Читать интересную книгу Все о феях - Вера Ковалева

– Заходите, что же вы медлите! Не стучитесь! – вторила им фея, высунувшись по пояс из окна кухни. – Только не наследите в прихожей!

После такого приглашения даже самые случайные прохожие, заглянувшие в садик полюбоваться на крокусы, с готовностью забывали о том, куда и по каким делам они спешили, открывали входную дверь, выкрашенную синей краской, и оказывались в прихожей. Сразу же становилось понятно, что в доме горит камин – там было тепло, в воздухе вился сладкий праздничный дух, а вдоль стены в два ряда выстроились разноцветные войлочные тапочки. Ах, нет ничего лучше, чем зимним вечером ходить в гости, где вас ожидают цветные войлочные тапочки! Ради этого стоит отменить поход в театр и срочное совещание на работе, и даже если вы собрались в дальнюю дорогу и несёте за плечами тяжёлый рюкзак, а в кармане – билет на поезд, стоит всё отложить на потом, переобуться в тапочки по размеру и тихонько пройти по длинному коридору на треск поленьев в камине и запах корицы и апельсинов.

– Располагайтесь, – сказала фея, хлопотавшая на кухне спиной к гостям. Спиной она поворачивалась вовсе не от недостатка вежливости, просто на дровяной плитке уже клокотал густо-красный глинтвейн, и часы с маятником пробили условленное время. В доме был заведён строгий порядок: зимой в первый час сумерек подавался глинтвейн, да такой крепкий, что кровь приливала к щекам и кончикам пальцев, и гости, совершенно забыв, что случайно оказались в доме феи, принимались болтать, после играть в шарады, съедали весь ужин и снова разговаривали, пока не наступало время спать.

Всего этого Лу, конечно, не знала. Она присела на краешек свободного стула, от смущения сложив перед собой руки, как за школьной партой. На столе, огромном дубовом обеденном столе, исцарапанном сотнями вилок и кое-где закапанном воском, царил весёлый кавардак: по краю стояли стаканы толстого стекла, только что вымытые, сверкающие каплями на пузатых стенках, горкой лежало старомодное столовое серебро с перламутровыми ручками и высилась гора фаянсовых тарелок из сервиза «Сцены крестьянской жизни» – если наклонить голову, то казалось, что крестьяне подмигивают друг другу и втайне подсмеиваются над феиными гостями. Венчала это великолепие трёхлитровая банка винных вишен, на треть пустая, но на две трети рубиново-полная, манящая и искушающая.

Как только Лу увидела эту банку, ей непреодолимо захотелось запустить туда руку, подхватывать пальцами липкие сладкие вишни и одну за другой отправлять в рот. Чтобы не смотреть на банку, пришлось смотреть по сторонам: на полки буфета с разноразмерными пузырьками и пучками непонятных трав, на грозди разноцветных кухонных полотенец с вышивкой, корзину с апельсинами и грецкими орехами, три одинаковые мисочки со свежими густыми сливками на подоконнике, швейцарские часы с маятником и кукушкой (кукушка давно уже вышла на пенсию и перестала объявлять время, но иногда выглядывала из своего домика из праздного любопытства), фарфоровые чашечки для чая и чашечки для кофе, медные кастрюли, огромный котёл для варенья, даже издали пахнущий сахаром, смородиной и абрикосами, и в спину самой хозяйке. Со спины фея казалась строгой: рукава тёмно-синего платья туго обтягивали её пухлые ручки, на шее змеился шнурок очков, а на талии красовался самый аккуратный, самый накрахмаленный бант кухонного передника, какой Лу только доводилось видеть.

«Интересно, где она прячет волшебную палочку?» – подумала Лу. Ей уже не раз доводилось видеть фей и даже бывать у некоторых в гостях.

– Поторапливайся, Лу, гости ждут! – воскликнула фея, и Лу от неожиданности подскочила на стуле и удивлённо переглянулась с Домиником. Да, Лу путешествовала с Домиником, ведь путешествовать вдвоём намного интересней и полезнее, чем в одиночку. Когда путешествуешь вдвоём, есть кого ткнуть локтем в бок и закричать: «Смотри, какая красота!» – есть с кем, купив банку персикового компота и свежий хлеб, устроить пикник на поляне, а потом побежать купаться и нырять на спор, кто сможет дольше не дышать под водой, а вечером у костра, когда не спится, есть кому рассказывать сказки.

– Откуда она тебя знает? – прошептал Доминик, не отрывая глаз от феи. Фея тем временем элегантным жестом подозвала к себе медный черпак («вот честное слово, она даже не прикоснулась к нему!» – подумал Доминик, но ничего не сказал вслух), разлила по чашкам щедрые порции глинтвейна и наконец повернулась лицом к гостям.

И сразу стало понятно, что строгой фея казалась только со спины. Щёки у неё раскраснелись от печного жара, чёлка растрепалась во все стороны, очки запотели, а голубые глаза за стёклами очков были весёлыми и любопытными.

– Добро пожаловать! – сказала фея и удовлетворённо потянула носом – глинтвейн удался на славу. – Добро пожаловать в домик Лу! – провозгласила она, протягивая гостям по дымящейся чашке с глинтвейном.

– Спасибо, – смущённо пропищала Лу, всё ещё ничего не понимая.

– А почему домик называется Лу? – спросил Доминик – он был старше и смелее подруги. Фея заливисто рассмеялась в ответ.

– Потому что меня зовут Лу, тётушка Лу, и это мой домик. А вы – мои гости, – добавила она для верности. Доминик даже присвистнул.

– Вот её, – он указал на Лу, хотя сам считал, что показывать пальцем невежливо, – тоже зовут Лу, просто Лу. Мы ещё никогда не встречали никого с таким же именем.

Ах, эти смелые мальчики! Они обошли пешком и объехали с попутной машиной три соседних города и мнят себя опытными путешественниками!

– Просто Лу, – улыбнулась хозяйка и подмигнула Лу поверх очков. – Почему вы решили, молодой человек, что она просто Лу? Может статься, что это вы – просто Доминик, а она настоящая фея?

Доминик пожал плечами, он ведь знал Лу с самого детства; Лу не умела быстро бегать и кататься на самокате с горки и когда им хотелось залезть на дерево, то Доминику сначала приходилось её подсаживать, а уж потом карабкаться на ветки самому. Лу, конечно, здорово читала вслух и умела собирать во флягу утреннюю росу, но разве это повод называть обычную девчонку феей?

«К чему спорить?» – решил про себя Доминик, тем более что глинтвейн пах так вкусно и к нему полагались самые настоящие трюфели, посыпанные какао и вафельной крошкой. А на ужин гостей ждали гренки с маслом и яблочным повидлом с дикой мятой, мягкий сливочный сыр, душистый настой вербены и разговоры. Фея подбросила дров в камин, зажгла свечи на каминной полке, и они разговаривали, разговаривали и разговаривали ещё, пока у Лу не начали слипаться глаза, а Доминик не запутался в словах.

Лу проснулась от того, что кто-то тряс её за плечо.

«Уже вставать?» – сонно подумала она. В комнате было темно и пахло глубокой ночью и никак не рассветом.

– Просыпайся, – прошептала ей тётушка Лу, ещё раз встряхнув за плечо. – Я кое-что тебе покажу.

«Может быть, это сон, а может быть, и нет», – подумала Лу, ей было лень разбираться. Она безропотно натянула тёплые чулки и юбку, два свитера, пальто и шапку с помпоном и последовала за феей на улицу. Если вы когда-нибудь гуляли по улице декабрьской ночью, перед самым началом рождественских праздников, то знаете, что такими ночами гораздо теплее, чем днём. Кажется, что тепло исходит от звёзд, и снега, и даже от фонарей, заговорщически подмигивающих ночным прохожим. Если уж вы оказались на улице декабрьской ночью, на то обязательно есть причина, и фонари примут вас за своих.

Фея повела Лу совсем недалеко – к соседнему дому – обычному красному четырехэтажному дому, в подвале которого шуршали мыши, а в окнах дрожал свет ночников. Она тихонько дотронулась палочкой до окна первого этажа, окно распахнулось и… Лу даже вскрикнула от неожиданности. В комнате спал маленький мальчик не старше пяти, в синей пижаме, а вокруг его кровати бушевал океан – настоящий океан с белыми гребнями волн и солёным ветром, на его волнах качался корабль, и матросы ловко перелетали с мачты на мачту, торопясь спустить паруса, и капитан кричал из рубки: «Штирборт, десять узлов, тысяча чертей!»

Не дав Лу опомниться, фея закрыла окно и потянула её к следующему. За другим окном проходил бал: прекрасные дамы в высоких шляпах с вуалями кружились в объятиях рыцарей, томно вздыхали и украдкой дарили им поцелуи в щёку, а посреди бального зала сладко посапывала в своей кроватке белокурая девочка с длинными ресницами.

Так они дошли до самого конца улицы – за некоторыми окнами Лу видела любовь, за другими охоту, за одним были скачки в бескрайних пампасах, а за соседним была тишина и сверкали нестерпимой белизной Гималаи, за одним из окон шествовали люди с тимпанами, и лица их были закрыты белой тканью, за другим жили коричневые лохматые монстры, за одним кто-то бесконечно падал с бесконечно высокого небоскрёба, а за некоторыми не было ничего – там спали без снов. Когда они дошли до конца улицы, свет фонарей уже начал бледнеть. Без единого слова фея достала из рукава волшебную палочку и вложила её в руку юной Лу. Палочка была тёплой и гладкой на ощупь – её первая волшебная палочка.