руки, которые слушаются меня с огромной охотой. Удар, и по арене разносится звон колокола: это огромный черный кулак бьет в кокон лысому. Ухмылка спадает с его лица, в глазах появляется озабоченность. Удар, и зомби со смачным "чавк" врезается в стену арены. Удар, и кокон со звоном начинает погружаться в песок арены. Сейчас я вижу перед собой только лысого.
Удар.
— Чтоб ты импотентом стал, — раздается мрачный шепот из моего горла.
Удар, и кокон начинает трещать.
— Чтоб ты ревматизм схватил, — разлетается мой голос.
Удар, и кокон разлетается искрами.
— Чтоб ты ежиками срался! — крик заполняет арену.
Я не дошел. Силы, что придавала мне ярость, исчезли словно по щелчку пальцев и я упал на колени, задыхаясь от бессилия. Макаров вбежал на арену с медбратом и бегом направился ко мне.
— Живой? — заглянул мне в глаза Тигран Тигранович, — Так. Вдох. Выдох. Все нормально?
— Да, живой, — прохрипел я, — мне бы воды.
— Вот, пей, — протянул мне флягу преподаватель, — Глотни. Это лучше.
Я глотнул из фляги и закашлялся. Коньяк. Ядреный коньяк. Тепло распространилось по моему телу, и меня потихоньку начало отпускать. В этот момент воздух пронзил вой. Медбрат потихоньку постучал по плечу Макарову, указав пальцем куда-то на арену.
— Это нормально? — ошарашенно спросил он.
— А я ведь предупреждал тебя, Виталик, чтобы ты не злил наших абитуриентов, — заржал как конь, Макаров, когда поглядел туда, куда показывал медбрат — Петров. Зачет. Отлично.
На краю арены в ямке сидел на корточках лысый, с огромными глазами и спущенными штанами, и с диким воем рожал ежика. Уже второго.
Глава 11 Больничные страсти
Белые стены, белый потолок, запах спирта и панцирная кровать, вот что меня окружало в огромной больничной палате. Нет, здесь, конечно, не спартанские условия, но большинство элементов было упрощено в угоду функциональности — больница же. Так как ничего особо серьезного у меня уже не было — после усиленного обследования и вливания целителей меня перевели сюда, в общую палату. Сейчас, кроме меня этой десятиместной комнате лежал только один пациент, и то, он был спрятан за ширмой. Видимо у него что-то серьезное. Пятый час я лежу восстанавливаюсь после демарша на экзамене. Местные целители и медработники обследовали меня вдоль и поперек, прописали покой и восстановительные артефакты. Не скажу, что мне прямо сильно повезло, но выше головы я прыгнул однозначно. Без подготовки на одних эмоциях выдал мощи на четвертую ступень, получил опустошение источника и надрыв магканалов. В ближайшие два дня пользоваться магией мне запрещено. Нет, никто официально мне ничего не запрещал и, даже, предложили попробовать сделать огонек силы. Как же я орал: из-за надорванных каналов, по телу разлетелась такая боль, как будто мне выжигали кровь изнутри. Покатавшись на кровати с минуту я для себя решил, что следовать указанию врачей все-таки стоит.
Прошло какое-то время, и самым главным для меня открытием стало то, что в другом конце моей же палаты лежал тот самый лысый с арены. Как я это узнал? Из разговора между ним и нашим экзаменатором Макаровым. Оказывается лысый — это один из наших преподавателей, он же — магистр некромантии Виталий Андреевич Светлый. Общаясь с посетителем за ширмой, он постоянно шипел и матерился сквозь зубы. Разговаривали они тихо, но все-таки практически не таились, так что без особого труда, краем уха, я слышал их разговор.
— Виталик, Виталик, сколько раз я тебе говорил, не зли студентов. А ты что? "Прогрессируют лучше, прогрессируют,"- тонким шепелявым голоском передразнил лысого Макаров, — допрогрессировался? Делать то что теперь будешь?
— Отвали, ТТ. Сам видишь же, что прогрессируют. Парень плюс ступень взял с ходу. ШШШ. УУУУ больно. Злыдень мелкий, — прошипел Светлый.
— Не, Виталик, ты, конечно, молодец, слову нет. Но стоило оно того? Ты теперь неделю на животе спать будешь. Даже твоя хваленая регенерация тебя не спасает.
— Не сыпь мне соль, Макарыч, — поскрябал когтями себе по лысине пациент, — я до сих пор не понимаю, как и почему? Абитуриент третьей ступени пробил абсолютный кровавый щит восьмого ранга. Мало того, я же вампир. На меня проклятия наложить невозможно. А тут такой букет.
— Это точно, парень от души тебя проклял, радуйся, что сняли, — хохотнул гость, — Слушай, а у меня вопрос специфический, Вампиры же в уборную не ходят. Так как?
— Как как? Кверху! Когда "ежиков" сняли, я такое облегчение за все свои семьдесят лет вампирской жизни не чувствовал. Думал там прямо и представлюсь от счастья, — прокряхрел Светлый, — теперь мне надо думать, как с себя ревматизм снять, боль адская при каждом движении. Но знаешь, что меня больше всего радует?
— Удиви меня, Виталик, — хохотнул Макаров.
— Я искренне радуюсь, что наш вундеркинд на меня импотенцию сквозь щит не наложил, не пробилась она, — снизил голос пациент.
— А что, ты уже проверял? — заржал гость.
— А ты, таки, местную медсестру видел? Там и проверять не нужно, все само реагирует. Мне даже кажется, что сильнее, чем обычно: когда она ушла я еще долго холмиком лежал, — заржал в ответ Светлый и скривился в гримассе, — уууу, злыдень, как же больно.
— Зато к целителям обращаться по этому поводу будет не нужно, тебе уже все починили, — подмигнул Макаров коллеге, — ты когда выздоровеешь, я тебе потом видео покажу. Смешное. Знаешь как называется?
— Ага. "Первый в мире, вампир, срущийся ежиками?", — заржали в голос оба преподавателя, — ууу. Ха-ха, больно же.
— Ладно, дружище, выздоравливай. И да, не забудь перед парнем извиниться, — похлопал по плечу пациента экзаменатор, — если бы ты в меня таким снарядом попал, я бы тебя убил. Честно. Воскресил бы конечно, но потом снова убил.
— Прямо сейчас и сделаю, все равно он нас слушает, — ухмыльнулся Светлый и крикнул, — эй, Малой! Слышишь меня?
— Слышу, — крикнул я в ответ, недовольный, что меня раскрыли.
— Ты, это, зла не держи, юмор у меня такой, специфический, — кричал Лысый из-за ширмы, — в качестве извинения с меня простава и один урок по темной магии лично для тебя.
— Три урока, и место для проставы выбираю я, — закинул я удочку в ответ.
— А ви, таки, уже начинаете мне нравиться молодой человек. Принимается, — раздалось из-за ширмы, — слыхал, Макарыч, какое поколение растет.
— А то. Он же темный. Такие люди отомстят — забудут, потом снова отомстят, и снова забудут, — улыбнулся Макаров.
Дальше я уже не слушал. Честно говоря, отлегло. Одно дело, когда это смертельный противник, а тут просто преподаватель со своими спецификами и заморочками. Ну некромант, ну юмор черный, ну прилетело.