озвученные мною мысли, а также хронологию событий вплоть до ареста. В конце мой адвокат с разрешения следователя отдал мне переданную ему фотографию. На ней улыбалась Аня. Я этому очень обрадовался. И на несколько минут забыл о своем положении. Вечером за чашкой чая я вкратце поделился своими впечатлениями от встречи со следователем с самым опытным сокамерником. Сергей, насколько все мы знали с его слов, уже второй раз оказался здесь. Ему где-то в районе сорока пяти лет. Ничем особым не выделялся среди прочих, светло-русые волосы, сантиметров сто семьдесят пять роста, тихий голос. Сразу как увидел его, то ничего не понял. Только потом, приглядевшись, заметил как налиты силой кисти его рук, его вытесанный из камня подбородок и взгляд. Холодный, бесстрастный, проникающий насквозь, видящий все без вариантов. Мы часто говорили о разном. И хотя было очевидно, что нас многое разделяет в отношении к жизни и людям, мы сблизились. Даже не смотря на то, что я о причинах своего появления в изоляторе рассказал все, а об обстоятельствах жизни Сергея никто почти ничего не знал.
— Звучит все неплохо. Похоже на то, что это для тебя нормально кончится. Но ты особо не расслабляйся. Ментам нельзя доверять. Они сейчас тебе убедительно объясняют, честно смотрят в глаза, улыбаются, а потом переобуваются и все. Работа у них такая, ничего не поделаешь. Думай перед тем, как делать шаги и что-то подписывать. Ты не баран. Должен сам понимать.
— Да. Согласен. Расслабляться рано. Да и вообще…
— Что вообще?
— Меня жизнь постоянно этому учит. Как только собираюсь ослабить внимание, то сразу получаю от судьбы в под дых.
— Ну да. У каждого своя судьба. Это важно. Но если спросить человека, что самое ценное для него, то процентов девяносто точно ответят, что это их жизнь. Ведь по сути кроме этого ничего нет. И люди поэтому мало рискуют. Привычный уклад у них как залог физического существования. «Я жил так раньше, также буду жить и дальше». Вот примерный ход их мыслей. Любого, кто что-то пытается сделать и изменить вокруг себя, судьба будет испытывать. Кого-то сильнее, других потише. И ты здесь не исключение. К чему это я?! К тому, что всем непросто. Каждому по-своему. И твои трудности не должны привести к мысли, что ты много испытал и с тебя достаточно. Надо идти дальше. Все что происходит — происходит и точка. Все мы часть целого и ничего с этим не поделаешь.
Чай в чашках уже остыл. Затушенные в банке окурки неприятно пахли.
— Как ты сюда попал? — спросил я у Сергея.
— Я просто жил.
Он достал из кармана пачку «Парламента» и снова задымил. Выкурив половину сигареты, Сергей посмотрел на меня.
— Тебе искренне интересно или спросил просто первое, что пришло на ум для продолжения разговора?
— Мне интересно. По-настоящему.
— Тогда слушай. Мои родители были хорошие люди и за все время ни разу не прикоснулись ко мне пальцем. Пытались все объяснить словами. Я рос в советское время. Наша семья как и большинство других ни в чем особо не нуждалась. В конце восьмидесятых мы переехали в соседний район. Обменяли однокомнатную на двухкомнатную. Там во дворе я познакомился с ребятами. Вышло так, что я в этой компании был младше других. Года на три или четыре. Больше дружить было не с кем и я бегал за ними. Двое из них занимались боксом. В четырнадцать я стал ходить в секцию вместе с парнями. Приходил домой постоянно с синяками. Потом СССР не стало. Началась приватизация. В тысяча девятьсот девяносто пятом году я оказался в группировке. У нас там Пантелей был старшим. Слышал о таком?
— Конечно слышал. Ни хрена себе. Его многие в городе знают.
Сергей грустно улыбнулся и продолжил.
— Короче оказался там благодаря моим друзьям. Сказали за меня старшим свое слово. Ничего такого я не делал. Да особо и не собирался. Просто было круто. Все знали, что я двигаюсь с серъезными людьми. Кто-то уважал, кто-то боялся. Конкретно мы крышевали рынок, который был в районе кинотеатра «Зенит» и еще там по мелочи. А потом произошло то, что произошло. Тот день не забуду никогда. Утром мне домой позвонил один из пацанов и сказал, что на вечер есть дело. Я должен быть готов к восьми. За мной заедут. Я готовил себя в течении дня морально. В шесть снова позвонили и сказали, чтобы я подошел к школе через час. Как сейчас помню одел спортивный костюм и белые кроссовки. Около школы стояла синяя девятка одного из парней. Я открыл дверь и сел на заднее сидение. В салоне было трое. Двоих из них я слабо знал, третий был мой друг. Мне объяснили, что сейчас поедем к одному коммерсу домой. Он должен денег и с ним надо решить вопрос, потому что он стал упираться. А в таком деле действовать нужно сразу и жестко. Иначе остальные тоже поднимут головы. Через пятнадцать минут мы были на месте. Авто оставили в соседнем дворе. Нужная квартира находилась на четвертом этаже. Поднялись. Мой друг постучал кулаком. Спустя минуту дверь открыл мужчина лет сорока. Кто-то из пацанов резко толкнул дверь и опрокинул хозяина на пол. Двое ворвались внутрь. У них были ножи. А мой друг достал из-за пояса пистолет. Он обернулся ко мне и сказал, чтобы я остался на лестнице. Затем прикрыл за собой дверь. Прошло пять минут, потом еще пять. Я стал успокаиваться. За дверью ничего не было слышно. Как вдруг раздался выстрел из квартиры. Мое сердце забилось как бешеное, во рту резко пересохло. Потом я услышал женский крик, который через секунду прервался. Дальше так стоять не было сил. Я открыл дверь и вошел. В коридоре никого не было. Я прошел в большую комнату и здесь чуть не потерял сознание от того, что увидел. Двое судорожно шарили в ящиках шкафов. Мой друг стоял в центре комнаты. В правой руке он держал пистолет. На полу лежал с пулевым отверстием в районе сердца мужчина, а рядом с ним с перерезанным горлом лежали женщина с длинными черными волосами и худенький парень с пухом вместо усов. Это были жена и сын. Мне быстро все объяснили. Никто не знал, что семья будет дома. Барыга стал дерзить. Его ударили и он упал. Потом резко вскочил и кинулся к шкафу. Из него он достал двуствольное ружье. Этого времени хватило моему другу, чтобы снять пистолет с предохранителя и дослать