Читать интересную книгу Искатель. 1986. Выпуск №3 - Василий Веденеев

— Пока ничего. На место прибыл.

— М-да… А с немцами они связаны. — Астахов кивнул на трофейный кинжал. На синеватой золингеновской стали острой готической вязью темнели буквы:

«Alles für Deutschland!»[8]

Опознание убитых бандитов ничего не дало. Погибших красноармейцев похоронили, как предписано уставом, с воинскими почестями. Астахов, с потемневшим лицом, готовился к разговору с начальством…

А по ночам то там, то здесь в болотах слышались выстрелы. Крестились женщины, поправляя огонек лампады у образов святых. Накинув на белое исподнее вытертые кожушки, прислушивались у дверей своих хат мужики. Оперуполномоченные в районах спали не раздеваясь и, заслышав далекую стрельбу, судорожно шарили под подушками, нащупывая рубчатые рукоятки наганов и ТТ.

«ГОНЧАР» — «ДОНУ»

«…По данным, полученным из проверенных источников, поя псевдонимом «Полковник» в картотеках немецких спецслужб проходит бывший сотрудник 2-го (разведывательного) управления белопольского генштаба полковник Барковский Станислав Казимирович. Приметы Барковского полностью идентичны приметам устанавливаемого вами лица. Из тех же источников известно, что в настоящее время Барковский с группой особого назначения действует на территории Советской Белоруссии. Район действия группы — по линии Белосток—Брест…»

ЖИВУНЬ

Родни у Акима не было. Хоровили миром.

В доме приторно пахло тленом и хвоей. Собравшиеся почтительно, как полагается, постояли в молчании вокруг покойного. Хоть и не его дом, а все равно для чего последнее человечье, жилье. Мужики покрепче подняли домовину.

Похороны шли тихо. Никто не причитал, не кричал в голос. Просто живые делали для мертвого все, что должны и могли сделать.

Алексей шел почти последним — приезжий Всматривался в спину. Вспоминал, кто есть кто и что с каждым из них связано. Пытался угадать, как же изменились эти люди, что у них на душе взяло верх. Каким стал идущий за гробом молчаливый лесник Филипп? Или Андрусь — Алексей его тоже сразу узнал — вечно тараторившего, дерганого мужичонку. Или скорняк Алфим. Кем стали остальные? Кто сейчас для него друг, а кто может предать? Кто r конце концов человек Астахова, который даст хоть какую-то зацепку? Ключ Алексей повесил на шею еще утром, как проснулся. На коротком шнурке, темная дужка его чуть выглядывала из расстегнутого ворота рубахи.

Алексей взглянул на девушку, шедшую чуть впереди. Взглянул и отвел глаза. Это была единственная девушка на похоронах. Когда выносили гроб со двора, она, уже выйдя за калитку, вдруг обернулась и посмотрела на него

Кто она? Алексей не смог ее узнать…

Погост деревенский с редкими и малоухоженными холмиками располагался на небольшом пригорке, за околицей.

Яму мужики выкопали загодя. С ночи в ней собралась вода. Гроб поставили на краю могилы. Помолчали, прощаясь. Кто-то из баб всхлипнул. Паисий прочитал молитву гнусавым голосом. Изредка маленькие комочки земли с бульканьем падали в воду на дно ямы.

На веревках опустили скрипящий гроб в сырую могилу. Комья глины застучали по доскам, закрывая их. Скоро вырос небольшой холмик. В него воткнули крест…

Когда возвращались, к Алексею тихо подошел Паисий.

— Вы, я вижу, человек интеллигентный, не скромничайте. Прошу заходить ко мне без стеснения. Заскучаете без общества, без книг. У нашего священника были презанятные книжицы. М-да. Храм закрыт, настоятеля нет, но у меня имеется некоторая библиотека… Буду рад…

— Спасибо, зайду как-нибудь, — Алексею было не до разговоров.

Вежливо отказавшись от приглашения помянуть Акима, Паисий свернул по еще не просохшей дороге в сторону. Его дом был за небольшой рощицей, недалеко от церкви. Ушла и девушка.

Пропустив вперед остальных, Алексей поравнялся с теткой и, кивнув в спину уходившей по дороге в сторону леса девушки, тихо спросил:

— Тетя! А кто это?

— А-а-а… Василина. Лесника Филиппа дочь.

— Жених у ней есть?

— Ишь, любопытный… — заулыбалась Килина. — Не сговаривали.

— Да ладно вам, тетя, не жениться же я собрался. Так спросил.

— Знаю я, как парни про молодых девок просто так спрашивают.

За столом в хате у тетки Килины собрались мужики. На столе стояла нехитрая закуска. Алексей сидел напротив Филиппа. Жаль, что не было Василины! Поглядеть бы еще раз в ее глаза… Но сейчас рядом с Филиппом сидел его старший сын Нестор. Вот его-то Алексей помнил хорошо. Высокий, как и отец, с вечно спутанными, цвета ржаной соломы волосами, с фигурой кулачного бойца, Нестор с детства был слаб умом. Говорят, он стал юродивым, когда увидел, как его мать утонула в трясине. За те годы, что прошли, Нестор ничуть не переменился.

За столом шла тихая беседа. Но, словно сговорившись, никто не поминал, как умер Аким. Когда же пару раз кто-то обмолвился словечком о «болотных духах», все смолкли и повисла напряженная тишина. Потом разговор сворачивал на безопасную колею. Мужики говорили о ценах, о приближающейся зиме, о необыкновенно теплой осени — в общем, о делах насущных.

— А чтой-то сегодня песен не поют? — вдруг спросил Нестор.

— Праздник не тот, чтоб песни распевать, — грустно с другого конца подал голос Алфим — Иль забыл, Аким ведь…

— Аким песни любит, — словно, что-то вспоминая, проговорил Нестор, — Как гости к нему шли, я им свою любимую спел…

В хате притихли.

— Очень им песенка понравилася… Если к кому еще гости придут, я и там… У меня еще одна песенка есть… — и радостно засмеялся.

Нестор замолчал и, не обращая ни на кого внимания, потянулся за огромным соленым огурцом.

— Да вы, люди добрые, не слушайте его. — Филипп попытался как-то сгладить тяжелое впечатление. — Сами знаете, несет невесть что.

Он встал и вытянул за руку из-за стола Нестора.

— Так что прощевайте. Нам еще по хозяйству управиться надо.

Не договорив, он пошел из хаты, ведя за руку сына, который был и в плечах пошире, и на голову выше отца.

Алексей видел в окно, как отец с сыном пошли со двора. Отец что-то сердито выговаривал, а сын жевал огурец и вертел по сторонам головой. Филипп не выдержал и дал подзатыльник. Недоеденный огурец упал в дорожную грязь. Нестор, размазывая по лицу слезы, поплелся следом за Филиппом.

Потянулись из-за стола и другие.

Алексей еще покурил на крыльце с мужиками и отправился на свой сеновал в сарай…

Филипп! Филипп и Нестор — вот та зацепочка. Эта мысль пришла в голову неожиданно.

14 октября 1939 года БОЛОТА

Небольшой островок, окруженный гнилой и чавкающей топью, не самое лучшее место на земле. Барковский это прекрасно понимал, но относился к пребыванию здесь спокойно, как к неизбежному злу. Как только Ланге предложил создать группу, он решил, что должен найти свой стиль работы.