Читать интересную книгу Убийство на острове Марты - Дэвид Осборн

— Мам, а что такое декольте? — спросила Анджела.

— Это когда женщина показывает больше, чем нужно, глупенькая, — «просветила» ее Джудит, и все четверо противно захихикали. Какое-то время их рты были забиты сырными пирожными с джемом, оставляющим на щеках детей сладкие полосы.

Хедер нашлась не сразу:

— Что ты такое говоришь, Джудит!

Но та и бровью не повела.

— Держу пари, что тот, кто столкнул Розу в воду, думал, что это — Грейс.

В этом как раз. и заключается версия полицейских, подумала я: Роза и Грейс приблизительно одного роста, волосы у обеих седые. В безлунную ночь разница в возрасте могла остаться незамеченной, и одну вполне могли принять за другую. Видимо, на том основании, что драгоценности не были сняты, полиция «вычислила» вероятность бродячего маньяка или грабителя, которому помешали. Представитель штата сказал во всеуслышание: «Я готов биться об заклад, что убийца обознался». Похожий на лягушку лейтенант Фишер из уголовного отдела с ним согласился. Все они считают убийство преднамеренным.

Если это так, подумала я, дело еще более усугубляется: значит, среди нас живет убийца, которого мы все хорошо знаем. Я вздрогнула при этой мысли и решила, что дети слышали больше, чем было можно допустить. Постучав по бокалу, требуя тишины (дети все еще продолжали свой бессмысленный, чисто детский спор), я сказала:

— А ну-ка, вы четверо, марш к телевизору! И пусть вам там промоют мозги.

Кристофер рывком отодвинул стул, встал и спросил:

— Какой глаз у нее выели, Маргарет?

— Оба, — ответила Джудит, прежде чем я опомнилась от изумления. — И язык тоже, можешь не сомневаться. Говорят, это самая лакомая часть.

— Джудит! Анджела! Выйдите из-за стола, немедленно! — Голос Хедер срывался от возмущения, но двойняшки не двинулись с места.

— Папа смотрит футбол, — возразила Анджела.

— Вы тоже можете смотреть! — строго прикрикнула на нее мать.

Близнецы повиновались с видимой неохотой — им хотелось еще послушать про Розу Перкинс. Вставая из-за стола, Джудит выдала «реплику под занавес»:

— Держу пари, что папа там был!

— Джудит! — Темные глаза Хедер метали молнии. — Еще одно слово, и ты будешь убирать туалет всю неделю.

Но Джудит не так просто было заставить отступить.

— Ну, если не был, так должен был быть! Тогда мы жили бы в своем доме, а не…

Она запнулась: в дверях стоял отец. Губы его улыбались, а глаза — нет.

Если Джудит не восприняла раньше материнский запрет, она сделала это теперь. Она бочком прошмыгнула мимо отца и спряталась в относительно безопасном убежище, которое предлагала библиотека. Нэнси, Кристофер и Анджела побежали за ней. Проводив их глазами, я посмотрела на взрослых, успев заметить, что они обменялись беглым молчаливым взглядом, после чего Элджер скрылся за дверью библиотеки.

Когда мы с Хедер начали мыть посуду, она попыталась замять неловкость.

— Кто-нибудь сообщил Эстелле? Я имею в виду, до того как туда нагрянет полиция…

— Это обещал сделать доктор Ротенберг, — коротко ответила я.

Дочь Розы, Эстелла, уже окончила колледж. Кроме тетки, живущей в Калифорнии, родственников у нее не было. Муж Розы, хронический алкоголик, оставил жену сразу после рождения дочери и вскоре умер от цирроза печени. Свои летние каникулы Эстелла всегда проводила на Острове.

Эстелла не вызывала у меня сочувствия, несмотря на постигшее ее горе. Она была полной противоположностью современной трудолюбивой девушке, такой, скажем, как Саманта Сандерсон. Очаровательное избалованное дитя со временем превратилось в девушку, не лишенную обаяния. Однако в последние годы она представлялась мне ленивой, дерзкой, испорченной воспитанием девицей, очень к тому же эгоистичной. По достижении шестнадцати лет она, по-видимому, не делала летом абсолютно ничего, вставая с постели лишь для того, чтобы вкусно поесть или повстречаться с любовником. Последние два года она была помолвлена с одним французом, в высшей степени никчемным молодым человеком, охотником за богатым приданым и… Бог знает что еще было у него на уме. Мне кажется, он промышлял наркотиками. Я знала, что он без конца курит марихуану, прямо в открытую, и потребляет слишком много кокаина. Этот жених принадлежал к знатной французской семье, род которой восходил к началу века. Но несмотря на громкое имя с бесчисленными титулами, все называли его просто Фрэнсисом, а свои сбережения он запросто мог истратить в ближайшем гастрономе за одну минуту.

Можно было не сомневаться, что в доме Розы Перкинс не будет слез. Эстеллу я видела в последнее время редко, и она никогда не выражала своей матери горячей привязанности. Теперь дочь наследует имение Розы, ее драгоценности, не тронутые каймановыми черепахами. Что до Фрэнсиса, его будущее теперь вполне обеспечено.

Войдя в столовую за новой порцией посуды, я увидела, что Хедер стоит, где стояла, с мрачным выражением лица.

— Как по-твоему, Маргарет, кто-то действительно может подумать…

— Что именно? — не поняла я.

— Что Элджер столкнул… нет… что он… хотел смерти Грейс?

— Хедер! О чем ты говоришь, опомнись!… — Я поставила блюдо обратно на стол, села и посмотрела на нее в упор.

— Но ведь могут… разве нет?… сказать, что он утопил Грейс, чтобы наша семья могла переехать в «Марч Хаус»…

— Прекрати! — вскричала я. — Никто не убивает человека из-за дома.

Она уставилась на меня бессмысленным взглядом, потом слегка улыбнулась и повела плечами.,

— Конечно же нет! Наверное, я просто устала. — В ее тоне проскользнули непривычно резкие нотки.

— Думаю, что в этом все дело. — Я посмотрела на нее с сочувствием. — Жить в том гараже все равно что жить в аду.

— Это точно, — согласилась она.

Я встала и обняла ее за плечи.

— Не горюй… ничто не длится вечно. Грейс Чедвик уже восемьдесят лет, она сейчас в стадии ремиссии. Это прозвучит ужасно, но я все-таки скажу: в любой момент ее рак может дать рецидив. Или бедняжка умрет от другой причины, от сердечного приступа, например.

Мне вспомнилась моя собственная мать: всю жизнь она набирала высоту, в девяносто лет, казалось, достигла зенита — и вдруг в какие-нибудь полгода ушла, будто солнце закатилось за гору…

— Вы терпели десять лет, Хедер, — сказала я. — Не надо отчаиваться.

Мы покончили с мытьем посуды. Когда Хедер и Элджер, забрав девочек, ушли к себе и мои собственные чертенята угомонились в своих постелях, устроенных в спальне, оклеенной желтыми обоями в цветочек (они сами выбрали их на этот сезон), реплика Джудит об отце всплыла в моей памяти, и я никак не могла от нее отделаться. Версия полиции, будто в ночной темноте убийца принял Розу за Грейс, которую он намеревался убить, неизбежно бросала тень на Элджера: смерть Грейс разом избавляла его от материальных и всех прочих затруднений. Многие убийства совершаются по гораздо меньшим основаниям.

Элджер, я знала, был типичным неудачником, из тех, кто лишь ропщет на судьбу, вместо того чтобы действовать; но знала я и то, что могут наплести досужие языки. Бедняжка Хедер имела основания волноваться.

Эсси, разумеется, думала так же. Я позвонила ей, лишь только добралась до отводной телефонной трубки у своей кровати. Мои миниатюрные дорожные часы показывали половину одиннадцатого. Эсси редко укладывалась раньше полуночи, а иногда, по-моему, не ложилась совсем. Моя подруга не испытывала потребности в ночном отдыхе, тогда как я очень в нем нуждалась. Она сняла трубку после третьего звонка. И я возблагодарила небеса, что новость еще не дошла до нее. Узнав про версию полицейских, Эсси сказала:

— О дорогая! Не хотела бы я быть на месте Элджера Микеля. Они приступят к нему со своими вопросами, прежде чем мы успеем глазом моргнуть. Ему понадобится надежное алиби.

— Глупости! У него характер не сахар, но на убийцу он не похож.

— Да ведь я никого и не обвиняю, Маргарет, милая! — В голосе подруги проскользнули нотки, типичные для старой девы. — Но он всегда казался мне слишком скрытным. И ты знаешь, он постоянно крутится возле «Марч Хауса», ходит, высматривает что-то, снедаемый завистью. Он да еще этот Оуэн Фулер. Прошлым летом я видела там Элджера более десяти раз, а в этом сезоне уже дважды: стоит на подъездной дорожке и смотрит на дом, будто голодный пес. Его наверняка видели и другие. Слухами земля полнится, надо смотреть правде в глаза.

Я не стала спорить, и Эсси, к моему облегчению, переключилась на другое. По ее просьбе я припомнила, что смогла, из вопросов полицейских ко мне: откуда я знаю Розу и как давно? как давно знаю Грейс и часто ли виделась с нею? знаю ли я такого человека, который мог желать ее смерти и почему? То же о Розе. Что, по моему мнению, могла делать Роза в усадьбе в такой поздний час.

— Вот чего я не могу понять! — воскликнула Эсси, буквально повторяя слова Хедер.