столовой превосходны. До первого экзамена было еще полтора часа, поэтому мы с соседом не спеша наслаждались пищей.
Абитуриенты держались группками и все больше заполняли зал. Вскоре почти все места были заняты. Странно, но наш столик большинство подростков обходили стороной, видимо либо инстинктами чувствовали мою силу, либо видели Петра в коже с клепками и тоже сворачивали в сторону. Через минут двадцать к нам присоединился огромный широкоплечий детина в льняном костюме. Представившись, как "Саша" и пожелав нам приятного аппетита подросток замолчал и с большой скоростью начал поглощать весь курган еды, который принес с собой на подносе. Прошло еще какое-то время, и к нам приземлились три девушки — аристократки в ярких платьях.
Катя, Яна и Лиза были из того поколения аристократов, что не кичилась своим происхождением. Они весело щебетали на разные темы и умело поддерживали нашу с Петром беседу. Я сильно удивился, когда молчаливый Саша, который был явно не в своей тарелке тоже стал отвечать на задаваемые вопросы. Что могу сказать, девушки — это девушки. Наши собеседницы явно знали друг друга, они были яркими, и тем не менее непохожими друг на друга. Хрупкая миниатюрная Яна со звонким голосом и черными, как смоль, кудряшками, спортивная Катя, с тугой каштановой косой в руку толщиной и утонченная рыжая лиса — Лиза. Девушки словно дополняли друг друга, образуя цельную картину бодрости и веселья.
Время подходило к первому экзамену и мы, всем столом, решили сдавать его вместе. Дружеская поддержка в этом моменте важна, как никогда. Уже подходя к двери экзаменаторской у нас случился казус: Я, разговаривая с Катей, не заметил стоящего впереди человека и случайно его толкнул. Нет, конечно же я извинился, но сделала это не глядя на препятствие и двинулся дальше. Внезапный резкий рывок заставил меня остановиться.
— Как ты смеешь неподобающе извиняться, смерд, — процедил противный, писклявый, словно у крысы голос.
Я развернулся и увидел своего давнего знакомого — белобрысого из библиотеки, правда на этот раз он был в окружении прихлебателей в количестве трех штук. Понятно, самоутверждением занимаемся. Таких надо на корню давить, иначе потом с шеи не слезут. Улыбка сама наползла у меня на лицо.
— Ба, да это же старый знакомый! Как Ваше здоровье? После прошлой нашей встречи Вы выглядите прекрасно. Прошу прощения, за тот инцидент. В следующий раз, я сделаю все лучше, чтобы побольше Вас потренировать, — на одном дыхании выпалил я.
— Да ты, сапоги мои лизать будешь, смерд! — забилась от ярости жилка на виске у собеседника, — Сгною тебя в казематах.
— Что Вы, сударь, от Ваших речей, я, аж, воспылал! Кстати, Вы не представились. Для справки, меня зовут Иван Петров — запомните. А сейчас, руки, сударь, — отчеканил я в лицо белобрысому, оторвал его кулак от своей рубашки и развернулся к своей компании.
— Ах ты ж, — раздалось из-за спины.
— А вот это лишнее! Замри и подумай над своим поведением! — послышался молодой голос от двери экзаменаторской, — Петров, экзамен на этику сдан, но можешь поприсутствовать.
Я развернулся к двери и увидел нашего экзаменатора: молодую женщину — аристократку, в строгом черном форменном платье с изумрудной брошью на груди. Глаза экзаменатора еще испускали фиолетовое свечение, как после применения заклинания, при этом сейчас они смотрели на меня.
— Премного благодарен, госпожа…
— Стоцкая Марина Вячеславовна, — ухмыльнулась экзаменатор.
— Премного благодарен, госпожа Стоцкая, — обозначил легкий поклон я.
— Все остальные, прошу в кабинет, и памятник с собой захватите, — ткнула наманикюренным пальцем в сторону, замершего в атакующей позе, белобрысого, экзаменатор, — Через минуту — другую он отойдет.
Гудящая толпа начала просачиваться в двери и занимать места. Последним занесли новоиспеченную скульптуру. Я, так как уже засветился перед экзаменатором, решил занять первый ряд с краю. Соседи по завтраку сели рядом, негласно поддержав меня.
— Внимание на меня! — раздался голос от кафедры, — Меня зовут Стоцкая Марина Вячеславовна и, как Вы все уже поняли, я буду являться Вашим экзаменатором по этике на сегодня. Единолично. Спорить со мной бесполезно, но Вы можете попробовать. Угрожать — не советую, — с вновь загоревшимися глазами произнесла она.
— Мне кажется, или она ментальная ведьма? — в ухо прошептал мне Петр.
— Почти угадали, господин Савинов, — перевела взгляд женщина на моего ошарашенного соседа, — В каждой девушке есть частичка ведьмы, особенно если Вы будете ее злить. Я ментальный архитектор, а еще чуть-чуть эмпат. Восьмая ступень, если кому-то интересно. А сейчас, каждому из Вас будет дано задание. Оно будет состоять из теоретической части и практики. Кто прочел брошюру? Руки?
Примерно три четверти абитуриентов подняли руки.
— Отлично. Все, кто не успел прочитать, можете быть свободны. Завтра можете пересдать. А сейчас, не тратьте время других, — указала на выход женщина.
— Все остальные, поздравляю, у Вас уже хорошие шансы стать магами. Перед Вами листы с заданиями. На теоретическую часть у Вас десять минут. Совещаться нельзя, помогать и жульничать тоже. Время пошло.
Перед абитуриентами, по щелчку пальцев экзаменатора, возникли листы бумаги и карандаши. У Всех, кроме меня. Я скосил глаза на лист соседа и прочитал: "1. Назовите обращение к ученику в стенах академии, 2. Конфликтная ситуация, опишите решения, 3. Как зовут преподавателя, 4. Петров, любопытной Варваре… дальше продолжать?"
Я с недоумением посмотрел на Стоцкую, которая улыбалась во все тридцать два. Мда, в каждой женщине есть немножко ведьмы. Не хотел бы я с ней враждовать. "Это правильно, со мной лучше дружить", — раздалось в моей голове. Чего? Она и мысли может читать? "Ага," — захихикал голос.
Глава 10 Откровения и результаты
Весь последующий экзамен я помню плохо. Я просто находился в какой-то прострации. Это же какая силища у этой преподавательницы. Теперь я понимаю строки брошюры про контракт, условия, статус дворянина и отсутствие сословий внутри стен. Все маги — оружие, а подростки маги, с их гормонами и желаниями — еще более разрушительное оружие. Подростка нужно только заинтересовывать, тогда он горы свернет, а иначе, можно получить бунтаря. Любое государство должно иметь строгий учет своего потенциала, особенно такого.
Восьмая ступень… Этот человек, который может горы свернуть. Ну или залезть в головы ко всем ученикам в классе. Стоп. Восьмая? Я не ослышался? Если восьмая ступень рядовой преподаватель, то кто-же тогда директор? Император?
— Вань, ты идешь? — почувствовал толчок с правой стороны я.
— А? — повернулся я вправо.
— Хорош в облаках витать. Экзамен уже закончился, поздравляю, — ткнул меня еще раз кулаком в плечо Петр, — не знал, что Вы сведущи в этике, вашбродь. А скрывались