Читать интересную книгу О бедном гусаре замолвите слово - Эльдар Рязанов

Из кустов выбежал корнет в растерзанном мундире. Продолжая размахивать саблей, он вскочил на козлы рядом с Артюховым и заорал:

– Там их много! Гони!

Артюхов дрожащими руками потянул вожжи.

– Живыми не дадимся! – крикнул Плетнев, обращаясь к кустам, и неожиданно шваркнул рукояткой пистолета по голове Артюхова.

Тот обмяк и свалился с козел на землю. Плетнев спрыгнул и распахнул дверь кареты:

– Господин карбонарий, вы свободны!

Актер выглянул из кареты, осмотрелся, увидел лежащего на земле Артюхова и, поняв, что произошло, ужаснулся:

– Зачем вы это сделали?

– Бегите! – взволнованно сказал Плетнев.

– Куда?

– К сподвижникам!

– Как? Зачем? А как же расстрел?.. Нет, я не могу!

– Не теряйте времени! – прикрикнул Плетнев. – И знайте: в армии есть благородные люди!

Бубенцов некоторое время удивленно смотрел на одухотворенное лицо корнета, потом вылез из кареты и, произнеся загадочную фразу: «Ну и дела! Вот влип…», – пошел обратно по дороге. Однако, сделав всего несколько шагов, он круто повернулся:

– Нет, так не пойдет! Конечно, спасибо вам большое, господин офицер, но я предпочитаю остаться!

– Да вы что?

– Лично я никуда не побегу! – заупрямился приговоренный.

– Почему?

– Из-за вас! Вы – благородный человек, но и мы, карбонарии, тоже, понимаешь, не лыком шиты! Вам за это каторга грозит!

– Не ваша забота! Вас-то смерть ждет!

– А это не ваша забота!.. Одним словом, господин офицер, не станем препираться. Извольте отвезти меня к месту казни! Так для нас обоих спокойней будет.

Бубенцов заложил руки за спину, переступил через лежащее дерево, как через Рубикон, и величественно направился вперед.

Плетнев от изумления разинул рот.

– Стой!

Бубенцов обернулся, увидел наведенный на него пистолет.

– Либо беги, либо стрелять буду! – прохрипел бледный от волнения Плетнев.

Артист понял, что в данном случае коса нашла на камень, а попросту говоря – благородство на благородство.

– Дурак ты, корнет, – вздохнул Бубенцов. – Парень, видно, хороший, честный… но… Если б ты все знал… Как бы объяснить… Эх! Не могу. Не имею права.

– А я ни о чем не спрашиваю! – твердо произнес Плетнев. – Бегите! Здесь можно оврагами, через лес… Переберетесь в соседнюю губернию, а там и до границы недалеко…

– Какая граница? – завыл актер. – Ох, Господи, как все было просто: расстреляли бы меня и разошлись мирно. А теперь выпутывайся! Ну, черт с тобой! Прощай!

Он свернул в лес, но тут же вновь появился на дороге и подбежал к корнету.

– Давай я тебя к дереву привяжу, что ли? Чтоб натурально было!

– Верно! – согласился Плетнев. – Только быстро, а то наряд должен проехать. Как бы вас не схватили.

– Спасибо за заботу, – сказал Бубенцов, привязывая Плетнева к дереву вожжами.

– Это вам спасибо, господин революционер, – ответил Плетнев. – А что народ плохо живет, я и сам видел, только вот так красиво, как вы, сказать не могу. Я встречу с вами и слова ваши на всю жизнь запомню…

– Как зовут-то тебя? – затягивая узел, ласково спросил Бубенцов.

– Алеша Плетнев. А вас? Если не тайна?

– Какая, к черту, тайна. Афанасием кличут! Ну, счастливо! – Бубенцов похлопал корнета по плечу и нырнул в лес.

– На помощь! – крикнул Плетнев.

Артист тут же вернулся:

– В чем дело?

– Да я так, для маскировки, – улыбнулся Плетнев. – Военная хитрость…

– Правильно! – одобрил Бубенцов. – Ну, бывай!

И он нырнул в чащу.

Плетнев остался один, набрал полную грудь воздуха и заорал:

– Люди! На помощь!

В зарослях послышался шум.

– Ко мне! – крикнул Плетнев.

Словно подчинившись команде, из леса вышел огромный медведь и направился к связанному Плетневу.

Продираясь через лесные дебри, Бубенцов слышал отчаянные вопли своего избавителя:

– Караул! Спасите… Ой! Что делается!

– Какими замечательными ребятами богата мать-Россия! – воскликнул остановившийся на мгновение артист и с удвоенной энергией побежал дальше.

Вторая серия

Г о л о с   з а   к а д р о м:

«Это произошло лет сто, а может, и двести назад, так что очевидцев, скорее всего, не осталось. Поэтому никто не может упрекнуть нас в недостоверности…»

Пока проходят титры второй серии, зритель видит кадры, напоминающие ему содержание первой:

полк, входящий в город…

мавр Бубенцов, стреляющий излука в губернаторшу…

Мерзляев, разглядывающий попугаев…

гусары, выпрыгивающие из окон заведения мадам Жозефины в седла…

Настенька, которую Артюхов ведет по длинным тюремным коридорам…

полковник, сражающийся с Плетневым на бильярдном столе…

бегущий через заросли Бубенцов…

Плетнев, ударяющий рукояткой пистолета по голове Артюхова…

выходящий из кустов медведь, направляющийся к привязанному Плетневу…

На фоне всех этих кадров звучит лихая гусарская песня:

По селу бегут мальчишки,Девки, бабы, ребятишки, —Словно стая саранчи.В трубы дуют трубачи!           Туту-рум! Ту-ру-рум! Ту-ру-рум!Раздаются тары-бары:«К нам приехали гусары!Все красавцы усачи!В трубы дуют трубачи!..»           Туру-рум! Ту-ру-рум! Ту-ру-рум!

– Бред! Чушь!!! – Разгневанный Мерзляев расхаживал по кабинету. Перед ним стоял навытяжку Артюхов. К перебинтованной ноге прибавилась перебинтованная голова.

– Ты сам-то понимаешь, что ахинея? – орал Мерзляев. – Какие сподвижники? Откуда? Во что они были одеты?

– Не могу знать, ваше высокоблагородие. Не разглядел!

– Не разглядел, потому что их и не было!

– Так точно – не было!

– А кто ж тебя по голове стукнул?

– Сподвижники!

– Какие сподвижники могут быть у этого актеришки?

– Из театра кто? – предположил Артюхов.

– Брось! Театральные людишки трусливы…

– Ваше благородие, – робко заметил Артюхов, – а вдруг он – настоящий?

– Соображаешь, что говоришь? – побледнел Мерзляев. – Если у нас с тобой сбежал настоящий? Это значит: в губернии тайное общество, а мы главаря держали в руках и упустили… Это ж комиссия из Петербурга!

– Виноват! – испугался Артюхов. – Глупость сморозил… Конечно, актеришку отбили!

– Зачем его отбивать? – стукнул по столу потерявший выдержку Мерзляев. – Мы его и так отпускали… Как себя вел Плетнев?!

– Стоял насмерть!

– С кем стоял?

– Со сподвижниками…

– Как они выглядели?

– Не могу знать! Не разглядел!

– Не было их! Понимаешь – не было!

– Так точно, не было, – согласился Артюхов.

Мерзляев погрузился в размышления.

– А может, все это комедия? Корнет ваньку валял.

– А-а…. – понимающе протянул Артюхов. – Вполне может быть.

– Хотя, с другой стороны, так себя поуродовать?..

– Может, это наш карбонарий его помял?

– Нету никакого карбонария! Актер есть!

– Тогда сподвижники…

– Мне эта сказка про белого бычка надоела. Слушай, Артюхов, ты мне Бубенцова – уж не знаю, кто он, карбонарий, шпион или шулер, – вынь да положь! Установить по городу посты наблюдения… В театре…

– Уже стоит! – отчеканил Артюхов.

– В лазарете у Плетнева…

– Уже лежит!

– Где дочь Бубенцова?

– Уже сидит.

– Как? – вздрогнул Мерзляев.

– Она пришла папеньку встречать к тюрьме, а мы ее тут же и сгрябчили!

– Кретин! – Мерзляев подскочил к Артюхову и замахнулся.

Артюхов покорно подставил под удар голову.

– Скажи спасибо, что тебя бить не во что! А то бы…

Через несколько секунд Мерзляев влетел в камеру, где сидела Настенька.

– Сударыня, ради бога, извините! Произошло недоразумение! Поверьте, я тут ни при чем. – Мерзляев попытался поцеловать руку Настеньки, но та гневно отдернула ее.

– Какая ужасная эпоха! Да как они посмели! Вас, мимолетное виденье, гений чистой красоты, – и в одиночку!

– Не верю ни одному вашему слову! – оборвала его Настенька. – И вы еще говорили мне о своей любви!

– И сейчас говорю!.. Настенька! Звезда моя! Да знаете ли вы, что сегодня утром я послал вам корзину цветов! И сам ждал под балконом… А в это время, оказывается, вас уже держали в темнице… Как трудно любить, когда вокруг – сплошное дурачье!

– Где папенька? – перебила Настенька.

– Это и я бы хотел знать! Дорогая моя, произошло невероятное событие: ваш папенька бежал!

– Что? – изумилась Настенька. – Как он мог отсюда убежать?

– Не отсюда, – поморщился Мерзляев. – Мы его уже начали освобождать, а он… Вместо того чтобы уйти, как договорились, одним словом, по-человечески… бежал!

– Что вы сделали с папенькой? – напряженно спросила Настя.

– Выйдем из этих отвратительных стен! Здесь невозможно разговаривать! – Мерзляев схватил Настю под руку и повел по тюремному коридору. – Ему оставалась маленькая процедура… чистая формальность… И вот буквально за полчаса до освобождения – убежал. Такая престранность! – Мерзляев покрутил многозначительно пальцем вокруг виска. – Скажите, с ним раньше ничего такого подобного не случалось?