Читать интересную книгу Культура и быт - Валериан Плетнев

«Этому соответствует в политике переходный период, во время которого не может быть иного государства, кроме революционной диктатуры пролетариата».

Вот — схема, которую начертил Маркс и которая далеко не совпадает с тем, что дает нам т. Троцкий.

Но еще больше ясности вносит в этот вопрос т. Ленин:

«Научная разница между социализмом и коммунизмом ясна. То, что обычно называют социализмом, Маркс назвал „первой“ или низшей фазой коммунистического общества. Поскольку общей собственностью ставятся средства производства, постольку слово „коммунизм“ и тут применимо, если не забывать, что это не полный коммунизм. Великое значение разъяснений Маркса состоит в том, что он последовательно применяет и здесь материалистическую диалектику, учение о развитии, рассматривая коммунизм как нечто развивающееся из капитализма. Вместо схоластически-выдуманных, „сочиненных“ определений и бесплодных споров о словах (что социализм, что коммунизм), Маркс дает анализ того, что можно бы назвать ступенями зрелости коммунизма». («Госуд. и револ.», стр. 92).

Мы не собираемся вести с тов. Троцким споров о словах, но считаем, что та словесная оболочка, в которую облек свою схему тов. Троцкий, загораживает собою вопросы большого принципиального значения.

Каковы же ступени зрелости коммунизма и какова их характеристика?

«На первой своей фазе, на первой своей ступени, — говорит тов. Ленин, — коммунизм не может еще быть экономически вполне зрелым, вполне свободным от традиций или следов капитализма. Отсюда — такое интересное явление, как сохранение „узкого горизонта буржуазного права“ при коммунизме в его первой фазе. Буржуазное право по отношению к распределению продуктов потребления предполагает неизбежно и буржуазное государство, ибо право есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права.

Выходит, что не только при коммунизме остается в течение известного времени буржуазное право, но и даже буржуазное государство — без буржуазии.

Это может показаться парадоксом или просто диалектической игрой ума, в которой часто обвиняют марксизм люди, не потрудившиеся ни капельки над тем, чтобы изучить его чрезвычайно глубокое содержание. На самом же деле остатки старого в новом показывают на жизнь на каждом шагу. И Маркс не произвольно всунул клочок „буржуазного права“ в коммунизм, а взял то, что экономически и политически неизбежно в обществе, выходящем из недр капитализма» («Госуд. и револ.», стр. 92–93).

Мы можем, таким образом, установить, что единственно правильной схемой перехода от капитализма к коммунизму будет следующая:

1. Капитализм.

2. Период революционного переустройства.

3. Коммунизм.

Согласно этой схемы, мы должны включить в период революционного переустройства и то, что тов. Троцкий называет революционно-боевым порядком, и то, что он называет социалистическим обществом.

Напомним, что тов. Троцкий считает («революционно-боевым порядком») период диктатуры пролетариата, противопоставляя ему «социалистическое общество» сего «надо полагать, безболезненным переходом в безвластную коммуну». У нас нет достаточно научно-проверенных данных для проведения границ между этапами «более» или «менее» болезненными. Мы имеем, по нашему мнению, право предположить, что весь период революционного переустройства пойдет по нисходящей линии болезненности этого процесса.

Но, быть может, все же «период революционного переустройства» проходит известные фазы?

На этот счет мы имеем ясный ответ т. Ленина. Он заключает главу V-ю своей книги четкой фразой: «И тогда будет открыта настежь дверь к переходу от первой фазы коммунистического общества к высшей его фазе, а вместе с тем к полному отмиранию государства».

Следовательно, по Ленину, до высшей фазы коммунизма последний проходит одну фазу, при чем с сохранением в ней государства. Что это так, — указывают следующие слова т. Ленина:

«Мы вправе говорить … о неизбежном отмирании государства, подчеркивая длительность этого процесса, его зависимость от быстроты развития высшей фазы коммунизма, и оставляя совершенно в стороне вопрос о сроках или о конкретных формах отмирания, ибо материала для решения таких вопросов нет» («Госуд. и револ.», стр. 90).

Отсюда — важный вывод: к безвластной коммуне человечество придет только через окончательное и полное отмирание государства в высшей фазе коммунизма.

На первой же его стадии государство, как аппарат, направляющий революционное переустройство, сохраняется полностью.

А так как никто из марксистов не станет спорить против того, что государство есть аппарат власти, аппарат принуждения, то не ясно ли отсюда, что это будет аппарат классового господства пролетариата над другими классами и группами?

Если же это так, то сможет ли в этот период пролетариат «раствориться в коммунистическом общежитии»? Повидимому, нет.

И столь же ясно, что «необходимость в железных тисках диктатуры» отпадает лишь в высшей фазе коммунизма, отмерев вместе с государством. Эти выводы подчеркиваются словами Маркса: «Государство отмирает, поскольку капиталистов уже нет, классов уже нет, подавлять поэтому какой бы то ни было класс нельзя».

В утешение же тех, кто не хочет согласиться с такой формой переходного периода, как первая стадия коммунизма с сохранением «буржуазного права», — приведем следующие слова Маркса:

«Это (т.-е. сохранение „буржуазного права“) — „недостаток“, — говорит он, — но он неизбежен в первой фазе коммунизма, ибо, не впадая в утопию, нельзя думать, что, свергнув капитализм, люди сразу научатся работать на общество без всяких норм права, да и экономических предпосылок такой перемены отмена капитализма не даст сразу» (подчеркнуто в подлиннике).

А право «есть ничто без аппарата, способного принуждать к соблюдению норм права», — добавляет тов. Ленин.

Поэтому — «надо полагать, безболезненный переход в безвластную коммуну» на первой стадии коммунизма будет не так уже безболезненным. И жалеть об этом воистину не приходится, ибо классовая борьба есть классовая борьба, а не что-либо другое.

Обратимся к следующему положению т. Троцкого: «В основе диктатура пролетариата, — говорит он, — не есть производственно-культурная организация нового общества, а революционно-боевой порядок для борьбы за него».

Согласно вышеприведенного мнения К. Маркса, — повторим его для ясности здесь:

«Между капиталистическим и коммунистическим обществом лежит период революционного переустройства одного в другое; этому соответствует в политике переходный период, во время которого не может быть иного государства, кроме революционной диктатуры пролетариата», — К. Маркс относит вопрос о диктатуре пролетариата к политике, т. е. к орудию, обеспечивающему возможность революционного переустройства общества.

Но, ведь, это — то же самое, что утверждает т. Троцкий! — скажут нам, — конечно, это — «революционно-боевой порядок». Но для чего? «Для борьбы за него», за новое общество, — отвечает т. Троцкий. Что это значит? По нашему мнению— только одно, а именно: что диктатура пролетариата есть орудие построения производственно-культурной организации нового (коммунистического) общества в первой его фазе.

Диктатура пролетариата и производственно — культурная организация нового общества суть стороны одного и того же процесса. Без диктатуры пролетариата производственно-культурная организация нового общества невозможна, при наличии же ее она неизбежна, необходима.

Эту цельность процесса т. Троцкий разрывает и разрывает ее совершенно необоснованно.

Каков характер производственно-культурной организации нового общества в этот период, — об этом скажем ниже.

Теперь обратимся к вопросу о характере революционного переустройства в первой фазе коммунизма.

Маркс характеризует высшую фазу коммунизма так:

«На высшей фазе коммунистического общества, после того, как исчезнет порабощающее подчинение его разделению труда; когда исчезнет вместе с тем противоположность умственного и физического труда; когда труд перестанет быть только средством для жизни, а станет сам первой потребностью жизни; когда, вместе с всесторонним развитием индивидуумов, вырастут и производительные силы и все источники общественного богатства польются полным потоком, — лишь тогда можно будет совершенно преодолеть узкий горизонт буржуазного права, и общество сможет написать на своем знамени: „каждый по способностям, каждому по потребностям“».

Владимир Ильич, разъясняя это положение Маркса, с необыкновенной четкостью начерчивает нам правильную линию его понимания: