Читать интересную книгу Во имя Господа Кто убил Папу Римского? - Дэвид Яллоп

После Пия XII появился не только новый папа, но были также изобретены гормональные противозачаточные таблетки. Хотя те или иные заявления папы и опирались на догмат о его непогрешимости, однако претензии на папское ясновидение никто не выдвигал. Новая ситуация требовала нового взгляда на проблему, но четыре упрямых священника в совете настаивали, что новая ситуация вполне разрешается при помощи старых ответов.

Наконец совет составил свой отчет. По существу, в докладе папе сообщалось, что подавляющим большинством (64 голоса против 4) — в голосовании участвовали теологи, профессиональные юристы, историки, социологи, врачи, акушеры и женатые пары — совет пришел к выводу, что изменение позиции католической церкви по проблеме регулирования рождаемости одновременно и возможно, и целесообразно.

Летом 1966 года доклад был представлен на рассмотрение комиссии кардиналов и епископов. Следившие за работой Папского совета священнослужители отреагировали на отчет с некоторым недоумением. Вынужденные высказать свое мнение о докладе, 6 прелатов воздержались от голосования, 8 человек проголосовали за то, чтобы рекомендовать отчет папе римскому, и 6 высокопоставленных священников выступили против.

Подобная реакция была в высшей степени характерна для целого ряда учреждений Римской курии — главного административного органа, объединяющего государственных должностных лиц, которые руководят католической церковью и осуществляют ее власть. Кое-кто приветствовал призыв к переменам, другие подобную рекомендацию рассматривали как нечто вредное и порочное, греховное порождение Второго Ватиканского собора. Именно ко вторым и относился кардинал Альфредо Оттавиани, глава Верховной конгрегации Священной канцелярии. Девиз на его гербе гласил «Semper Idem», что означает «Всегда тот же».

К 1966 году Альфредо Оттавиани был — если не считать папу — наиболее могущественной фигурой во всей Римско-католической церкви. Бывший ученик Римской семинарии, он всю свою жизнь прослужил в государственном секретариате и учреждениях курии и ни разу не был переведен куда-либо из Рима.

Он ожесточенно и зачастую с успехом противостоял попыткам принятия либеральных реформ на Втором Ватиканском соборе. В постоянной озабоченности он морщил лоб, голова его все время была гордо вскинута, словно бы он избегал прямых вопросов, воротничок священника скрывали отвисшие старческие щеки, а всем своим обликом Оттавиани напоминал неподвижного сфинкса. Он не только словно бы родился стариком, но и родился не в свое время. Кардинал Оттавиани олицетворял ту часть курии, которая имела смелость отстаивать свои предрассудки.

Себя он считал защитником веры, которая не приспосабливается к современности. Для Оттавиани не существовало будущего без тех ценностей, которые он разделял и которые даже в Средневековье считались устаревшими. Он не собирался уступать в вопросе о контроле рождаемости и, что более важно, был убежден, что и папа Павел VI не пойдет ни на какие уступки.

Оттавиани встретился с четырьмя несогласными священниками из Папского совета. Их точка зрения почти полностью была включена в отчет. Кардинал уговорил несогласных подробно изложить свое мнение, в корне отличавшееся от выводов доклада, представив отдельный отчет. Таким образом, иезуит Марчеллино Дзальба, редемпторист Ян Виссер, францисканец Эрменегильдо Лио и американский иезуит Джон Форд разработали второй документ.

Неважно, что тем самым они поступали неэтично; их задачей было вооружить Оттавиани для борьбы с папой. Эти четверо несут немалую ответственность за случившееся в дальнейшем. Смерть, страдания и горе, ставшие непосредственным результатом окончательного папского решения, в огромной степени лежат на их совести. Ход мыслей этих четырех священников можно оценить на примере одного из них, американского иезуита Джона Форда. Он считал, что по вопросу о контроле рождаемости им напрямую руководит Святой дух и что вдохновение Всевышнего ведет его к высшей истине. Если восторжествует точка зрения большинства, то, как заявил Форд, он покинет лоно католической церкви. Особое мнение меньшинства, представленное папе Павлу VI вместе с официальным докладом совета, являет собой образчик высокомерия. А дальше последовало то, что можно назвать классической иллюстрацией возможностей, которыми обладает меньшинство в Римской курии, чтобы контролировать ситуацию и влиять на события. К тому времени, как на стол Павла VI легли оба отчета, большая часть из 68 членов Совета успела разъехаться по всему миру.

Вернувшись в свои страны в уверенности, что сложная проблема уже разрешена в либеральном ключе и позиция церкви будет смягчена, большинство членов совета ждала папского заявления, в котором были бы одобрены методы искусственного регулирования рождаемости. Кое-кто даже занялся подготовкой статьи, которая могла послужить введением или вступлением к предстоящему папскому постановлению, где бы обосновывалось полное оправдание изменению позиций католической церкви.

Оттавиани же воспользовался отсутствием в Риме большинства членов Папского совета на протяжении всего 1967 года и в начале 1968 года. Остававшиеся в Риме проявляли сдержанность, дабы не оказывать давления на Павла VI. Из благих побуждений они действовали на руку Оттавиани. А тот призвал под свои знамена членов «старой гвардии», разделявших его точку зрения, и каждый день рядом с папой как бы случайно оказывались кардиналы Киконьяни, Браун, Паренти и Самор. Каждый день они беседовали с ним о том, что одобрение искусственных методов регулирования рождаемости означало бы предательство всего наследия церкви. Они напоминали ему о каноническом праве и трех критериях, обязательных для всех католиков, желающих вступить в брак. Без трех этих основных элементов супружество в Римско-католической церкви признавалось недействительным: эрекция, эякуляция и зачатие. По утверждениям кардиналов, если узаконить оральную контрацепцию, то это означало бы уничтожение этого особенного закона церкви. Многие, в том числе и его предшественник Иоанн XXIII, сравнивали Павла VI с терзаемым сомнениями Гамлетом. Каждому Гамлету нужен для раздумий свой замок Эльсинор. В конце концов папа принял решение, что он и только он способен сделать окончательный выбор. Он вызвал к себе монсеньора Агостино Казароли и сообщил ему, что вопрос контроля рождаемости отныне не входит в компетенцию Священной канцелярии, а затем удалился в замок Кастель-Гандольфо работать над энцикликой.

На рабочем столе Павла VI в Кастель-Гандольфо среди различных отчетов, рекомендаций и исследований на тему искусственных методов регулирования рождаемости лежал и доклад Альбино Лучани.

Пока члены совета, консультанты и кардиналы курии спорили по этому вопросу, папа также запросил мнения жителей различных регионов Италии. Одним из них и была епархия Венето. Венецианский патриарх, кардинал Урбани, созвал собрание всех епископов своей области. После обсуждения, продлившегося целый день, составление доклада было поручено Лучани.

Решение доверить эту задачу Лучани большей частью основывалось на его осведомленности в данном вопросе, так как им он занимался в течение нескольких лет. Лучани не раз выступал по этой проблеме, писал о ней, обсуждал ее с врачами, социологами, богословами, к тому же среди собравшихся епископов у него был самый большой личный практический опыт работы с супружескими парами.

В числу таких супругов относился его брат, Эдоардо, изо всех сил старавшийся заработать денег, чтобы содержать постоянно растущую семью, в которой уже было десять детей.

Лучани из первых рук знал о проблеме, вызванной продолжающим действовать запретом на меры искусственного контроля рождаемости. Он вырос в нищете. Сейчас, в конце 1960-х годов, ему открылось, что нищета и лишения столь же велики, как и в минувшие дни его юности. Когда любящие родители пребывают в отчаянии, из-за того, что они неспособны накормить своих детей, которых становится все больше, то на проблему контроля рождаемости приходится смотреть не как иезуиты, согласовываясь со Святым Духом, а с более практических позиций.

В Ватикане могут цитировать Книгу Бытия до Судного дня, но Священное Писание не заменит хлеба на столе. С точки зрения Альбино Лучани, Второй Ватиканский собор был призван связать евангельское учение и католицизм с двадцатым веком. Отказать мужчинам и женщинам в праве прибегать к контрацепции означало отбросить церковь назад в Средневековье. Почти о том же самом он высказывался при подготовке доклада, но неофициально. Во всеуслышание Лучани остерегался говорить на эту тему, оставаясь покорным воле папы римского. В этом отношении Лучани представлял собой прекрасный пример своего времени. Когда папа оглашает решение, верующий подчиняется ему. Однако даже по публичным высказываниям Лучани было понятно, что он думает о проблеме регулирования рождаемости.