Ну что ж, где наша не пропадала. Начал я наводить порядок в своей епархии как умел и как понимал. Леонид Макарович не бросил меня на произвол судьбы и помогал понемногу. По мере сил вводил он меня в курс помощницкой работы. Помогал, но не скрывал, что ему наплевать на этот буксир, и как только выйдет из больницы штатный капитан, с радостью вернётся на свой. А вообще-то оказался он добродушным дядечкой, одиноким алкоголиком.
Судовождением тут и не пахло. Я просто лопатил горы бумажек. Бегал по кабинетам начальства, собирал подписи и умолял поставить печати. Сотни наименований судового имущества числились за пароходом, но в наличии имелась только жалкая часть того, что должно. Где оно, никто не знал. Например, из штурманских инструментов я нашёл на мостике только сломанный карандаш и циркуль без иглы. Из регулярной документации велись только судовой и машинный журналы, да и то не каждый день. Совершенно неожиданно нашёлся секстант (навигационный угломерный оптический инструмент). Тонкий навигационный инструмент покоился в гнилом ящике под кроватью в каюте третьего механика рядом с кучей запчастей и ветоши. В нерабочее время отдраивал каюту. Жить хотелось с удобством и в уюте, опыт уже был. Эта работа двигалась быстро, с энтузиазмом. Ещё бы, первая индивидуальная каюта. В общих кубарях я уже нажился - хватит!
Буксир худо-бедно выполнял задания и командование закрывало глаза на судовой бардак. Через месяц явился штатный капитан и с Леонидом Макаровичем мы расстались. Расстались по-дружески и потом здоровались при встречах как старые знакомые.
Новый, а вернее старый капитан, оказался молодым мужчиной. Высокий и не дурной наружности. Всегда в аккуратной капитанской форме. Он быстро сделал карьеру после училища и рано стал капитаном. Управлять буксиром он научился виртуозно, а вот править людьми не умел совсем. Солидности в нём не было, и серьёзно его почти никто не воспринимал. Потому многие звали его просто Лёха. Алексей Николаевич конечно понимал, что это непорядок и хотел бы иметь к себе серьёзное отношение, но не мог этого добиться. Всей внутренней жизнью правил дед (старший механик). Кликуху «Клюв» дали ему за соответствующую форму носа. Он был старожилом на паровичке и считал себя безраздельным хозяином. Бывало, прибегал на мостик и начинал указывать капитану как управлять буксиром. Вот он-то и олицетворял собой судовую власть. Пытался он командовать и мной. Уважая его седины, я вежливо отмалчивался, но делал по-своему или то, что просил капитан. Но лучше такая власть, чем безвластие совсем. На судне нет места анархии. Единоначалие - есть основа флотского порядка. И там, где власть не взял в свои руки капитан, её подберёт кто-то другой. Иначе кранты! Иначе, самый полный стоп!
Второй помощник Жора вышел с больничного ещё через месяц. От его белозубой улыбки стало светлей на прокопченном буксире. Красавец мужчина. Не дурак выпить и большой специалист по женскому полу. Тётки «поливали коленки кипятком» когда он начинал «тереть им уши». Талантище был. Великий дар - доставлять счастье женщинам даровала ему сама Природа. Есть такие самородки. Жениться таким людям противопоказано. Молодая жена, потеряв голову перед свадьбой, теперь жестоко страдала от ревности. К тому же он был весьма легкомысленным человеком и при всём этом являлся душой компании. Мы были ровесники и быстро подружились. Нередко засиживались после работы за дружеской беседой под звон бокалов. Подняв тонус, Жорик бежал на проходную звонить подругам. Какая-нибудь непременно оказывалась свободной и спешила на зов. Пока Жора исполнял танец страсти в постели с подругой, я вынужден был вставать на вахту. Ведь жена его могла появиться в любой момент. Что и случалось неоднократно.
Примерно через полгода нам, наконец-то, назначили старшего помощника капитана. Он-то и стал лидером нашего экипажа.
Александр Евграфович Гренадёр вполне соответствовал своей фамилии. Старше нас с Жорой всего на два года, выглядел он намного внушительней. Сажень в плечах, роста под подволок (потолок), гора каменных мышц и кулаки с пивную кружку. Перечить такому богатырю как-то не находилось желающих. Даже наш тысячетонный буксир, наверное, вздрогнул, когда он ступил на его палубу. Своим свирепым видом он быстро ставил на место нерадивых подчинённых, да и начальство относилось к нему деликатнее, чем к другим. Но прекрасное чувство юмора и феноменальная память на всякие байки, анекдоты и шуточки, делало его незаменимым в застольной беседе. Даже Жорик, трепло и балагур, слушал его раскрыв рот. «Залить за воротник» он тоже любил. Пил как верблюд - много и долго. Он с лёгкостью перепивал нас всех. Но потом тяжело выходил из похмелья. Жену свою любил безумно и, насколько мне известно, не изменял ей. Но «Зелёный Змей» не позволял ему радовать жену слишком часто. В душе он оказался мягким котёнком, весьма нетребовательным к себе. Это его и сгубило в конечном итоге. А пока три штурмана составили костяк нового дружного экипажа.
Постепенно мы подтянули к себе радиста и третьего механика. Капитан не пил с нами водку, но и не возражал против наших вечерних застолий. Старую повариху Зюзю удалось поменять на Шурика. Парень оказался толковый и готовил с желанием. С ним у нас на столе появилась изысканная закуска. Из тех немудрёных продуктов, что выдавали нам военные склады, Шурик умудрялся выделывать чудеса кулинарной науки.
Наш старпом, имея уже некоторый опыт командования, решил, что наша нынешняя команда не совсем то, чего хотелось бы. Нужен спаянный коллектив единомышленников. Постепенно стали подбирать команду. Переманивали с других судов толковых матросов и кочегаров. Сначала заполнили прорехи в штатном расписании, а потом стали заменять тех, кто не вписался в коллектив. Некоторые уходили сами, почувствовав себя не на месте. Капитан Лёха тоже понял, что истинным лидером стал Гренадёр и ему пора искать другое место работы. Он ушёл с буксира тихо. После него были ещё два капитана, но ни один из них не задержался и погоды не делал. Буксир успешно выполнял все задания. Ходили много. Обеспечивали учения военных, возили по островам снабжение. Заводили в гавань и выводили большие военные корабли, дежурили в спасательном отряде. Не всё, конечно, было так радужно, как может показаться. Были и сбои. Но «крыс» (вор) ловили, а распиздяев просто выгоняли. Главное, что на работу люди ходили с удовольствием. И если приходилось работать сверх нормы, никто не жаловался и не сачковал. В редкие дни перестоев на ППО (планово-профилактический осмотр) или ППР (планово-предупредительный ремонт) устраивались грандиозные попойки. Гонцы неслись в магазин и затаривали бутылками сумки. Повара готовили шикарные закуски и буксир становился на уши. Бухали дружно и неспеша. Убирали трап с причала, дабы не могли войти посторонние или, не дай бог, проверяющий из штаба дивизиона. Бренчали гитары, надрывался магнитофон, повизгивали разгорячённые девчонки.
Я уже к тому времени был женат и семейный бюджет не мог выдержать походы в ресторан с друзьями. Да и не очень-то хотелось. У нас на буксире было веселей. Единственный, кто резко отрицательно относился к происходящему, был «Клюв». Власть утекала из его рук как вода. Но стармех он был хороший и с серьёзностью относился к своей работе.
Машина сбоев не давала, а кочегары перестали травить гавань жирным мазутным дымом. Стоит ли говорить, что и внешне буксир стал другим. Отмыли, покрасили, надраили медяшки. Даже затоптанная до черноты деревянная палуба сияла белизной, надраиваемая боцманской командой дважды в неделю. Дивизионное командование, наверняка было в курсе наших шумных вечеринок, но буксир вышел в передовые, чего никогда не было, и делало вид, что не замечает. Кроме того, было решено назначить капитаном Гренадёра. К тому времени он уже сдал на капитанский диплом.
Меня подняли в старпомы, а на место третьего взяли молодого выпускника мореходки. Жора остался вторым, и его это полностью устраивало. Ему не нужны были заморочки собачьей должности (должность старшего помощника капитана). Моё же старпомство пошло на удивление легко. Порядок, который завёл Гренадёр, сломать было трудно, а мне он нравился. Я просто ничего не стал менять. Ещё два года я работал на этом замечательном пароходике бок обок с Гренадёром. Именно с ним я подружился ближе всех и с симпатией вспоминаю его до сих пор. Мы навсегда остались друзьями, хоть жизнь и раскидала нас далеко друг от друга. А пока было по-разному. Работалось как-то легко, но бывали и тяжёлые ситуации.
Однажды чуть не утопили плавкран. Не успели проскочить перед штормом и попали в болтанку. Буксир-то с хорошей мореходностью. Новички поблевали, да и всё. А вот плавкран, с его высоченной стрелой, достаточной остойчивостью не обладал. Гренадёру с трудом удалось довести этот плавкран до гавани.