– Ты прекрасно сделала. Завтра снова поговоришь с ним обо мне.
– Завтра?
– Он назначил тебе свидание?
– Да…
– В котором часу?
– После обеда, в три часа…
– И где же?
– В «Фуке»…
– Снова? Ему там понравилось!
– Я не пойду!
– Никто тебя не заставляет, дорогая! Ты можешь делать все, что тебе захочется. Хотя, если ты с ним не встретишься, я потеряю всякую надежду на получение кредита…
– Жорж, этот человек мне неприятен!
– Тогда не стоит об этом больше говорить! Будем считать, что это дело мертвое… Жаль! Оно могло бы нас спасти… Мне нужно будет подыскать что-нибудь другое…
– Ты, наверное, смог бы найти еще одного вкладчика…
– Но не такого солидного! Кстати, я не успел сказать тебе вчера: чтобы возвратить часть долга и успокоить некоторых кредиторов, я должен был продать машину… К сожалению, я продал ее невыгодно… Так бывает всегда, когда поджимает: покупатель чует это сразу!
– У тебя нет больше машины?
– Нет.
– О Жорж! Тебе ее, должно быть, ужасно не хватает!
– Мне нужно привыкать ходить пешком или ездить в метро…
– Я этого не хочу! Тебе так шло сидеть за рулем американского автомобиля! И я любила этот автомобиль… Он так много значил для меня! Ты помнишь: в нем ты меня обнял в первый раз…
– Не будем больше говорить о прошлом, ладно?
– Я клянусь тебе, я устроюсь так, чтобы ты смог купить себе другой…
– Правда? И как тебе это удастся?
– Я не знаю…
– Есть только один выход: получить кредит у Дамэ. Но не будем больше говорить об этом! А сейчас, моя малышка, быстро раздевайся! Я жду тебя…
Он любил ее так, как не любил никогда раньше. Удовлетворенная, уставшая, счастливая, снова обретя в нем любовника, она прошептала прежде, чем заснуть:
– Я думаю, ты прав, любовь моя… Нужно, чтобы я пошла завтра в «Фуке»…
– Спи… Мы так счастливы!
На следующий день Аньес вернулась только к 9 часам вечера. Он встретил ее словами:
– Я закончил читать детектив. Это потрясающе! Нужно, чтобы ты тоже его прочитала…
Продолжая говорить, он снова, как и накануне, внимательно осмотрел ее: она выглядела уставшей. Упав в кресло, Аньес сказала:
– Дай мне сигарету…
Поднося зажигалку, он произнес, чеканя каждое слово:
– Надеюсь, он вел себя корректно?
Она явно колебалась перед тем, как ответить:
– Да…
– Тебе удалось поговорить с ним о моем проекте?
– Да… Думаю, он финансирует тебя, но при одном условии…
– Каком?
– При условии, что я стану его любовницей…
– Как? Я не понимаю… Я не понимаю, зачем он ставит подобное условие, ведь он не заподозрил, что мы с тобой любовники?
– Это моя вина, дорогой… Поскольку я практически ничего не знала о твоем деле, я расхваливала тебя… Увлеченная желанием убедить его, я перечислила все твои качества… Внезапно он прервал меня вопросом: «Мне кажется, Вы проявляете живой интерес к этому парню… Вы, случайно, не влюблены в него?» Начиная с этого мгновения, его поведение резко изменилось… Он дал мне понять, что находит тебя симпатичным, но этого недостаточно, чтобы он вкладывал в твое дело деньги, ведь он тебя хорошо не знает… «Очевидно, – добавил он, – если такая женщина, как Вы, настаиваете, чтобы я финансировал этого Жоржа Вернье, я мог бы прислушаться к ее мнению, но при условии, что она сама сумеет проявить себя очень понятливой по отношению ко мне…»
– Наглец! Ему выпало счастье провести два вечера подряд в обществе такой восхитительной женщины, как ты, и ему этого недостаточно? Месье нужно все, абсолютно все!.. Прекрасно! Он не получит больше ничего, потому что ты не встретишься с ним в третий раз: все кончено!
– Дорогой, я поступила глупо, я это знаю…
– Глупо? Напротив, ты сделала все, что было в твоих силах.
– Так ты на меня не сердишься?
– Почему я должен на тебя сердиться? Я сердит на этого наглеца… Мужчины гнусны: когда у них есть деньги, они воображают, что им все позволено! Однако, заметь, мы не первая пара, стесненная финансово, которая оказывается перед подобной дилеммой: или жена жертвует собой в полном согласии со своим мужем, который закрывает на это глаза, и они спасают дело, или они предпочитают не наносить ни малейшего ущерба супружеской верности и остаются в нищете…
– Но как поступить нам, чтобы выжить?
– Этого я не знаю…
Вдруг она заметила два чемодана, плохо скрытые за занавеской гардероба.
– Что это за вещи?
– Это все, что у меня осталось! – ответил он, улыбаясь. – Личные вещи, которые удалось спасти: три или четыре костюма и белье… Я должен был оставить остальное в отеле под залог, пока смогу оплатить счет.
– У тебя там счет, бедный Жорж!
– Я хотел скрыть это от тебя, но решил, что ты упрекнешь меня в этом. Мне даже послышалось, что ты говоришь: «Они выгоняют тебя из отеля, потому что у тебя нет больше денег? Тогда живи у меня, Жорж!» Не превратилось ли «у меня» за несколько месяцев в «у нас»? И я решил прийти до того, как ты мне это скажешь! Я хорошо поступил, правда? А разве плохо, что мы больше не расстанемся и теперь будем жить всегда вместе, как настоящие муж и жена… Ведь это то, чего ты хотела, правда?
– Должен сказать тебе, что мне нужно ненадолго уехать…
– Уехать? Куда?
– За границу, чтобы попытаться там поправить свои дела… Во Франции так мало возможностей выкарабкаться!
– Ты меня увезешь с собой?
– Я не думаю, что это возможно, особенно вначале… Может быть, через три или четыре года, когда я снова буду обеспечен финансово, ты сможешь приехать ко мне.
– Три или четыре года?! И ты думаешь, что я смогу прожить их без тебя? Это невозможно!
Мысль о том, что они могут расстаться, потрясла ее. Она решительно посмотрела на него.
– Почему ты смотришь на меня так? – спросил он.
– Потому что я готова на все, только бы не потерять тебя!
– Не говори глупостей, дорогая… Завтра утром я встречусь с одним своим другом, это действительно друг, он поможет мне устроиться на одном предприятии, которое открывается в Камеруне.
– Жорж, ты не сделаешь этого!
– Я должен это сделать, моя малышка Аньес!..
На следующее утро он вышел раньше обычного. Уходя, он сказал:
– Я вернусь поздно…
Время шло, а Жорж не возвращался. Аньес приходила в ужас от одной мысли, что он ушел от нее навсегда, лишив ее возможности наслаждаться его ласками, его прикосновениями, его телом. Ее природная чувственность, которую она подавляла годами, повинуясь морали, не могла больше сдерживаться. Она нуждалась в любви человека, которого боготворила, без которого жизнь ее теряла всякий смысл.
Когда он вошел, она бросилась, охваченная трепетом, в его объятия и закричала: