, ступить на скрипящие половицы, вырубить будильник, надоедливо зудящий на столе и, укутавшись в халат, потопать на кухню готовить яичницу. Поскольку ощущение, что единственно лишней здесь являюсь непосредственно я, дало о себе знать, и я решила не затягивать любование интерьером, а быстро привести себя в порядок и найти Дара. Ведь намеревалась потребовать объяснений не далее как вчера!
Не тут-то было. Ни с того ни с сего в комнату вторглась целая толпа народа, возглавляемая вчерашней домовой, которую было практически не разглядеть под целой горой каких-то разноцветных тряпок, на деле, будучи скинутыми на кровать, оказавшимися пышными платьями. Целая вереница девушек, ворвавшихся следом, принялась, не обращая внимания на обалдевшую от такой бесцеремонности меня, раскладывать на стоящую в комнате мебель всякие чулочки, веревочки, ленточки, элементы нижнего и верхнего белья. При этом они жужжали как самый настоящий рой пчел на пасеке, кружили вокруг кровати и разве что не норовили укусить меня за торчащие из-под одеяла лодыжки и ступни. Ну все, надоело!
— СТОЯТЬ, БОЯТЬСЯ! — заорала я во всю мощь своего девичьего голоса, надеясь привлечь к себе внимание. Как же! На секунду воцарилась мертвецкая тишина, и все присутствующие действительно обратили внимание на мою раскрасневшуюся от крика мордашку. А затем продолжили как ни в чем ни бывало дальше заниматься своими делами. Точнее, подбирать к платью откуда ни возьмись вытащенные из-за чьей то пазухи миниатюрные, в пору Золушке, туфельки на изящном, но от того не менее устойчивом, каблучке. В комплект к ним — такие же небольшие, но воплне вместительные сумочки, кошелечки и ридикюльчики, а так же шляпки и даже зонтики!
— Да я тебе говорю, к ее бледному цвету лица темно-синий не подойдет, она будет выглядеть как недавно упокоенное умертвие! — пыталась убедить в своей правоте одна из служанок другую, безутешно тряся перед носом товарки подолом одного из многочисленных платьев.
— А я повторяю, этот оттенок, — девушка, которой только что чуть было не заехали по лицу тканью, в свой черед вытащила откуда-то сбоку из кучи наваленных обрезков не уступающий по размеру кусок и сунула его в руки коллеге по несчастью, — как нельзя лучше сочетается с ее глазами. Если мы слегка припудрим ей личико, будет выглядеть дорого и со вкусом, хозяйка будет довольна, что самое главное!