Читать интересную книгу Эльфийский бык - Екатерина Лесина

я? Пообещала выяснить. Обстоятельства.

Матушка махнула рукой.

— И?

— И выяснила, что младшенький у меня не только слабосилок, но еще и идиёт редкостный, — это Береника Волотова произнесла с глубокой печалью.

— И что теперь?

Вдруг подумалось, что розги — это не самое плохое, что может в жизни случиться. И Нютка вон тоже… пусть бы была беременной, Береслав уже согласен.

На семью.

Детей.

И в принципе.

Род за ней хороший, с таким и породниться не грех. А что мозгов у Нютки, как у канарейки, так… Береслав с ней изначально интеллектуальные беседы вести не планировал. Для бесед найдет кого-нибудь. Как все делают.

Пусть и тошно, но… жизнь — она такая.

— Теперь… теперь, дорогой мой, придется это доказывать.

— Что я… идиёт?

— Именно. Что ты просто идиёт, а не заговорщик и изменник…

Береслав закрыл рукой лицо.

— … которому самое место на каторге. А то и на плаху ведь можно. Чай, имелись прецеденты.

Заныла шея.

Вспомнился вдруг просмотренный давече исторический фильм, причем не весь целиком, ибо смотрелся он одним глазом, да и сопровождался просмотр потреблением всякого-разного. А вот сцена казни в память врезалась. Хорошо так врезалась. Надежно.

— Так… какая измена… и заговора никакого, — произнес он сдавленным голосом. — Никого уже давно… за измену-то…

— Повода не было, — отрезала маменька. — А теперь твоими стараниями появился.

— И как быть?

— Как, как… будем… искать… доводы, — Береника Волотова поморщилась, уже предчувствуя, что эти самые доводы станут роду в приличную сумму. А зряшних трат она не любила. — Компромиссы…

— А я?

— А ты пока поедешь…

— В ссылку?

— В Подкозельск, — она дотянулась и отвесила еще одну затрещину, перебив вопрос. — Поднимать сельскую культуру.

— В смысле?

— В прямом! Ты у нас по диплому кто?

— Маг… — Береслав замялся, поскольку собственная специальность звучала… да не звучала она, никак. Но что сделаешь, если на традиционный для семьи землеведческий факультет он не проходил по силе.

И ни на какой из реальных тоже не проходил.

Вот и оставались к выбору — теоретическая магия, требовавшая хорошего знания математики, а с нею у Береслава никогда взаимопонимания не было, и искусствоведение.

— Маг, — отозвалась маменька эхом. — Искусствовед, специалист-культуролог и регионовед.

Почему-то прозвучало издевкой.

Надо было идти на реставрацию, там и интересней, и…

Поздно.

— А в Подкозельске аккурат клуб имеется. Имелся. Года три как с баланса сняли. Но теперь опять поставят. Для повышения культурного уровня населения, — маменька поднялась и Береслав на всякий случай втянул голову в плечи.

Береника Волотовна только пальцем погрозила.

— Посидишь там, — сказала она. — Годик-другой… концерта организуй какого. Мероприятие устрой. Придумаешь чего-нибудь. Но чтоб с отчетностью, ясно⁈

Отчетность она всегда уважала.

— А… можно не в Подкозельск? — почуяв, что маменька отошла, а она-то, пусть и гневаться была горазда, но и отходила быстро, Береслав осмелел.

— Можно, — кивнула Береника Волотовна. — Можно не в Подкозельск, а сразу на каторгу… там тоже культурная целина лежит, ждет не дождется, когда кто-нибудь ея поднимать станет. Заодно и пообвыкнешься.

— С чем?

— С каторгой, дорогой… с каторгой… если мозгов у тебя не прибавится, прости Господи, то рано или поздно там и окажешься. А так-то и ехать недалече будет, и людишки кругом уже знакомые…

Говорила она вроде бы с насмешечкой, но по спине побежали мурашки.

— Лучше… все-таки Подкозельск, — решился Береслав. — Погожу я пока с каторгой… сельская культура, мама, она мне как-то душевно ближе, что ли. Прям… чую желание единиться с природой.

— Вот и хорошо, — маменька окончательно успокоилась. — Каторга, конечно, место занятное и в окультуривании весьма нуждается, а регионы у них там такие, что ведать — не переведать. Но есть у них одно обыкновение. Любят удерживать особо ценных специалистов… обычно лет на десять-пятнадцать. В зависимости от статьи.

— К-какой?

— Кто ж его знает… на месте, чай, подберут. Значит, Подкозельск?

Береслав поспешно кивнул, решив, что совершенно точно не хочет знать, какую именно статью подберут такому особо ценному специалисту, как он.

— Вот и хорошо, — маменька, кажется, обрадовалась. — Да и дружок твой туда же отправится…

— Иван?

— А у тебя еще какой завелся?

— Нет, — вынужден был признать Береслав.

Все же сила, как и её отсутствие, значили много. С друзьями было сложно… в целом было сложно. Он пощупал переносицу, которая несколько раз ломалась в процессе диалогов разной степени конструктивности, а потому четко запомнила, что иных друзей у него нет.

Но если Иван тоже… может, все не так и плохо?

— А он за что?

— Он… за голую правду, скажем так, — маменька с трудом сдержала улыбку. — На самом деле это его в Подкозельск отправили, а я уж постаралась, чтоб и тебя заодно…

— Спасибо, мама, — это Береслав сказал совершенно искренне.

— Не за что… Дураки должны держаться стаями.

— Почему?

— Пасти будет легче… Грехи мои тяжкие…

Ваньке надо будет позвонить.

Если его ссылают, то о выходке дурной — а Береслав теперь сполна осознавал глубину её дуроты — наверняка узнал дядюшка. Князь же Кошкин и без того к племяннику относился весьма холодно.

— А выезжать-то когда?

— А вот завтрева… документы выправите и вперед. И да, — словно спохватилась маменька. — Жить будешь на свою зарплату.

— Что? — а вот такого подвоха Береслав не ожидал.

— Высочайшее распоряжение… кто-то там опять инициативу выдвинул, о пересчете тарифов. Оптимизация, реконструктизация и чего-то там еще… ну, как оно обычно бывает. Вот Император и распорядился это дело… как это… — маменька щелкнула пальцами. — Апробировать. Вам и выпала высокая честь выяснить, как молодым специалистам на оптимизированных тарифах житься будет.

— Нам с Ванькой?

— Всем, — маменькина улыбка была полна доброты и безмятежности. — Всем отпрыскам высоких родов, которые вдруг ощутили в себе желание трудиться на благо отечества…

Береслав подумал.

Представил.

И хмыкнул.

Что ж, ради такого-то и Подкозельск потерпеть можно будет… но Ваньке все одно надо позвонить. Береслав лишь надеялся, что старый приятель еще жив.

Ванька не ответил.

А вот Нютка трубку взяла.

— Привет, дорогой, — произнесла она тем томным тягучим голосом, который бесил неимоверно. Причем Береслав сам бы не мог сказать, что именно