Читать интересную книгу Пинакотека Брера - И. Кравченко

Молодой мужчина в подбитом мехом одеянии держит в одной руке перчатки, а другой прижимает к некоему постаменту белый носовой платок. Одежда изображенного, кольца на его тонких холеных руках показывают, что перед зрителем человек, которому отведено высокое положение в обществе. Его фигура, занимая большую часть полотна, выглядит монументальной, но портрет сложно назвать парадным: воспаленные глаза, усталый взгляд, складки у рта выдают того, кто одолеваем сомнениями и беспокойством, но вынужден сдерживать свои чувства. Вероятно, Лотто выводил на первый план в портретируемых именно душевное смятение потому, что это состояние постепенно овладевало мыслящими людьми на закате большой эпохи — Ренессанса.

Лоренцо Лотто (около 1480–1556) Портрет Лауры да Пола 1543–1544. Холст, масло. 90x75

Портрет Лауры да Пола, парный к изображению ее мужа, Фебо да Брешиа, представляет нарядно одетую молодую женщину из высшего сословия. На ней платье из переливающегося бархата, полную и нежную шею, видную в раскрытый вырез рубашки, обнимает ожерелье из крупных жемчужин. На высокую спинку стула наброшена малиновая драпировка, цвет которой выглядит еще ярче рядом с ниспадающей на нее травянисто-зеленой тканью. Живописная небрежность, с которой ложатся эти материи, позволяет вообразить процесс работы Лотто над картиной: он явно искал способ придать больше живости облику девушки. Весь колоритный антураж служит одному — контрастируя с лицом изображенной, сосредоточить на нем внимание зрителя.

Углубленный в себя, отрешенный ото всего внешнего взгляд, совершено не подходящий к парадному портрету, и плотно сомкнутые губы неожиданно придают симпатичному лицу еще большую привлекательность. В одной руке Лаура держит веер из перьев, в другой, облокотившись на столик, — небольшой молитвенник. В образе юной дамы сошлись прелесть цветущей молодости, не чуждой присущих этому возрасту радостей, с серьезностью и зрелым, пытливым умом. Интерес к человеческой природе и неоднозначным героям, проявившийся в портретных работах Лотто, стал движущей силой данного вида искусства в следующем, XVII, веке.

Бонифачо Веронезе (Бонифацио де Питати) (1487–1553) Нахождение Моисея 1540–1545. Холст, масло. 175x355

Сюжет данной картины основан на библейской истории о нахождении Моисея. Фараон приказал бросать в реку всех еврейских младенцев мужского пола, но мать будущего пророка положила новорожденного сына в корзину и спрятала ее на берегу реки. «И вышла дочь фараонова на реку мыться; а прислужницы ее ходили по берегу реки. Она увидела корзинку среди тростника и послала рабыню свою взять ее. Открыла и увидела младенца; и вот, дитя плачет; и сжалилась над ним, и сказала: это из Еврейских детей» (Исход, 2:5–6).

Живописец венецианской школы, находившийся под влиянием искусства Джорджоне, Тициана и Доссо Досси, маньерист Бонифачо Веронезе необычно трактовал данный сюжет. Прежде всего он представил его в виде многочисленных сцен. Центральная относится непосредственно к библейскому рассказу: египетской царевне подносят найденного малыша, на которого с интересом взирают придворные. Разворачивающееся действие напоминает пикник знатных венецианцев, выехавших на природу. Слева прилегла на траву влюбленная пара, поодаль пирует небольшая компания, мужчина и женщина прогуливаются под сенью деревьев. За рекой скачут всадники, бегут борзые — идет охота, несколько людей на конях собираются принять участие в этом привычном для аристократов занятии. В правой части картины дамы и кавалеры музицируют, два мальчика ведут собак, а карлик играет с обезьяной.

На всем изображенном лежит печать придворного искусства, что видно в многочисленных деталях богатого быта, в занятиях персонажей и галантности сцен. Фигуры людей полны того внешнего и внутреннего изящества, которое отражал в своих работах художник: достаточно посмотреть, как волнообразно изогнута фигура царевны, как красив силуэт полулежащей рядом с возлюбленным женщины, как грациозна присевшая перед своей госпожой и протягивающая ей младенца рабыня. Образы персонажей выглядят идеальными, но многие отмечены индивидуальными чертами, например стоящий позади фараоновой дочери полный мужчина в бархатном плаще и красной шапке. Женские лица у Бонифачо Веронезе утонченны и прелестны, а в целом облик каждой из них наделен той легкой, возвышенной чувственностью, которую любили привносить в свои полотна художники Венеции.

Аньоло Бронзино (1503–1572) Портрет Андреа Дориа в образе Нептуна 1550–1555. Холст, масло. 115x53

Портретное творчество Аньоло Бронзино демонстрирует не только виртуозное владение живописной техникой и умение создать парадное изображение знатного заказчика, оно является примером того, как изобразительное искусство Возрождения плавно перетекало в искусство Нового времени.

Бронзино написал портрет-аллегорию, придав представителю знатной генуэзской фамилии, бравому адмиралу Андреа Дориа, образ Нептуна, бога морей, коих заказчик полотна избороздил немало. Дориа стоит полуобнаженным, с атрибутом названного божества — трезубцем — в руках, позади него корабельный канат и парус. Поза адмирала-Нептуна величественна, его торс и руки бугрятся мускулами, и несмотря на то, что мастер передал особенности немолодого тела, оно идеализировано: на момент создания полотна Дориа было больше восьмидесяти лет. Стремясь наделить портретируемого сходством с Нептуном, каким его представляет мифология, художник придал лицу модели выражение грозной силы. Но Бронзино уловил перемену в самоощущении современников, поэтому даже в парадном, к тому же аллегорическом портрете во взгляде его героя видна та напряженная и не находящая выхода рефлексия, что и у других запечатленных живописцем людей.

Тинторетто (Якопо Робусти) (1518–1594) Обретение тела святого Марка. Между 1562 и 1566. Холст, масло. 405x405

По заказу Большой Скуолы Святого Марка Тинторетто написал сцены из жизни небесного покровителя Венеции. На том холсте, что хранится в Брере, воплощен сюжет, связанный с историей обретения венецианскими купцами в катакомбах египетской Александрии — города, где святой нес епископское служение и принял мученическую кончину, а теперь оказавшегося под властью мусульман, — его тела, которое нашедшие тайно вывезли на свою родину.

Действие происходит в сводчатом коридоре, на стенах которого расположены гробницы. В них прибывшие из далекого города, где, как предсказал ангел, явившийся во сне святому Марку, ему предстояло упокоиться, ищут мощи апостола. Неожиданно появившийся святой призывает добрых христиан остановиться: его тело найдено ими и лежит на ковре. Опустился на колени богато одетый человек, а правее темным силуэтом метнулся к ногам женщины одержимый демонами, его привели исцелиться. Тинторетто часто изображал фигуры в сложных ракурсах, что видно и на примере повисшего вниз головой тела справа, которое достают из настенной гробницы.

Свет выхватывает из мрака персонажей картины, озаряет тревожными сполохами своды, заставляет ложиться длинные тени. Это свет театральный, как и построение всей композиции, в которой основное действие разворачивается на переднем плане, фоном служит галерея с подчеркнутой рукой Марка перспективой, а «кулисами» — ряды пилонов. Вдали сияет подобие экрана, на котором шевелятся тени — это занятые поисками апостольского тела откинули крышку находящейся под полом гробницы и заглядывают внутрь.

Художник умел захватить внимание зрителя и вести его по собственной воле, поражая и восхищая, то есть владел приемами, которые позднее взяли на вооружение мастера барокко.

Винченцо Кампи (1536–1591) Торговка фруктами. Около 1580. Холст, масло. 145x215

Винченцо Кампи, один из трех братьев-живописцев, работал по большей части в родной Кремоне, создавая религиозные и жанровые полотна. Вторые отмечены, как и у многих мастеров Северной Италии, влиянием нидерландского искусства, в данном случае — Питера Артсена и Иоахима Бекелара, создателей «кухонного» и «рыночного» жанров, где бытовая картина объединена с натюрмортом. Кампи по заказу баварского банкира и мецената Ханса Фуггера написал для его замка в Кирхгейме несколько полотен, в том числе с торговкой фруктами.

Молодая женщина, одетая в чистое нарядное платье, представляет воображаемому покупателю, с которым, вероятно, должен ассоциировать себя зритель, свой товар. Ее передник полон бархатистых персиков, в руке она держит виноград, который только что вынула из наполненной гроздьями бадьи. В мисках и на тарелках видны разные сорта груш, вишни, инжира. Влажно темнеет ежевика, бугрятся твердыми зелеными пупырышками и горят оранжевой мякотью тыквы, топорщат светлые хохолки орехи. На земле лежат спаржа и кочан капусты, а в квадратную корзину с фасолью для украшения воткнуты белые розы. Слева вдали разворачивается незатейливая жанровая сценка: крестьяне собирают урожай с деревьев, к стволу одного из которых приставлена лестница.