Читать интересную книгу Очерки по русской семантике - Александр Пеньковский

Будучи знаком, меткой, маркой «чуждости», там, внесенное в нейтральный контекст объективного описания или высказывания, переводит его в субъективный экспрессивно-оценочный план, обнаруживая множественность «чужих» миров, делая явными скрытые «чужемирные» сферы сознания и культуры.

Такова, например, в соответствии с принципом «чужая душа – потемки», сфера чужого сознания, сфера мысли и чувства всех, кто «не-я»: «– О чем ты там думаешь? – спросила мать, но девочка, погруженная в свои мысли, не слышала ее и не отозвалась…» (В. Григорьев. На пороге); «– Между прочим, мне все равно, что вы там думаете обо мне…» (Г. Семенов. Утренние слезы); «Может быть, и он так думал, я уж там не знаю, только…» (В. В. Стасов – Д. В. Стасову, 30 мая 1896) и др. под. Ср. еще: «– Она переживает, а ты… – А я не знаю, что она там переживает и знать не хочу…» (В. Петелин. Берег счастья).

Такова же сфера неизвестных субъекту сознания и оценки имен и именований, которые именно своей неизвестностью толкают мысль на позицию отчуждения в географическом и ином пространстве и/или во времени: «– Послушайте, как вас там, Нина Петровна, кажется…» (Н. Леонов. Явка с повинной, I); «– Колхоз-то ваш “Россия”, что ли, называется? – Не знаю, батюшка, как он там прозывается. Колхоз отсюда далече, а мы, глико, старые…» (Д. Кузовлев. Березуги); «– Настоятель кладбища, или как их там называют теперь, промелькнул за воротами» (О. Попцов. Без музыки); «Ему снилось, что та, которую все звали Катериной Алексеевной, а он Катеринушкой, а прежде звали драгунской женой, Катериной Василевской, и Скавронской, и Мартой, и как еще там, – вот она уехала…» (Ю. Тынянов. Восковая персона, I, 5) и т. п.

«Чужим» и потому отрицательно оцениваемым и отвергаемым оказывается во многих случаях не сам «чужой» мир, а его, противоречащее стандартному о нем представлению, внутреннее разнообразие. Именно этим, по-видимому, объясняется констатируемая словарями и свидетельствуемая многочисленными фактами, но остающаяся загадочной позиция там в сочинительном ряду однородных членов (и не только с разделительными союзами): «-…В книжках пишут: весна, птицы поют, солнце заходит, а что тут приятного? Птица и есть птица и больше ничего. Я люблю хорошее общество, чтоб людей послушать, об религии поговорить или хором спеть что-нибудь приятное, а эти там соловьи или цветочки – бог с ними…» (А.Чехов. Убийство); «Топоры, ломики, малые саперные лопаты… И никаких литературных институтов или там семинаров по эстетике…» (Н. Атаров. Пути-дороги Сергея Антонова); «Перед поездкой в Швейцарию… домашние забросали заказами. Кофточки там, пиджачки, брючки, туфельки…» (В. Солоухин. Камешки на ладони); «…начала перелистывать историю болезни, в которой… болезни пока не значились. Ну там насморк, вазомоторный ринит. Ну там ангина, грипп…» (В. Солоухин. Приговор) и т. п.

В этой связи следует отметить также различные соединения там с местоимениями «разнообразия» – всякий, разный, всевозможный и др. под. Ср., например: «Она находилась в том возрасте, когда собственные увлечения, всякие там встречи и знакомства забывают напрочь» (В. Андреев. Тревожный август); «– Я человек не ресторанный… – говорил он сам о себе. – Мне там всякие селедочки, всякие закуски холодные и горячие не нужны… Вкуснее, чем моя жена, никто не умеет готовить…» (Г. Семенов. Иглоукалывание); «Не хотели принять его самоотвод во внимание – не обессудьте. На заседания он, конечно, будет ходить, тут уж ничего не поделаешь, а насчет всего остального, поручений там всяких, – извините-подвиньтесь. У него своих забот хватит…» (Ю. Убогий. Дом у оврага) и т. п.

Очевидно, что во всех приведенных случаях там не только выражает отрицательную оценку и пренебрежение («придает оттенок пренебрежения», как указывают словари), но и является знаком отчуждения в полном и точном значении этого термина. Так, в первом предложении (ср. нейтр. всякие встречи и знакомства) автор – изнутри подсознания героини – не только отрицательно оценивает увлечения, знакомства и встречи, но и отчуждает их намеренным изгнанием из памяти и замыканием в другом – ставшем чужим – времени молодости субъекта сознания и оценки. Точно так же во втором примере представлена не просто отрицательная оценка «всяких селедочек и закусок», но отрицательная оценка их как принадлежащих чужому – не домашнему, а ресторанному типу кухни. В третьем предложении противопоставлены близкие сердцу «свои» заботы пренебрежительно оцениваемым «всяким там» разнообразным «чужим» поручениям и т. д.

Особенно показательны в этом отношении те случаи, когда отрицательная экспрессия сведена к минимуму или вообще отсутствует, а семантика отчуждения выступает в чистом виде: «Ведь ледник – это не лес со всякими там деревьями, кустарниками и почвами…» (Знание – сила. 1973. № 12. С. 13 – с точки зрения ученого-гляциолога); «…теперь, когда я не смог бы спутать грузинского “енисели” с армянским “двином”, когда перепробовал всевозможные там “камю” и “корвуазье”…» (В. Солоухин. Бутылка старого вина); «…слышать это из уст ямщика, чуждого, казалось бы, всевозможным там “коллизиям” и терзаниям душевным…» (А. Югов. Страшный суд) и др.

Анализ более широкого материала мог бы показать, что даже в условиях, обеспечивающих «чистоту» семантики «чуждости = отчуждения», частица там как специализированный знак «чуждости» не обладает самостоятельностью, но функционирует, как правило, во взаимодействии со всеми противопоставлениями, которые образуют эту семантическую категорию (таковы базовые противопоставления «этот – тот», «мы – они», «я – ты», «наш – их» и «наш – ихний», «мой – твой», «теперь – тогда» и др.), со всей аксиологической сферой и системой выражающих оценки коннотаций, со всеми лексическими и грамматическими средствами, которые работают на них. Изучение этих связей должно быть предметом специальной работы.

Настоящие заметки лишь приоткрывают завесу над этой обширной областью, связывающей язык с общественным сознанием, социальной психологией, идеологией, культурой и искусством.

Дальнейшее углубленное ее изучение позволит прочесть новые страницы скрытой грамматики русского языка и осуществить тем самым завет А. С. Хомякова, который в письме А. Ф. Гильфердингу писал: «Хоть бы мы свою грамматику поняли! Может быть, мы бы поняли тогда хоть часть своей внутренней жизни!» (1855 г.).

Литература

Арбатский 1972 – Арбатский Д. Л. Множественное число гиперболическое//Русский язык в школе 1972 № 5

БАС – Словарь современного русского литературного языка. В 17 т. М.; Л ИАН, 1950 – 1965

Бондарко 1971 – Бондарко А. В. Вид и время русского глагола М Просвещение, 1971

Даль – Даль В. И. Толковый словарь живого великорусского языка М, 1881 – 1882

Засорина 1977 – Засорина Л. Н. Частотный словарь русского языка М Русский язык, 1977

Eliade 1970 – Eliade M. Sacrum, mit, historia Warszawa, 1970

Иванов, Топоров 1965 – Иванов Вяч. Вс., Топоров В. Н. Славянские языковые моделирующие системы М. Наука, 1965

Исаченко 1954 – Исаченко А. В. Грамматический строй русского языка в сопоставлении с словацким Братислава, 1954 Ч 1

Красильникова 1983 – Красильникова Е. В. Некоторые проблемы изучения морфологии разговорной речи // Проблемы структурной лингвистики. 1981 М. Наука, 1983

Лекант 1982 – Современный русский язык / Под ред. П. А. Леканта М. Высшая школа, 1982

Лотман 1969 – Лотман Ю. М. О языке типологических описаний культуры//Труды по знаковым системам Тарту, 1969 Т IV

MAC – Словарь русского языка В 4 т. М. Русский язык, 1981 – 1984

НСРЯ – Новый словарь русского языка. М. Русский язык, 2001

Ож– Ожегов С. И. Словарь русского языка М Русский язык, 1975

ОШ – Ожегов С. И., Шведова И. Ю. Толковый словарь русского языка М, 1997

Пеньковский 1967 – Пеньковский А. Б. Фонетика говоров Западной Брян-щины Дисс канд филог наук М, 1967

Пеньковский 1986 – Пеньковский А. Б. Русские персонифицирующие именования как региональное явление языка восточнославянского фольклора // Лексика и грамматика севернорусских говоров Киров, 1986

Пеньковский 1987 – Пеньковский А. Б. Лексико-синтаксическая струк-тура блоков полного усиленного отрицания в русском языке // Русский син-таксис словосочетание и предложение Владимир, 1987

Пеньковский 1989 – Пеньковский А. Б. Ономастическое пространство русского былевого эпоса как модель его художественного мира // Язык жанров русского фольклора Петрозаводск, 1989

Пеньковский 1995 – Пеньковский А. Б. Тимиологические оценки и их выражение в целях уклоняющегося от истины умаления значимости // Логический анализ языка: Истина и истинность в культуре и языке / Отв. ред. Н. Д. Арутюнова, Н. К. Рябцева. М.: Наука, 1995.