Ковбой посадил девушку в фургон, положил туда же ее багаж и поехал по ухабистой дороге сначала через заросли чаппараля, потом вверх, на холмы.
Понемногу молчание спутницы стало раздражать Бена.
- Так с вашим дядей все было в порядке? - спросил он.
- Не двигайся, если хочешь, чтобы все было в порядке с тобой, ответила девушка.
Он почувствовал, как в ребра ему уперлось дуло револьвера.
Бен убрал ногу с акселератора.
- Давай двигай. Поезжай направо, остановишься вон на том холме.
Холм, на который указывала девушка, был самым высоким в этой местности. Машина съехала с дороги и, натужно гудя, с трудом взобралась на холм. Бен затормозил.
- Приехали, - сказала девушка.
Ковбой выключил зажигание, огляделся. Вдалеке, на западе, виднелся город и одно или два ранчо.
- Приметное место вы выбрали, - заметил Бен. - Приметное, но довольно безлюдное.
- Это ненадолго, - успокоила его девушка.
И оказалась права.
Их было двое. Они приехали в черном пикапе - грузовичке с прицепом, в котором стояли два пони.
Скотоводы часто использовали такие машины, но сейчас за рулем пикапа сидели явно не ковбои.
Эти двое больше напоминали банковских служащих или туристов с ранчо. Бледные, незагорелые лица, ухоженные руки, у обоих нет ковбойской привычки щурить глаза.
- Спасибо, Мира, - сказал один из них.
- Он знает, что я не Мира. А кто вы - ведь вы не тот человек, который... не мистер Смит?
Они переглянулись.
- Мистер Смит! - хмыкнул один.
Другой рассмеялся.
"А ведь девушка удивлена таким оборотом дела", - отметил про себя Бен Дак.
Незнакомцы обыскали ковбоя и забрали так и не пригодившийся ему шестизарядный револьвер.
Бен Дак пристально смотрел на девушку.
- Кто такой мистер Смит?
Но та только молча кусала губы.
- И когда это вы вызвали их сюда? - Бен кивнул на двух незнакомцев.
- Пока ты звонил на ранчо, - ответила она. - Как только я увидела тело, я поняла, что на фотографии был изображен не Пилат Кэйси.
- Заткнись! - заорал на нее один из бандитов.
Его грубый голос показался Бену странно знакомым.
Ковбой смерил бандита мрачным взглядом:
- Кажется, мы с тобой уже встречались, парень.
- Ты спятил, - буркнул тот.
- А как поживает твой приятель, в которого я угодил шпорой?
По выражению лица бандита Бен понял, что попал в точку. Это был один из тех, кто напал на него той ночью.
Девушка не скрывала своего удивления.
- Этот парень и его приятель, - объяснил ей Бен, - как-то ночью ограбили меня на ранчо. Прежде чем они смогли убраться, мы успели немного пострелять, да и одного я слегка отделал шпорой.
Это сообщение еще больше напугало девушку.
Бандит, которого узнал Бен, подошел к нему.
- Ты много болтаешь, приятель, - сказал он.
- Вот будет интересно, если шериф узнает в вас тех двоих грабителей, что раздели его на дороге.
- Ты слишком много болтаешь о том, о чем тебе следовало бы молчать.
- Да ну?
- Кажется, ты интересовался Доком Сэвиджем?
- А это тут при чем? - удивился Бен.
- Ты спрашивал о нем на ранчо Броукен Серкл, - холодно пояснил бандит, - и мы хотим знать зачем.
- Пошел ты к черту!
- И еще. - Бандит наклонился к нему. - Где головоломка?
- Какая еще головоломка?
- Та, в которой нужно вставить орлу перья. Где она, ну?
- По-моему, ты бредишь, - покачал головой Бен.
- Ну ладно. Может и так.
Бен так и не узнал, чем его ударили. Во всяком случае этот предмет был очень тяжелым. Ковбой сразу потерял сознание.
Стены необычайно глубокого и узкого каньона были желто-коричневые, как шкура новорожденного олененка. У Бена возникло ощущение, что его голова увеличилась до размеров каньона. Когда он попытался повернуть ее, то почувствовал дикую боль. Руки и ноги ковбоя были связаны.
К нему подошел человек. Высокий мужчина, одетый во все-темное, лицо закрыто черным платком.
- Где головоломка?
Бен внимательно посмотрел на него.
- Альберт Панцер!
Человек несильно пнул его ногой в живот. От этого головная боль Бена только усилилась.
- Где головоломка!
- Господи, какой же я простак! Я никогда не подозревал тебя, Панцер.
Человек выругался и снял маску. Это действительно был Альберт Панцер.
- Где она!!
- Я подозревал Мак-Кейна, - сказал Бен. - И я почти уверен, что в этой истории с ограблением замешан Д'Орр, но я никогда не подозревал тебя, Панцер.
- Где головоломка!!!
- Ее забрали те два парня, что обчистили меня той ночью.
- Я имею в виду другую.
Бен пожал плечами.
- Не понимаю тебя. Какую другую?
Панцер присел рядом с пленником. Бену казалось, что он слышит, как тот в ярости скрипит зубами.
- Почему ты расспрашиваешь всех о Доке Сэвидже?
Бен прищурился.
- Представь себе, у меня тоже есть несколько вопросов. Например: зачем тебе это знать?
Панцер зарычал от ярости и швырнул в глаза пленнику горсть песка. Боль была адской - только минут через двадцать ковбой снова обрел зрение.
Темнело, и воздух становился все холоднее. В каньоне располагался лагерь. Здесь не было палаток, только спальные мешки, лежащие прямо на песке. Дно каньона было покрыто огромными валунами, и на одном из них Бен разглядел человека с подзорной трубой. Наблюдатель. Все остальные старались держаться за валунами.
На Бена внимания никто не обращал. Еду они готовили себе на примусе, который не давал дыма. Все ужинали, но Бену еду никто не предлагал.
Панцер сказал что-то своим людям и взял лассо. Он подошел к Бену и с помощью еще двух человек - всего в лагере их было четверо, не считая Панцера и наблюдателя, - раздел ковбоя до нижнего белья. Холодный ночной воздух обжигал тело. Бандиты врыли в землю столб и привязали к нему Бена.
- Надеюсь, после того как ты остынешь здесь немного, тебе будет легче вспоминать, где головоломка и зачем тебе нужен Док Сэвидж.
- Я уже сказал тебе, кто взял головоломку.
- Была еще одна.
- Пошел ты к черту!
- Если даже холодный ветерок не поможет тебе, завтра это сделают красные муравьи. Когда они заползают в уши - это действует безотказно.
С этими словами бандит ушел. По его тону Бен не сомневался, что тот приведет в исполнение свою угрозу.
И как он раньше его не раскусил!
Медленно проходил час за часом. Иногда кто-то из бандитов вставал и подходил к столбу посмотреть, на месте ли пленник. Первые несколько раз, когда на лицо Бена падал пляшущий луч фонарика, ковбой хранил спокойное молчание, хотя уже и посинел от холода.